– Но ваши дети, мадам, они еще так малы…
– Они прекрасно проживут и без меня. Посмотри на них. Даже из них мне не удалось сделать что-то удачное! Андре едва напоминает мальчика, а Леони – непонятно какая девочка. Бедные мои малыши, вы поймете меня позже, все, чего я касаюсь, гниет на корню.
– Ох, мадам! – в ужасе воскликнула Сюзон. – Не говорите так!
– Но это правда. И зачем они здесь, кстати сказать? Нечего им делать в моей комнате. Идите поиграйте куда-нибудь в другое место… Давайте, идите уже…
Она сделала им жест рукой, означающий, что пора отваливать, обернулась к Сюзон, посмотрела на сумку.
– А мой дневной крем?
– Он в вашей косметичке, мадам.
– Туалетная вода?
– Там же.
– Спасибо, Сюзон. Что бы я без тебя делала?
И потом Леони слышит, как хлопает дверь.
Это Андре вышел из комнаты. Словно раздался удар грома, отдаваясь эхом в коридорах замка. Задрожали стены, картины едва не выпали из рамок.
Леони стоит, как нищенка, вымаливая хоть капельку нежности, она наклоняет голову, ожидая, чтобы материнская рука хотя бы погладит ее, хотя бы коснется.
Дверь вновь открывается, на пороге появляется отец. Он одет в домашнюю бархатную куртку гранатового цвета, украшенную золотыми пуговицами. На шее у него повязан шелковый платок, под мышкой он держит сложенную газету.
– Что там у вас такое случилось? Это кто так хлопнул дверью?
– Это сквозняк, – объясняет Сюзон.
Отец замечает на кровати сумку.
– Ах! Вы опять уезжаете, дорогая. Очевидно, это приобрело характер мании. У‑мо-по-мра-чи-тель-но! Не можете усидеть на месте. Леони, а ты что здесь делаешь? Иди играй в свою комнату. Эти дети, Сюзон, очевидно, плохо воспитаны. Вы предупредите меня, когда будет готов ужин, я буду в библиотеке.
Леони слышит удаляющиеся по коридору шаги отца. Потом она смотрит на мать: та застегивает чемодан, хватает сумочку, перчатки и просит Сюзон предупредить Жоржа, что он должен отвезти ее на вокзал, поезд уходит в восемнадцать пятьдесят восемь с вокзала в Сансе. Лицо матери лишено всякого выражения.
Стелла припарковала грузовик у ворот «Железки». Ей не хотелось разворачиваться, лучше как можно скорей поехать за товаром. Она приказала собакам оставаться в кузове. Стелла опаздывала. Том вновь заснул после того, как она его разбудила, и поэтому даже не успел позавтракать: она сразу повезла его в школу. Она наклонилась, чтобы поднять каску и рабочие перчатки, и тут заметила Тюрке и Жерома, которые оживленно беседовали, стоя по разные стороны окошечка больших весов. Тюрке облокотился на бетонный бортик под стеклом, а Жером наклонился к его уху, словно нашептывал туда какие-то откровения.
Было восемь тридцать утра. На весах еще не было товара. Жюли, должно быть, уже сидела у себя в кабинете, изучая сегодняшние цены на каждый металл: медь, латунь, свинец, цинк, нержавейка, алюминий, старые водонагреватели, алюминиевый кабель, медный кабель, батареи, офсетные таблички, сломанные двигатели… Каждое утро нужно было вновь проверять тарифы.
Хусин и Бубу были в ангаре для металла, сортировали и резали.
Стелла застыла за рулем своего грузовика, не осмеливаясь ни пошевелиться, ни взять бинокль. Тюрке едва шевелил губами, а рот Жерома ей был виден в профиль. Она была слишком далеко, по губам прочитать их разговор было трудно. Удалось разобрать только отдельные слова.
Сказал Рэю…
Ты и правда думаешь, что…
Беглая…
Сходит с ума…
Не знает, куда тот исчезает…
А ты не знаешь…
Мог бы помочь…
Вопрос чести…
Если все за это возьмутся…
Наверняка в Париже…
Руки у нас длинные.
Стелла не могла сосредоточиться, картинка прыгала у нее перед глазами, ни одну фразу не получалось восстановить до конца.
Она решила выйти из грузовика, схватила каску и рабочие перчатки и направилась к мужчинам. Что за фраза была нацарапана карандашом в книжке Жюли: «Беглая красота, которую постоянно возрождает мой взгляд, я не знаю, куда ты исчезаешь, ты не знаешь, куда я пойду». Может быть, это зашифрованное послание, которое написал Жером? И кому же оно предназначалось? «Я теперь подозреваю всех и вся, везде вижу заговоры. Господи, словно толпа разъяренных бизонов топочет по мозгам!»
Жером заметил ее, приветственно помахал рукой. Улыбнулся. Тюрке демонстративно повернулся спиной.
– Что-то случилось, Тюрке? – поинтересовалась Стелла, останавливаясь возле них.
– Нет. Все в порядке, – ответил за него Жером, – он пришел предупредить меня, что на железной дороге совершена кража и к нам направляются полицейские.
– Как это благородно с его стороны, надо же! – усмехнулась Стелла. – Он теперь решил нам помогать! Какой неожиданный поворот событий! Что за муха тебя укусила, Рак?
– Иди в задницу, Стелла, – пробурчал Тюрке, не оборачиваясь.
– Это ты иди отсюда, да побыстрее.
– Действительно, лучше бы тебе уйти, – вмешался Жером.
– Невезучий ты, Рак, – добавила Стелла. – Будь я тобой, обеспокоилась бы.
– Ты мне угрожаешь? – спросил он, резко обернувшись и наставив на нее палец.
– Именно. Может, тебе пояснить: «100 % Тюрке». Это тебе ни о чем не говорит?
– Сучка несчастная!
– Какой прекрасный аргумент! А у меня вот на тебя компромат посерьезнее. Ты заплатишь за это, и дорого заплатишь. А пока давай вали отсюда.
– Оставь меня в покое. Я с корешем говорю, не видишь?
Стелла обернулась к Жерому:
– Это теперь твой кореш?
Жером ответил смущенной полуулыбкой и покачал головой, словно оправдываясь: «А что я могу сказать?»
– Я считаю до трех, – сказала Стелла, – и если ты не уйдешь, я спущу на тебя собак. Ты помнишь, какой праздник они тебе тогда устроили?
Тюрке пожал плечами, еще раз пробормотал «сучка несчастная», метнул взгляд в сторону Жерома и удалился.
– Твой кореш за словом в карман не полезет, – сказала Стелла.
– Он не мой кореш! – вскинулся Жером.
– Тогда что он здесь делал? Шептал тебе на ушко нежные слова?
– Да нет же, я тебе сказал, он пришел предупредить по поводу кражи.
– А мне показалось, вы говорили о чем-то более личном.
– Просто не мог же я его выгнать.
– Мог. Я не хочу его здесь видеть.
– Ну хватит, Стелла. Ты все преувеличиваешь.
– Я не преувеличиваю, Жером, он искалечил мою мать.
– Ладно, ладно. Он здесь больше не появится, обещаю.
Стелла еще раз подумала: «А на чьей же он, в самом деле, стороне?»
Она поднялась в кабинет Жюли.
Жюли подняла голову от бумаг, потянулась.
– Как дела?
– Средненько так, – сказала Стелла. – Я внизу наткнулась на Тюрке.
– Что это его сюда занесло?
– Он о чем-то оживленно разговаривал с Жеромом. Вроде как дело о краже на железной дороге, и сюда к тебе придет полиция.
– Это я знаю. Такое сейчас почти каждый день случается! Мне заняться больше нечем, как следить, не впарят ли мне втихаря стибренный на дороге рельс! Достало уже.
– Я не хочу, чтобы он здесь ошивался, Жюли. Не могу больше. Это выше моих сил.
– Может быть, он приходил как представитель мэрии…
– Да и плевать мне на это. Скажи Жерому, чтобы его не пускал. А не то я его просто убью…
Стелла покраснела, сжала кулаки. Она дрожала от ярости.
– Я поговорю с ним, Стелла. Не плачь.
– Я не плачу, я боюсь, что не сумею совладать с собой. И что тогда будет с Томом, кто будет его растить?
– Ну хватит уже, Стелла, остановись!
Стелла вытерла глаза рукавом.
– Что мне сегодня делать-то надо?
– Нужно съездить забрать партию заграждений с автострады. Я проверяла, они не краденые. Нам их продают, потому что они с каким-то дефектом. Но все равно проверь еще разок. Еще не хватало, чтобы нас поймали на торговле крадеными заграждениями. Рэй спит и видит, чтобы так случилось.
– Хорошо. Пиши адрес.
– Все нормально? Ты уверена? – спросила Жюли. – А книжку мою ты дочитала?
– Заканчиваю ее сегодня вечером. Немного осталось. Завтра верну ее тебе.
– Я спрашиваю не потому, что я тебе не доверяю, ты ведь понимаешь… – сказала Жюли, покраснев.
– Да, я знаю.
Стелла была уже готова спросить, откуда в книге взялась та таинственная фраза, но осеклась и вышла из кабинета, надевая на ходу каску и перчатки. Жюли была очень строгой в вопросах безопасности: на «Железке» было запрещено ходить без каски даже на самые близкие расстояния.
– Стелла! – прокричала Жюли вслед, в лестничный пролет.
– Что? – спросила Стелла, остановившись.
– Я забыла сказать тебе: Виолетта вернулась.
Стелла опять поднялась в кабинет Жюли.
– Виолетта Мопюи?
– Да. Она мне вчера звонила. Она не сказала мне, почему решила вернуться, но я виделась с Брюно, ты его знаешь, начальник вокзала, как раз по поводу этого украденного металла… Он сказал, что ее и видно не было за кучей чемоданов. Он никогда не видел столько багажа у одного человека.
– И она теперь опять будет жить здесь? – спросила Стелла. – Она не выдержала здесь и суток, когда умерли ее родители, а теперь она возвращается? И насовсем?
– Вероятно. Ну, меня-то она убеждала в другом. Говорила, что не намерена гнить в этой дыре.
– Ей не удалось прославиться в Париже и стать звездой. Ты помнишь? Она нам все обещала.
– Да, она даже говорила, что новости о ее жизни мы будем узнавать по телевизору.
– Известность обошла ее стороной. Однако в наше время надо постараться, чтобы ее избегнуть!
Девушки улыбнулись, глаза их потеплели.
Потом Жюли схватила блестящую тяжелую гайку и принялась подбрасывать ее на ладони. Стелла напряглась: когда Жюли поигрывает железками, это означает, что она в каком-то затруднении. Не решается что-то сказать.
– Там еще одна непонятная вещь, Стелла…
– Какая же?
Жюли смущенно опустила голову.
– Не знаю, должна ли я тебе это рассказывать…
– Давай уж, я готова.
– На вокзале ее встречал Рэй.