Опустив посох, Джоак развязал заклинание, и цветок исчез, будто его и не было. Даже рябь не побежала по поверхности воды.
Всего-навсего сон.
Воспоминание о Кесле повергло его в горькую печаль. Он зажал посох сгибом локтя, убрал с него ладонь. Хватит магии и безнадежных мечтаний.
Как только связь разорвалась, посох цвета слоновой кости опять стал уныло-серым. Натянув на кисть перчатку, Джоак вновь взялся за него и зашаркал к старинному платяному шкафу. Измученный снами и кошмарами, он хотел скорее оказаться среди людей.
И все-таки, пока он одевался, кошмар стоял у него перед глазами. Джоак вновь видел темного мага Грэшима, стоящего посреди лесной поляны, заваленной внутренностями и тушами зверей. Перед магом торчал воткнутый в землю белый посох, увенчанный облаком тьмы. Глаза чародея смотрели на Джоака, излучая злую радость. Но ужаснее всего оказалась внешность колдуна – отливающие золотом каштановые волосы, гладкая кожа, прямая спина и сияющие глаза. Джоак увидел в нем собственную молодость, которая дразнила его, близкая, но недосягаемая.
Вздохнув, он закутался в плащ и зашагал к дверям, отталкиваясь посохом от каменных плит. Сжав пальцами окаменевшее дерево, почувствовал отголоски магии. Это помогло ему сосредоточиться. Рано или поздно он разыщет Грэшима и вернет свою потерю.
Едва он оказался перед дверью, с той стороны постучали. Хмурясь, он открыл и увидел юного пажа.
– Мастер Джоак, – с поклоном сказал тот. – Ваша сестра приглашает вас присоединиться к ней в Большом внутреннем дворе замка.
– Зачем?
Простой вопрос, казалось, загнал мальчишку в тупик.
– О-она не сказала, господин, – вытаращив глаза, проговорил паж.
– Отлично. Мне идти за тобой?
– Да, господин. Конечно, господин.
Паж пошел впереди, а Джоак следом, хотя и знал путь во внутренний двор. Мальчик задержался у лестницы, ведущей на нижние уровни сторожевой башни, и оглянулся. Джоак прочитал в его глазах нетерпение и… смутный отблеск страха. Он знал, кого видит слуга. Когда-то он и сам шел по этим залам, выступая проводником у старика. Но теперь все изменилось. Джоак утратил молодость.
Мальчик скрылся на лестнице.
Джоак теперь стал старой развалиной, наполненной горькими и черными мыслями.
– Ничего, мой день еще придет! – поклялся он пустому залу.
Глава 3
Когда последние лучи заходящего солнца растаяли в сумерках, Элена с ближайшими советниками спустилась во внутренний двор, чтобы получше рассмотреть молодое деревце коа’коны. Оно казалось слабым и чахлым в окружении высоких каменных стен и мощных башен с зубцами. Но его бутоны были черны, словно по ветвям стекало, собираясь в капли, земляное масло. Элена плотнее запахнулась в плащ.
– Он вытягивает тепло, – прошептала Ни’лан, стоявшая в нескольких шагах правее. – Так же, как и гримы.
Элена знала истории о призраках из Темной Чащи, мрачных духах, способных высасывать силу из всего живого, к чему бы ни прикасались.
– Спокойнее, – сказал Мерик. – Это всего лишь ночной ветерок, ничего больше.
Элв’ин кивнул Элене. Когда принц восстал против уничтожения дерева, символизирующего надежду Аласеи, девушка от всего сердца с ним согласилась. Нельзя причинять вред дереву до тех пор, пока не будет оценен возможный вред от него. Тем более что жизнь Родрико лежала на той же чаше весов.
Кое-кто возражал.
– Нельзя рисковать всем, чтобы сохранить одну-единственную жизнь! – спорил Эр’рил.
Но Элена наотрез отказалась действовать впопыхах, и ее советник вынужден был согласиться. Однако сейчас он стоял рядом с топором в руке. Два стражника застыли за его спиной с ведрами, наполненными горючим маслом, и зажженными факелами. Эр’рил не собирался полагаться только на магию, если возникнет опасность.
Ведьма тоже не собиралась проявлять безрассудство. Она взяла с собой Кровавый Дневник, спрятав его в сумку на лямке. Этой ночью луна будет полной. В ее свете книга откроет окно в Пустоту, позволяя Элене обратиться к безграничной силе духов, обитающих в ней. Прохладный вечер вынуждал девушку дрожать. Но она собиралась прибегнуть к источнику магии только в случае крайней необходимости.
– Луна всходит, – произнес голос у нее за спиной.
Очнувшись от размышлений, Элена обернулась и увидела Арлекина Квэйла, стоящего на посыпанной гравием садовой дорожке. Ни один из десятков колокольчиков на его одежде не звякнул, когда разведчик подошел и встал неподалеку, засунув руки в карманы. Его бледная, отливающая синевой кожа сияла в свете факелов.
– Что ты тут делаешь? – резко бросил Эр’рил.
Арлекин пожал плечами, вытащил трубку и принялся пальцем уминать табак.
– Я услыхал о ребенке и о дереве. Поэтому пришел, чтобы предложить помощь, если понадобится.
– У нас хватает помощников и без тебя, – угрюмо ответил Эр’рил.
– Тогда будем считать, что я обожаю прогулки при луне.
Он раскурил трубку и отошел в сторону, повернувшись спиной к воину равнин.
Элена хмуро глянула на Эр’рила и, поравнявшись с Квэйлом, тронула его за локоть. Арлекин покинул собрание слишком быстро, и она не успела поблагодарить человека, рисковавшего жизнью, чтобы раздобыть страшные новости. Ну, хоть сейчас надо исправить ошибку…
– Спасибо, – просто сказала она.
Коротышка кивнул. Его яркие золотистые глаза не выражали ничего. Вдруг позади со стуком распахнулась дверь, на пороге возник темный силуэт. Элена вздрогнула от неожиданности.
– Твой брат, не так ли? – Арлекин оглянулся через плечо.
Элена знала, что разведчик прав. Она отправляла пажа, чтобы привести Джоака. Из них всех он ближе всех соприкоснулся с темной магией. Если где-то здесь затаилась порча, его присутствие может оказаться весьма полезным. Джоак едва волочил ноги, тяжело налегая на посох.
– По виду он больше похож на твоего дедушку, – процедил Арлекин, сжимая мундштук в зубах.
Но брат ведьмы не расслышал слов коротышки. Элена же придала своему лицу выражение безмятежности. Хотя даже по прошествии времени облик внезапно постаревшего Джоака приводил ее в замешательство.
– Спасибо, что пришел, – сказала она и представила Квэйла.
Джоак кивнул, подозрительно глядя на незнакомца. Если выбирать, кто более недоверчив и насторожен – Эр’рил или Джоак, неизвестно, кто победит.
– Что случилось, Эл? – спросил он.
Девушка как можно короче объяснила. Джоак искоса, но очень внимательно смотрел на коа’кону.
– Это правильно, что ты послала за мной, – проскрипел он, когда она умолкла. – Неважно, какая магия зреет в этих темных бутонах, следует держаться настороже, – шагнул он к дереву.
– У нас есть оружие, и магическое, и обычное.
– Хорошо, хорошо… – Джоак мельком глянул на топоры и ведра с маслом.
Он погладил ладонью поверхность посоха. Элена обратила внимание на перчатку из телячьей кожи. Постарев, ее брат плохо переносил ночную прохладу.
– Пришла пора, – Ни’лан вышла вперед, держа Родрико за руку. – Луна почти взошла.
Над крепостными зубцами сияла половина луны. Но это ненадолго. Элена сняла перчатки, обнажив рубиновую розу своей силы. Обе ладони до запястья окрасились в темно-красный цвет. Она сжала кулаки, направляя магию ведьмы из крови в руки. Глубоко внутри зазвучал хорал волшебной силы, но она подчинила ее своей воле. Правый кулак теперь пылал более ярко – огнем восходящего солнца, а левый окрасился в голубоватые оттенки лунного света. Холодный огонь и ведьмин огонь.
Пошарив на поясе, Элена вытащила кинжал, отделанный серебром и черным деревом, с рукоятью, вырезанной в виде розы. Кинжал ведьмы. Она приготовила его, чтобы в любой миг освободить магию своей крови и впустить неосязаемую мощь Пустоты в этот мир.
Но для начала она уколола кончик пальца и выступившей каплей крови смазала веки. Знакомый огонь опалил ее глаза яркой вспышкой. Теперь она видела мир совсем по-другому. Вроде бы все оставалось как прежде, но ее заколдованные глаза начали улавливать хитросплетения магических узоров. Она заметила серебристые сполохи стихийной магии в Ни’лан, в Мерике, даже в малыше Родрико.
Но наибольшее внимание привлекало дерево.
То, что совсем недавно казалось просто древесиной, теперь пылало внутренним огнем. Токи силы пронизывали ствол, уходили в ветви, расщеплялись в корнях. Незамутненная стихийная магия поступала прямо из земли, магия корней и почвы.
Она и помыслить не могла, что в таком маленьком дереве может быть заключена подобная мощь. Каждый бутон казался волшебным факелом, полыхая ярче, чем любая из звезд.
Невольно девушка усомнилась в правильности своего решения сохранить дерево.
Эр’рил почувствовал ее смятение.
– Ты в порядке? – спросил он.
Она кивнула, сдерживая дрожь. Если бы она высказала свои сомнения, то можно было сказать с уверенностью, что стандиец немедленно срубит дерево. Поэтому Элена просто махнула рукой.
Ни’лан опустилась на колени рядом с мальчиком и что-то прошептала ему на ухо. Родрико тряхнул головой, глянул на коа’кону и мгновенно разулся.
Элена пристально разглядывала его. Сильное пламя стихийного огня пылало у мальчика в груди. Но, что самое удивительное, четко виднелись серебристые связующие нити между стволом дерева и сердцем ребенка. Их магия была общей. Значит, Ни’лан совершенно права. Между этой парочкой неразрывная связь. И если срубить дерево, Родрико, вне всякого сомнения, погибнет.
Малыш ступил босыми ногами на землю, расправил плечи.
Глядя в небо, Ни’лан присела на корточки. Ее лицо выражало беспокойство. Луна продолжала восхождение среди звезд. Ни единого облачка не было видно. Только на горизонте клубилась над морем легкая дымка.
– Иди, Родрико, – сказала Ни’лан, беря в руки маленькую лютню. – Разбуди свое дерево.
Мальчик зашагал по взрыхленной земле, утопая по щиколотку. Оказавшись под кроной, он протянул руки к одному из закрытых бутонов. Не прикасаясь к цветку, мальчик сложил ладони «чашечкой» вокруг него.