Позади в ревущем пламени трещали сучья и валежник. А принца мучили сомнения. По всей видимости, его первоначальное предположение, что гоблины заманивали их в ловушку, оказалось ошибочным. Но если не драк’илы, тогда кто? И, главное, зачем?
Пока он размышлял, ветерок утих. Туман сгустился – Тайрус давно этого ожидал.
– Приготовьтесь, парни! – прошептал он, сжимая крепче меч. – По моей команде бежим к северной ограде, перепрыгиваем ее и дальше на север через поселок. Стараемся укрываться в тумане как можно дольше. Если нас вдруг заметят, то набежит тварей больше, чем блох на заднице паршивого пса.
Пираты дружно кивнули.
Взгляд Тайруса задержался на лучнике.
– Пришла пора показать свое мастерство, Стрелок. – Он указал на юг. – Можешь сбить одного из драк’илов вон там?
– Да, капитан. – Степняк развернулся. – Тварь сдохнет раньше, чем ударится о землю.
– Нет, – возразил Тайрус. – Попади в руку или ногу. Мне нужно, чтобы гоблин визжал, как недорезанная свинья.
Стрелок кивнул и прицелился.
– По моей команде, – сказал принц.
Заслышав вопли раненого, драк’илы должны кинуться на южную сторону сада, полагая, что добыча пытается прорваться именно там. Пока гоблины разберутся, что их провели, Тайрус со своими людьми вырвутся на свободу с противоположной стороны.
– Приготовился! – прошептал капитан. Тени скользили за южной стеной. – Давай!
С мастерством, присущим лишь племени прирожденных кочевников, Стрелок спустил тетиву. Стрела со свистом рассекла мглистый воздух и с глухим стуком вонзилась в плоть. Отчаянный крик боли взвился над монотонным шипением.
– Бегом! – шепотом приказал Тайрус.
Он первым помчался по засыпанным щебнем дорожкам, огибая изваяния и кусты. Остальные следовали за ним столь же быстро и бесшумно. Впереди все четче выступала из тумана довольно высокая ограда.
Тайрус достиг цели первым и, пригнувшись, чтобы оставаться незамеченным как можно дольше, побежал вдоль стены. В северо-восточном углу сада ограда снижалась. Он указал на нее товарищам и прикрывал отступление, пока Рубака, Блайт и Стрелок перелазили через стену. Потом капитана сменил Дубина со своими палицами.
По ту сторону сада вопли подстреленного гоблина сменились противным бульканьем. Драк’илы никогда не были излишне милосердны к своим раненым. Воцарилась тишина.
Время убегало, как вода в песок.
Тайрус повернулся к ограде, но вдруг туман снова взорвался шумом. Возня, крики, взвизгивание. Принц шепотом выругался.
Из-за стены выглянул Блайт.
– Гоблин, – объяснил он виновато.
Глаза первого помощника беспокойно шарили по сторонам.
С двух сторон донеслось свистящее шипение и порыкивание. Приближался цокот когтей по камням. Драк’илы возвращались.
Тайрус перепрыгнул через ограду. Дубина, не мешкая, последовал за ним. Прямо у их ног распростерся мертвый гоблин с расколотым черепом. Рубака, стоя рядом на одном колене, вытирал о дерн лезвие секиры.
Тайрус указал на ближайшую улицу поселка. Вновь он бежал первым по грязи и траве. Нырнув под прикрытие стен на узкую улочку, он помчался вниз по шатким булыжникам мостовой. Их путь пересекали другие проулки, но принц не останавливался, не пытался заглянуть туда, вполне доверяя собственному чутью. Хотя, сказать по правде, в таком густом тумане одна улица походила на другую как две капли воды.
Позади них орда драк’илов разразилась яростными воплями и пронзительными выкриками – должно быть, обнаружили мертвого собрата. Разъяренное шипение, отражаясь от разрушенных домов, дезориентировало людей. Иногда казалось, что они приближаются к гоблинам, а не удаляются от них.
«Если я не ошибаюсь, то мимо этого сожженного дома мы уже пробегали…»
Тайрус остановился, пытаясь отдышаться, и огляделся. Отсюда вели три дороги.
Блайт бесшумно скользнул к нему.
– Капитан? – прошептал первый помощник.
Принц покачал головой, пожатием плеч выдавая растерянность. Где-то неподалеку с полуразрушенной крыши свалилась черепица, но эхо опять сыграло с ними злую шутку – направление звука оставалось загадкой. Тайрус посмотрел на крыши ближайших домов, но увидел лишь туман.
Блайт указал кончиком клинка на одну из улиц, предлагая идти туда. Но Рубака кивнул в другую сторону.
Загудела тетива, и тело гоблина шлепнулось о камни, вылетев из окна верхнего этажа. Стрела торчала из его глаза. Стрелок выхватил из колчана новую стрелу и натянул лук.
Дубина потыкал палицами во все стороны, намекая, что лучше идти куда угодно, лишь бы не торчать на одном месте.
Тайрус не нашел что возразить и рванул вперед.
Они бежали, стараясь держаться поближе к стенам. Перекрестки проносились мимо. То ли деревню окончательно укутал густой туман, то ли они допустили оплошность, пару раз свернув не туда. Только, по расчетам принца, они давно уже должны были выбежать на опушку леса.
Ну, хотя бы визг гоблинов поутих. Хотя это не слишком радовало пиратов. Они сбавили шаг, внимательно следя за каждой тенью.
И вот наконец здания с обеих сторон исчезли. Людям пришлось пробежать еще немного, чтобы удостовериться – деревня закончилась.
Вздох облегчения вырвался у Блайта. Тайрус, ощутив надежду, рванулся вперед. Но, торопясь вырваться из туманной западни, он едва не врезался в темную фигуру.
Отскочив, он заметил, что встречный был не живым существом, а еще одним изваянием. Удивленно он уставился на знакомое лицо – каменный старец со скрещенными на груди руками. Точно такая же статуя охраняла вход в сад. Сердце принца ушло в пятки.
– Мы шли по кругу, – повернулся он к товарищам.
– Нет! – отшатнулся Рубака.
Тайрус подумал, что северянин просто высказал свое отчаяние, но тут Стрелок промолвил голосом, полным ужаса:
– Нет костра!
Капитан выпучил глаза. Даже туман не мог скрыть столь сильное пламя, особенно на таком близком расстоянии. Он обернулся и увидел, что изваяние тянет к нему руки. Холодные как лед пальцы сомкнулись на шее принца.
Преданные своему капитану матерые пираты кинулись на помощь предводителю с мечом и секирой. Но каменные пальцы сжались, и Тайрус взмыл над землей, будто котенок. В глазах его потемнело. Меч выпал из ослабевшей ладони, но принц продолжал бороться, лягаясь и пытаясь разжать чужие пальцы, которые держали его словно капкан.
Каменная хватка сдавила горло. С каждым ударом сердца разум Тайруса мутился. Наконец мир погрузился во тьму. Руки и ноги отяжелели, словно налитые свинцом.
Но в следующий миг принц понял, что это было.
– Добрая Матушка… – откуда-то издалека донесся голос Рубаки. – Он превращает капитана в камень!
Услыхав рев дракона, Сай-вен очнулась. Она заморгала, когда мир света и звука вернулся к ней. Темная пещера порчи, которая удерживала ее в ловушке, исчезла. Она освободилась!
Рагнар’к ревел под ней, могучая шея содрогалась. Дракон вонзил серебряные когти в пол темницы и расправил крылья, разметав в стороны кучки черных яиц. Скользкие твари шарахались от его когтей. Сай-вен чувствовала жжение в ступнях, разделяя ощущения Рагнар’ка, топчущего осьминогообразных существ.
От радости освобождения и душевного страдания Сай-вен не сумела сдержать рыданий. Она вспомнила злодеяния, которые совершила, предательство, кровь невинных жертв… Будучи порабощенной сималтром, она все видела, все чувствовала, но не могла управлять собственным телом, в то время как темные щупальца копались в ее самых потаенных воспоминаниях. Ее воля попросту исчезла, замененная чем-то столь же черным, как дно самого глубокого моря.
Дракон взмыл вместе с нею. Сай-вен пришлось прижаться к его шее, чтобы не быть расплющенной о низкий потолок. Рагнар’к ревел, взбешенный, как никогда прежде. Слепая ярость обуяла его, заставляя атаковать врагов. Связанная с огромным зверем духовными узами, Сай-вен распознала причину его гнева – он переживал за нее.
– Рагнар’к, – прошептала мер’ай. – Я рядом. Успокойся.
Дракон замер на середине прыжка, так и не опустив одну когтистую лапу.
«Моя родная?»
– Да, любовь моя. Это я.
Он поставил лапу на пол.
«Мне снилось, что ты погибла, порабощенная тварью со щупальцами».
– Это был не сон, – тихо ответила Сай-вен, не до конца понимая, что же произошло.
Каким образом она освободилась? Она помнила просьбу Каста, его умоляющий взгляд, любовь, переполняющую его сердце. И тогда она призвала всю волю, чтобы прикоснуться к его душе.
Последовала вспышка магии… и она ощутила свободу. Она вновь управляла своими желаниями.
– Каст, мой любимый…
Потоки тепла от двух сердец – человека и дракона – смешались в единое целое.
Вновь слезы наполнили ее глаза, но она смахнула их и огляделась по сторонам. Двери темницы оставались широко распахнутыми, но порабощенные сималтрами люди куда-то подевались. Даже одержимая чудовищами, она не была посвящена во все тонкости замысла Темного Властелина, но знала, что они боялись Рагнар’ка. Захватив Каста, они рассчитывали обрести власть над драконом. Теперь же, когда Рагнар’к освободился, они пустились наутек, уволакивая свои темные щупальца прочь с А’лоа Глен. Что ж, пока это всего лишь маленькое выигранное сражение, но главная война еще впереди.
Оглядев комнату, Сай-вен заметила, что исчезли не только одержимые.
Хант тоже пропал.
Она вспомнила, как в сына главного шкипера проник сималтр, и почувствовала отчаяние. Получается, магия дракона вызволила только ее.
Осьминогообразные твари отступали перед яростью дракона, соскальзывая с потолка и стен, корчась на полу. Вытянув шею, Рагнар’к издал предупреждающий рев.
Под раскатами его голоса существа высыхали и съеживались, словно под порывами суховея. Множество сималтров осыпались безжизненными сухими комками с каменных стен и потолка.
Сай-вен изумленно застыла. Некогда трубный глас дракона препятствовал воздействию черной магии скал’тумов, крылатых порождений Темного Властелина. Значит, похожее волшебство сработало и здесь. Темные заклинания чудовищ не могли противиться чистой стихийной магии драконьего рева.