Вернувшись к действительности, принц с удивлением увидел, что Каменный Знахарь хоть и медленно переставлял ноги, но ушел довольно далеко.
Сосредоточившись, Тайрус оставил какие бы то ни было попытки пошевелить рукой или пальцем и потянул магию из себя, из своего сердца. Он вспомнил покинутый родной дом, замок Мрил. У Северной стены ему достаточно было прижать ладони к граниту, и живущая в камне магия преобразовывала его самого в гранит, позволяя нырнуть в великую стену, будто в воду.
«Гранит остается гранитом».
Слова горца эхом отдавались в его сердце. Тайрус усиленно вспоминал, кто он есть, чья кровь течет в его жилах. И прикоснулся к магии сердца, собрав воедино всю свою волю и желания.
Он почувствовал, как воздух вокруг становится мягче. Камень превращался в смолу. Поднятая рука опустилась под собственной тяжестью.
Успокоив сердцебиение, принц позволил миру таять дальше. Его руки и ноги согнулись, не будучи больше застывшими. Губы пошевелились, легкие расширились. Тайрус сделал первый, осторожный шаг, вытаскивая ступни из земли. Выглядело это так, будто он плывет в патоке, но он двигался! Время изменило бег, вернувшись к обычному течению. Мчащиеся тучи замедлились и вновь плыли в небесах.
Тайрус поднял ладони. Они оставались темно-серыми, напоминавшими необработанный камень. Заклинание не разрушилось, но принц перестал быть неподвижной статуей. Вытянув шею, он поглядел вслед Каменному Знахарю. Поскольку время текло с обычной скоростью, тот казался просто изваянием в затянутом туманом лесу. Но его ноги двигались, решительно и непреклонно втаскивая чародея на склон холма.
Вложив каменный меч в каменные ножны, Тайрус поспешил за Знахарем. Он не собирался бросать на произвол судьбы своих товарищей по оружию. Чтобы освободить пиратов, следовало остановить истукана. Принц карабкался на холм, но лишь чуть-чуть быстрее, чем Каменный Знахарь. Гранит и вправду продолжал быть гранитом. Хоть он и стал текучим, но оставался тяжелым. С каждым шагом ноги Тайруса глубоко погружались в усыпанный палой листвой дерн. Казалось, будто он пробирается по глубокому снегу. И тем не менее принц шел вперед.
До Знахаря оставалось несколько шагов, когда тот услышал погоню и повернул к преследователю суровое лицо.
Удивление в каменном взгляде, расплывшееся по лицу Знахаря, будто лава, доставило Тайрусу злорадное удовлетворение.
– Как? – воскликнул волшебник.
– Не только у тебя гранит в крови, – отвечал принц, продолжая подниматься.
– Демон! Бессердечный злодей… – с отвращением выплюнули каменные губы, а пальцы Знахаря сжались в кулаки.
– Я не демон, – Тайрус поравнялся с ним на склоне холма. – Это ведь не я превращаю ни в чем не повинных людей в статуи и бросаю их умирать.
– Неповинных? – Брови мага сошлись к переносице. – Я видел ваш корабль. Пираты. Акулы морей. – Рычание вырвалось из каменного горла, глаза сияли безумным блеском. – Вы не лучше тех тварей, которые запрудили деревню.
– Ты ошибаешься. Мы не хотели никого обидеть. И на берег сошли только для того, чтобы отыскать пропавших друзей.
– Это не ваша земля! – едко рассмеялся Знахарь. – И вы, и ваши пропавшие друзья здесь чужие. А я защищаю эти края потому, что считаю нужным. – Он отвернулся с неотвратимостью валуна, катящегося вниз по склону.
Тайрус протянул руку, чтобы задержать его, но волшебник отбросил ее. Гранит столкнулся с гранитом, но Каменный Знахарь продолжал идти вверх.
– Ты должен снять заклятие с моих друзей! – кричал Тайрус, преследуя его. – Я пройду за тобой до самого Блэкхолла, если потребуется!
Упоминание о логовище Темного Властелина возымело действие. Знахарь развернулся слишком быстро для каменных конечностей.
– Никогда не упоминай при мне это мерзкое место, погубившее наши северные леса!
– Ты говоришь, что защищаешь здешние края. Почему тогда ты препятствуешь людям, которые идут войной на страшный остров?
Растерянность вперемешку с подозрительностью отразились на лице мага.
– Это ты помогаешь Черному Сердцу, а не я! – настаивал Тайрус.
– Ложь! – гневно взревел Знахарь.
– Камень не лжет, – принц протянул руки. – Если ты рожден от земли, как ее воплощение, ты узнаешь правду, написанную в граните.
Волшебник посмотрел на открытые ладони принца, а потом медленно накрыл их своими.
Тайрус посмотрел ему прямо в глаза. Он молил, чтобы безумие оставило каменного истукана настолько, чтобы тот сумел отличить правду от лжи. И проговорил решительно:
– Через десять дней четыре армии сойдутся у Блэкхолла, принеся туда магию самой земли. Мы готовы отдать жизни, чтобы ворваться в логовище врага и выковырять его из черной дыры, будто червя.
С каждым его словом глаза Знахаря распахивались все шире и шире. Потух безумный блеск.
– Ты говоришь истинную правду.
Тайрус с трудом сдержал вздох облегчения.
– Неужели эта боль никогда не закончится? – Каменный Знахарь прижал ладони к лицу.
– Еще не поздно исправить ошибку, – приблизился к нему принц. – Освободи моих людей от власти заклинания.
Волшебник спустился на несколько шагов по противоположному склону холма.
– Я не могу! – сдавленно выкрикнул он.
– Почему? – Тайрус не отставал.
– Потому, что заклинание снять невозможно, – глянула через плечо каменная фигура. – Один раз наложенное, оно не может быть отменено. Вот почему я постоянно возвращаюсь в деревню.
Принц нахмурился. Кажется, он начинал понимать.
– Значит, каменные селяне, костер…
– Ужасная ошибка, – каменные плечи опустились от горя. – Два года назад на деревню напали псы-солдаты и чудовища. Меня призвали, когда битва близилась к концу. Около сада я использовал магию. Вид убийств и грабежа настолько разозлил меня, что я не сумел обуздать свою силу, и она разлилась по округе. Жители поселка окаменели в собственных домах. – Знахарь покачал головой. – Я разрушил статуи нападавших, похоронил мертвых и развел огонь, чтобы отметить поселок как принадлежащий мне, а также даровать немного света и тепла тем, кого я заключил в каменную темницу по ошибке. Вот и все, что я мог для них сделать. Драк’илы появились здесь прошлой зимой. Пока гоблины обходили сад стороной, я позволял им бродить по руинам. Они – простые твари, но их голод охраняет здешние края столь же надежно, как и я. Я не хотел, чтобы кто-то тревожил место последнего отдыха несчастных обитателей деревни.
В голосе мага Тайрус услышал неподдельную боль. Груз, тяжелее любого гранита, давил на сердце Знахаря.
– И никакого способа снять проклятие?
Истукан, ссутулившись от горя, молчал, и это было красноречивее любых слов.
Принц сжал каменные пальцы собеседника. Но как теперь быть? Без судна, без команды…
На востоке край неба посветлел. Вот и прошла почти вся ночь, пока он стоял застывший, пойманный в ловушку вихря времени. Утренний ветер с моря рвал на клочки плотное покрывало тумана. Сквозь прорехи в тучах выглянули звезды.
Погруженный в свои мысли, Тайрус смотрел на раскинувшуюся внизу долину, которую покрывал вырубленный лес. С верхушки холма казалось, будто отсюда и до следующего пригорка срублены все деревья – оставались стоять одни только пни.
Лес, превращенный в пни.
«Кому нужно столько бревен?»
Порыв ветра снес мглу с гряды холмов. Когда прояснилось, Тайрус понял, что первоначальное впечатление оказалось ошибочным. В ужасе он смотрел на долину.
– Ну, хоть здесь я принес какую-то пользу, – произнес Каменный Знахарь из-за плеча принца. – Как бы там ни было, но эта ужасная орда Темного Властелина уже никому не причинит вреда.
Потрясенный Тайрус понял, что потерял способность двигаться, застыв, как и тысячи изваяний внизу.
Наконец-то он обнаружил армию д’варфов.
Глава 17
Каст опустился на колени около мертвого юноши в северной башне. Неподвижные глаза уставились в потолочные стропила, холодные губы искривились от боли. Из неровного разреза на горле сочилась кровь. Убийство произошло совсем недавно.
Он закрыл глаза мальчика, не ожидая, что этой ночью на сердце может стать еще тяжелее.
– Прости, Тай-лин, – сказал воин, вспоминая жизнерадостного юношу, его детскую гордость и радость за своего дракона, Элайю. Жизнь бурлила в молодом мер’ай… А теперь ушла навсегда.
Вокруг, в зале и на входе в башню, лежали тела других людей из морского народа. Они угодили в засаду, возвращаясь с грузом последних яиц с разбитого корабля-разведчика. Конечно же, никто из них не знал, что следует бояться Ханта или командира стражи Врента.
Сомнения в том, кто же напал на мер’ай, не было. Наверняка это работа зачарованных дри’ренди – ни одного черного яйца не осталось.
Каст шепотом выругался. Они погибли по его вине. Слишком много времени он потерял в подземелье, наблюдая, как вязали по рукам и ногам Сай-вен. Она вырывалась, с пеной на губах выкрикивала оскорбления, хохотала в безумном ликовании. Из-за этого Каст промедлил и не успел вовремя предупредить воинов-мер’ай, которые несли последние яйца от пристаней в замок.
Теперь он пожинал плоды своей недальновидности. В эти дни за каждую оплошность приходилось расплачиваться кровью.
Поднявшись, Каст стиснул кулаки. Довольно. Пора перенести войну туда, где она должна быть.
Позади послышались торопливые шаги. Обернувшись, он увидел Пай-рана, спешившего к нему в сопровождении еще троих мер’ай.
– Мы обнаружили их след, – сказал гвардеец. – Они отправились к причалам.
– Все?
– Да, можно сказать с уверенностью. Я расспрашивал людей на улицах, – воин-мер’ай понизил голос. – В порту есть еще убитые. Один из кораблей дри’ренди захвачен.
Каст выругался, вцепившись в рукоять меча.
– Пускай элв’ины поднимут в воздух корабли-разведчики и выследят их!
– Я уже предупредил командира элв’инов. Он готовит погоню.
Сообразительность лейтенанта понравилась Касту. Но в душе он понимал, что надежды отыскать Ханта и его сообщников почти нет. Сын главного шкипера знал лабиринт островов вокруг А’лоа Глен, как никто другой. Они запросто могли затеряться в тумане и до захода луны пересесть на новый корабль, если понадобится. А завтра уже и след их простынет.