– Джоак…
– А если бы это был Эр’рил? – буркнул он сердито.
Элена открыла рот. Первым ее побуждением было возразить – нет, она не может так поступить, но… Сидя на ложе, где совсем недавно соединились их сердца, души и тела, она не могла ответить с уверенностью, какое бы приняла решение.
– Но как… Почему ты думаешь, что сумеешь?
– Однажды у меня получилось, – Джоак вытянул вперед обе руки. – Помнишь, я показывал тебе, что могу создать видимость руки? Тогда это было всего лишь мертвое, бесчувственное изваяние. – Он сжал кулак. – Посмотри! Теперь она живая. Рука снова стала частью меня.
– Но ты говорил, будто рука вернулась к тебе вместе с молодостью… После смерти Грэшима.
– Тогда было слишком долго объяснять, – он небрежно махнул новой рукой. – Важно лишь то, что после смерти Грэшима мне доступно многое, чего я не мог раньше.
Элена ощущала какой-то тайный смысл в словах брата.
– Рука – не человек, – возразила она. – У руки нет своей особой души.
– Но я могу это сделать, – настаивал Джоак. – У меня есть знание, есть умение. Только… Знаешь, я нуждаюсь в одной вещи.
– И в чем же?
– Больше жизненной силы, – его взгляд снова скользнул по книге. – Заклинание, способное вдохнуть истинную жизнь в изваяние сна, требует большей силы, чем та, которая мне сейчас доступна.
– Насколько большей? – спросила ведьма, поднимаясь и подходя к столу. Меч она оставила на кровати.
– На целую жизнь, – проворчал Джоак. Он указал на Кровавый Дневник. – Под его обложкой таится подлинное бессмертие, бесконечная сила Пустоты.
– Это мне чересчур хорошо известно. – Элена взяла книгу в руки. Вначале Дневник подарил бессмертие Эр’рилу, избрав стандийца своим опекуном и хранителем. После сила перешла к ней. Кровавый Дневник не мог воспрепятствовать смерти, но, как источник магии, замедлял течение зим и быстрее заживлял раны.
– Нужна лишь малая частица его силы, чтобы оживить Кеслу. Элена, пожалуйста… Кесла отдала жизнь, чтобы разрушить врата василиска, которые грозили всей земле. Мы ее должники и обязаны попытаться вернуть ее.
Элена чувствовала, что доводы Джоака поколебали ее убежденность. Может ли она доверять сердцу собственного брата? Или должна отказать ему в самой малой помощи? Но, глядя в его лицо, ведьма видела незнакомого, нового для нее человека, а потому ее душу терзали сомнения.
В конце концов она вздохнула, отложив все расспросы на потом.
– Я не рискну использовать книгу для каких бы то ни было заклинаний в разгар войны. Пойми, что я не могу ставить жизнь одной-единственной девушки против судьбы всего мира.
Джоак с благодарностью кивнул. По всей видимости, он воспринял ее слова как согласие, а вовсе не как попытку отсрочить решение.
– Конечно-конечно. Я и не предполагал, что мы используем Дневник немедленно. Мне тоже нужно беречь свою магию для грядущей битвы.
Вначале она хотела поправить Джоака, но потом передумала. Лучше отложить обсуждение вопросов, связанных с воскрешением Кеслы, до лучших времен. Нужно хорошенько поразмыслить над словами брата.
– Спасибо, Эл, – Джоак поднялся. – Я знал, что ты меня поймешь.
Она просто кивнула, потупив глаза.
– Мне нужно заняться последними приготовлениями, – Джоак направился к выходу. – У Арлекина Квэйла возникла пара очень интересных мыслей насчет миражей для запутывания врагов.
– Если кто и знает лазейку, чтобы проскочить под самым носом Темного Властелина, так это Арлекин, – согласилась Элена, придерживая двери.
Уже уходя, Джоак оглянулся:
– Еще раз – спасибо, Эл!
Она улыбнулась, увидев на миг простого, честного паренька, собиравшего яблоки в родительских садах. Но под этой оболочкой крылось нечто темное. А как он сжал свой отвратительный посох, уходя?!
Закрыв двери, Элена прислонилась к ним спиной. Кровавый Дневник она все еще прижимала к груди. Золотая роза сияла ярче, предчувствуя восход луны.
Вернувшись к столу, ведьма раскрыла книгу. На нее глядели незапятнанные страницы. Элена погладила чистый пергамент. Пока ничто не предвещало, что в полнолуние откроются врата в пустоту. Жаль, что тети Филы нет с ней. Джоак пробудил старые семейные воспоминания. Захлопнув книгу, Элена вернулась к постели и расправила покрывало. Гораздо сильнее, чем тетушку, она хотела бы видеть рядом с собой маму. Хотя бы на несколько мгновений…
– Что же мне делать, мамочка? – прошептала она в пустой каюте.
Вместо ответа в окно ворвался звук рога, гулко отдающийся в корпусе судна. Она резко повернулась. Наблюдатели на мачтах! Первому сигналу тревоги ответил второй, доносящийся с земли. Началось!
Элена стремительно подбежала к двери и распахнула ее, в изумлении уставившись на Джоака, загородившего выход. Наверное, он услыхал сигнал и вернулся за ней…
– Джоак, нам надо…
Не слушая, он сильно толкнул ее в грудь. Потеряв равновесие, Элена упала на кровать. Брат вошел в комнату следом, закрыв за собой дверь.
– Джоак, что с тобой…
И тогда с него соскользнула маска. Рыжие волосы стали каштановыми, черты лица поменялись со знакомых с детства, любимых, на не менее знакомые, но отнюдь не любимые.
У Элены захватило дух от удивления и испуга. Нет, это невозможно! Она видела, как его тело рассекли на куски, которые похоронили по отдельности.
– Грэшим! – имя вылетело из ее горла.
Она схватилась за свой кинжал, но прежде, чем пальцы сомкнулись на рукояти, магия хлынула из темного волшебника. Элену отбросило к стене, прижав и распластав на неровных досках так, что она и шевельнуться не могла.
Грэшим приблизился, пиная ногами свалившиеся на пол меха и одеяла.
– Сопротивление бесполезно.
Вопреки его словам ведьма отчаянно боролась с невидимыми путами. Ее кисти озарились сияющей магией – холодный огонь в одной, а ведьмин огонь – в другой. Но без капельки пролитой крови она не могла выпустить силу на свободу, оставаясь во власти черного мага.
– Итак, где меч крови? – наклонился к ней Грэшим.
При первых же звуках ревущего рога Эр’рил кинулся к одному из люков в днище «Феи ветра», а остальные обеспокоенно подбежали к другим окошкам и люкам. Стандиец упал на колени около бухты каната, переброшенного через блок, закрепленный наверху, – обычно их использовали для подъема припасов на борт. Воин высунулся, чтобы посмотреть – что же там, внизу?
Сплошная стена дождя напрочь перекрывала видимость, но, несомненно, огры на что-то наткнулись. Еще один рог загудел прямо из сожженного сада.
Но Эр’рил никак не мог различить угрозу. Все, что он сумел заметить, – стройные ряды огров смешались, рассыпались среди горелых стволов. Вожди выкрикивали распоряжения, но здесь, на высоте, их не было слышно.
Что же случилось?
Эр’рил пытался найти лучшую точку обзора, как вдруг в люк с шумом крыльев и сырым ветром ворвалась крупная птица. Эр’рил откатился, выхватывая меч, и вскочил на ноги.
Но оружие не потребовалось. Летящая фигура опустилась на палубные доски, приняв настороженную позу. Существо состояло из смеси птичьих и человеческих черт: корона из перьев на голове, голые ноги, руки, покрытые рядом длинных перьев, вытянутое, подобно клюву, лицо. В полумраке трюма пылали янтарные глаза.
– Это один из наших разведчиков! – разом проговорили Фардейл и Торн, подбегая к Эр’рилу.
– И что же произошло? – стандиец сунул клинок в ножны.
Си’лура, пытаясь отдышаться, оглядел собравшихся.
– Под углями. Прямо из земли. Спрятались и ждали в засаде, – человек-птица поймал взгляд Торн. – Старейшина шлет сообщение.
Наступила долгая тишина, за время которой оборотни обменивались мыслями.
Дочь старейшины кивнула, когда Фардейл сжал ее локоть. Вне всякого сомнения, он тоже слышал безмолвное сообщение.
Исполнив поручение, разведчик отступил к люку и нырнул в него. Эр’рил успел заметить, как вдоль рук выросли широкие маховые перья, а тело меняющего обличья сжалось, принимая очертания ястреба.
– Что он вам сказал? – повернулся воин равнин к Торн.
– Мой отец и его армия готовятся вступить в бой, который начался на земле, – ответила она, побледнев.
– Я обязан видеть, с чем они столкнулись! – Эр’рил сжал кулаки и взбежал по лестнице на открытую палубу.
Выскочив из люка, он понял, что буря усилилась. Частые струи ливня хлестали по палубе. Натянув поглубже капюшон, стандиец зашагал сквозь непогоду. Он заметил Тол’чака и Магнама, которые перегнулись через ограждение, вглядываясь в происходящее внизу.
Эр’рил подошел к ним, но тут за спиной хлопнула крышка люка. Воин обернулся, ожидая увидеть Элену, но под дождь вышли Мерик и Ни’лан.
– Что там такое?! – закричал элв’ин, перекрывая бурю.
Но Эр’рил только головой покачал. Тол’чак окинул хмурым взглядом собравшихся у борта.
Стандиец смотрел вниз, нащупывая зрительную трубу.
Сквозь завесу дождя он видел, что огры сцепились со странными тварями, которые выскакивали из-под валежника и палой листвы.
Наконец-то отцепив от пояса подзорную трубу, Эр’рил смог проникнуть взглядом в самую гущу боя. Он увидел, как черная тварь выпрыгнула из-за торчащих корней поваленного дерева. У нее было много суставчатых конечностей – странная помесь муравья и богомола, но ростом с взрослого мужчину. Чудовище прыгнуло на огра, обхватив его лапами. Острые жвала рвали лицо и шею великана. Враги сцепились и рухнули, ворочаясь в грязи.
В другом месте из подземных убежищ выползали огромные слизни, толщиной с древесный ствол. Их маслянисто поблескивающая кожа пузырилась ядом под дождем. Высовывая червеобразные придатки, они прожигали плоть до костей. Эр’рил заметил, как один из слизняков прополз через упавшего огра, на глазах растворяя мускулы на ногах противника.
Над садом раздавался отчаянный рев, которому отвечал рокот грома в небесах. Схватка напоминала избиение. Вид отвратительных убийц и осознание собственного бессилия заставили Эр’рила опустить зрительную трубу.