Дверь снова распахнулась, и в редакцию впорхнула Даша. Тоже явно в приподнятом настроении. Скинула пальто и тоже направилась к зеркалу, по-свойски отпихнув от него бедром Эдика. Сняла шапку и принялась приводить в порядок примявшуюся прическу.
— Ты тоже сегодня в ресторан идешь? — спросил я, хмыкнув. Ее изящную фигурку обтягивало очередное трикотажное платье, в этот раз ярко-вишневого цвета.
— Это приглашение? — она кокетливо подмигнула мне в зеркале.
— Увы! — я развел руками. — Это связи Эдички позволяют водить девушек в «Калину красную»! Я могу только в кулинарию на пироженки.
«Калина красная» была чуть ли не единственным заведением в Новокиневске, пережившим без изменений и распад страны, и лихие девяностые, и все то, что было вслед за ними. Времена менялись, а ресторан, окруженный уютным сквером, никак не менялся. И даже форма официантов не изменилась — они как при СССР ходили в красных ливреях и шапочках, так и дальше остались в них же. По идее, кабак с таким названием должен был быть очень «шукшинским». В сельском стиле что-нибудь, с деревянными скамейками и полосатыми ковриками. Но весь Шукшин на названии заканчивался. Внутри было сплошное дорого-бохато, хрусталь, позолота и белоснежные скатерти. И за столами восседают толстые и красивые деятели партии и культуры. И едят вовсе не котлеты с картошкой, а всякие там фрикасе, бланманже и прочее дефлопе.
Простому смертному попасть в эту «хрустальную шкатулку» практически невозможно. Даже волшебный способ показать швейцару купюру сквозь стеклянную дверь не сработает.
— На свадьбу-то пригласишь? — игриво спросила Даша, потрепав Эдика по только что тщательно расчесанной голове.
— Тссс, не торопи события, вдруг она еще откажется, — я приобнял Дашу за талию и заговорщически подмигнул.
— Эдик, не смотри так, мы на самом деле за тебя болеем! — сказала Даша и ткнула меня локтем в бок. — Ваня, скажи ему!
— Мы вообще за тебя-за тебя! — заверил я.
Тут дверь снова снова открылась и впустила в редакцию запыхавшегося Семена. Без верхней одежды, видимо он уже давно слоняется по заводу, и вещи оставил с полагающемся ему по настоящему рабочему месту шкафчике.
— Ваня, а почему ты до сих пор здесь? — спросил он, сфокусировав взгляд на мне. — Тебя Галя ждет на первом этаже и уже волнуется. Вы же собирались что-то там вместе делать!
— Ох, вот я балбес! — я хлопнул себя по лбу ладошкой. — И правда забыл же! Ладно, не скучайте тут!
Галя волновалась. И было понятно, почему. Мы затеяли практически шпионскую игру против нашего председателя профкома, и надо было сделать так, чтобы ни один из начальников цехов не пришел с ним обсудить странное распоряжение оформить годовой отчет в виде номера художественной самодеятельности. На нашей стороне играло то, что с баклажаном мало кто по доброй воле общался. Против — возможная случайная встреча в столовой или еще где и косность мышления некоторых «шишек». Вот с одного такого мы решили сразу и начать, чтобы остальное проскочило полегче.
Начальник цеха вулканизации представлял собой нечто совершенно монументальное. При взгляде на него начинаешь думать, что если остальные люди произошли от обезьяны, то в его предках явно были бегемоты. Он был не толстым, нет. Просто такие весь тяжелый, приземистый, надбровные дуги как у неандертальца, лоб как у него же. Полосатый костюм выглядит скорее как чехол для мебели, чем одежда для человеческого существа.
Его маленькие глазки пробежали взглядом по распоряжению, которое я вчера честно сочинил в самом что ни на есть официозном ключе. Потом брови его угрожающе зашевелились, и буравящий взгляд уперся сначала в Галю, которая тут же съежилась, а потом в меня.
— Что значит «номер самодеятельности»? — спросил он с нажимом. — Мы что ли будем серьезные вещи плясками показывать? Ничего не знаю, мой зам уже готовит доклад, выйду, прочитаю, и хоть трава не расти… Придумают тоже.
— Лев Игоревич, это же новогодний праздник! — возмутилась Галя. — Какой еще доклад?
— Девочка, ты мне указывать что ли будешь? — голос у него был завывающий, как будто с трубой разговариваешь. Я торопливо осмотрел его кабинет. Он был похож на остальные кабинеты начальников цехов, разве что почти вся стена шкафа была увешана всякими флажками, вымпелами и на полках стояли многочисленные кубки и награды. Победителю соцсоревнования. За рационализацию производства. Призерам спартакиады… — Все, не отвлекайте меня своими глупостями…
— Лев Игоревич… — Галя набрала в грудь воздуха, но я подергал ее за рукав и негромко сказал:
— Галя, видишь, человек занят? Значит вымпел и премию получит Дмитрий Сергеич.
Галя удивленно сверкнула глазами, но я сжал ее локоть, и она ничего не сказала. Так и осталась с молча открытым ртом.
— Вымпел и премия? — заинтересовался главный над всей вулканизацией.
— Ой, я надеялся, что вы не услышите, — я сделал притворно-виноватое лицо.
— Здесь ничего не написано про вымпел, — маленькие глазки под низкими бровями сузились в щелочки.
— Вообще-то это секрет, — почти шепотом проговорил я. — Там же написано — концерт-сюрприз. Директор сказал, что это будет проверка ваших творческих способностей и служебного рвения. И особо отличившихся он наградит. Между прочим, начальник подготовительного цеха уже собрал творческую группу и готовит что-то грандиозное.
— Что ж вы мне сразу-то так не сказали! — он хлопнул по столу своими бегемотьими ладонями и снова схватил многострадальный листочек с распоряжением. — Самодеятельность, значит… А сколько человек должно быть задействовано?
Галя набросилась на меня, как только мы вышли из кабинета.
— Ты с ума сошел? Какая еще премия?
— Да ладно, зато теперь он из кожи вон вывернется, чтобы начальника подготовительного цеха уделать, — усмехнулся я.
— А потом что делать? Когда он премию начнет требовать? — Галя сделала круглые глаза.
— Ну не у нас же он будет ее требовать, — я пожал плечами. — Спросит у одного, его отфутболят. Второй ничего не знает, а директор… Ну мало ли, вдруг ему так понравится наша затея, что он и правда решит премию выписать.
Я думал, что пробежаться по начальникам цехов и отделов займет у нас час-полтора, на деле же мы бегали, как ужаленные, по территории завода практически до обеда. Одного не было на месте, пришлось ждать. Другой насел на нас с уточняющими вопросами, и для него чуть ли не сценарий выступления пришлось выдумывать. У третьего было совещание, пришлось топтаться на пороге и караулить, чтобы он не сбежал никуда. Любил он, понимаете ли, обходить с дозором владенья свои, прикладывать руку практически к каждой шине. Но вроде все получилось.
Интересно будет посмотреть как вытянется лицо председателя профкома, когда он увидит на сцене отплясывающих в присядку свой годовой отчет. Вместо того, чтобы чинно стоять за трибункой и гундосить в микрофон скучные цифры.
Из проходной я вышел, когда основная толпа уже покинула завод. Решил слегка задержаться, чтобы статью подправить. Ну и пихаться не хотелось. С одной стороны, в кулинарии почти все разберут, с другой — зато не придется стоять в километровой очереди. Зато у меня осталось время на подумать в одиночестве. Понятно было, что подходить с мерками свободы слова и «четвертая власть» к советской газете нельзя. Но можно же применить хоть что-то из моего опыта. Что-нибудь, что не противоречит строгим рамкам и нормам. Что-нибудь…
Почему-то вспомнилась газета «Спид-инфо». И ее стремительный взлет. Только ли в теме секса там было дело? Или все-таки кое-что еще?
Понятно, что раскрывать тему секса на страницах «Новокиневского шинника» мне никто не даст. Но что мне там говорила наша редакторша? Писать между строк?
Я еще раз открыл подшивку и полистал страницы, ни во что не вчитываясь внимательно. Женщины. Здесь не было ничего про женщин, хотя на заводе их работает очень много. И не только в бухгалтерии и в отделе кадров. В цехах за конвейерами тоже нередко стояли представительницы прекрасного пола. А газета их разве что с восьмым марта поздравляла раз в году. Может быть, взлет «Спид-инфо» случился не только из-за секса? Может быть, все-таки, дело в отношениях?
Я крутил эту мысль в голове, пытаясь придумать, с какого бы бока к ней подступиться. В контексте того, что работал я все-таки в советской газете. Да еще и заводской. Так вот просто не начнешь же писать про драму отношений со свекровью и десять советов как заполучить мужчину своей мечты. Надо как-то тоньше…
В кулинарии было пусто. На подносе сиротливо лежало три пирожка и пять подсохших рыбных котлеток, по форме похожих на жареных крыс. Ладно, пофиг. Жрать-то хочется, пусть будут рыбные крыски. На вкус они куда приятнее, чем на вид на самом деле.
Остановился у кондитерского прилавка и завис над последним куском сметанника, выглядывающим из-под промасленной бумаги. Я уже давал себе слово поменьше есть сладкого. А то моя идеальная юная фигура такими темпами может обзавестись ненужными архитектурными излишествами в виде круглого пузика и дополнительного подбородка. Типаж-то у меня семьи Мельниковых, а как они выглядят при неумеренном питании я отлично помню…
Хотя… Можно, конечно, и стрескать сметанник, если потом потратить немного калорий. Тем более, что моя прекрасная комендантша намекала почаще заходить на чай…
Анна блаженно раскинулась на диване, нежно поглаживая мое плечо. Все-таки она огонь, вот что. Когда мне удалось наконец сломать стену заученной советской стыдливости, ее настоящий темперамент наконец-то заиграл всеми оттенками страсти. Плюс эти умопомрачительные формы…
Вот только презервативы у меня закончились теперь. Вчера вечером я именно этим вопросом был озадачен, когда звонил Ане. Нда, забавно получилось. День начался с Ани, а закончился Анной.
— Вань, — проворковала женщина поднимая на меня все еще затуманенные негой глаза. — А когда приедет твой отец?
— Тебе так не терпится с ним познакомиться? — прошептал я ей на ухо и провел губами по ее шее. — Я начну ревновать еще до того, как вы познакомились…