Но сейчас он был в явном бешенстве. И даже успел нанести мне пару весьма чувствительных ударов до того, как нас растащили.
— Вы что это тут устроили такое?! — между нами вклинился дядька в клетчатой рубашке и брезентовых штанах на подтяжках. Часто его видел во время обеда, но в каком отделе или цехе он работает, фиг знает. На заводе так много сотрудников, что всех не запомнишь.
— У него спросите, — зло буркнул Мишка, сверкнул на меня глазами и снова сплюнул.
Меня держали за руки два человека, но я даже не пытался вырваться или предпринять какие-то резкие движения. Зато Мишка старательно вырывался. — Пустите меня, видеть его не хочу!
— Ну нет, так дела не делаются! — клетчатый упер руки в боки. — Или мы здесь разберемся, или на товарищеский суд пойдем.
— Вот этого подонка пусть и судят, — Мишка сжал зубы. — А от меня отстаньте!
Все заговорили разом. Свидетелей было много, в том числе и тех, кто видел, что инициатором драки был вовсе не я. Ну и новые заинтересованные лица подходили тоже. В центр протиснулись Даша и Эдик. Даша вопросительно посмотрела на меня, я пожал плечами. Руки, державшие меня, сжались крепче в ответ на движение.
Разъяснять подробности Мишка отказывался, только на все лады покрывал меня ругательствами.
У меня же прошло первое удивление, так что я наконец-то заработал мозгами. Мишка всегда был человеком горячим и импульсивным. Но не сумасшедшим. Перейти ему дорогу где-то в личной жизни я за последние несколько дней никак бы не смог. Значит обозлился он на меня, потому что кто-то ему что-то сказал.
Вариантов было не так уж и много. Это или Игорь, что вряд ли. Или Аня.
— Тебе Аня что-то про меня наговорила, да? — негромко спросил я, поймав мишкин взгляд.
— Наговорила?! — Мишка рванулся вперед так, что те парни, которые его держали, опешили, и ему почти удалось вырваться. — Наговорила! Да как ты смеешь вообще ее имя произносить?!
Он плюнул в мою сторону, но не попал.
— Значит так, товарищи! — клетчатый посмотрел сначала на меня, потом на Мишку. — На мировую вы, значит, идти не хотите…
— Ну почему же, я хочу! — возразил я. — Только пусть он расскажет, что случилось.
— Да он опять что-нибудь наврет! — выкрикнул Мишка. — Пустите меня. Сам уйду. И пальцем этого… не трону. Хотите судить — судите. Но разговаривать я с ним не собираюсь.
Все снова заговорили разом. Клетчатый размахивал руками, Даша что-то прошептала мне на ухо, но что именно, я не расслышал.
Закончилось все ничем. Когда нас отпустили, Мишка развернулся и пошел прочь от столовой, буркнув что-то, что рядом со мной у него нет аппетита. А мы с Дашей и Эдиком пошли-таки обедать.
Я взял порцию рассольника, гуляш с картофельным пюре, ватрушку и компот. Из салатов к нашему приходу осталось только яйцо под майонезом и сметана в стаканах.
— Синяк останется, — сочувственно сказала Даша, коснувшись пальцами моей скулы в том месте, куда прилетел кулак Мишки.
— Ерунда, — отмахнулся я.
— Вы чего сцепились-то? — спросил Эдик, поставив свой поднос на стол. — Дружили же вроде…
— Честно, я понятия не имею, — совершенно искренне ответил я. — Я его догнал, хотел про фотографии спросить, а он в драку полез. Без объявления войны и предъявления ультиматумов.
— Не повезло, что Борисыч в это дело влез, — вздохнул Эдик. — У него бзик на справедливости, так что теперь на товарищеский суд потащит.
— Да и пусть, — я пожал плечами. — Я правда ни при чем…
— Ну какие-то же причины у него были? — задумчиво проговорила Даша. — Слушай, а давай я с ним поговорю после обеда?
— Опоздаешь в редакцию, — хмыкнул Эдик. — В журнале учета же надо отмечаться.
— Да и черт с ним, — зло фыркнула Даша. — Не могу уже так больше. На работе как в тюрьме. Спорим, он нас скоро заставит производственную гимнастику под радио делать?
— Да ну, ерунда… — нахмурился Эдик. — Не настолько же…
— Кто-то вообще постригся, — ехидно отметила Даша.
— Да я может и так собирался, — пробурчал Эдик и уткнулся носом в свою тарелку.
Эээ, дружок… Я присмотрелся к его лицу внимательнее. Что-то с тобой неладно, Эдичка… Из-за его резкой смены облика я в последнее время избегал на него смотреть, и, возможно, зря. Он как будто потух, сломался. Не просто волосы состриг и рубашки попугайские на серый костюм сменил, а…
— Он же ничего сверхъестественного не требует, — продолжил Эдик свою мысль. — Просто чтобы мы соблюдали правила. Это Антонина нас распустила.
— Да что ты говоришь? — Даша зло прищурилась. Я быстро сунул руку под стол и сжал ее колено. Она перевела взгляд на меня. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Потом Даша выдохнула, и продолжать разговор не стала. Умная девочка. Уверен я пока не был, но появилось у меня подозрение, что ЭсЭс нашего Эдика заарканил. И купил. Видел уже такое выражение лица, случалось.
Даша быстро прикончила свою порцию второго, выпила полстакана компота и вскочила.
— Ладно, я побежала искать Михаила, — сказала она и скользнула рукой по моему плечу. — Если опоздаю… Ну, значит опоздаю, что уж.
Ее каблуки торопливо простучали к выходу из столовой. Все мужчины в зале проводили ее взглядами, включая меня. Все, кроме Эдика. Который так и сидел, уткнувшись носом в свою тарелку.
— Эдик, у тебя вообще все в порядке? — понизив голос, спросил я. — Ты какой-то… не такой.
— В порядке, — хмуро сказал он с выражением лица «отвали, не хочу сейчас разговаривать».
— А как на личном фронте? — с невинно-заботливым видом продолжил расспросы я, сделав вид, что не внял его невербальному «месседжу».
— Нормально, — буркнул он.
— Новая барышня на горизонте, или со старой все наладилось? — я выцедил из тарелки остатки супа и поставил сверху второе.
— Слушай, ну чего ты пристал? — Эдик наконец-то поднял взгляд. Нда, реально что-то не так у парня… Глаза такие больные, как у побитой собаки. Мало того, что со стрижкой он стал как-то резко выглядеть не то, чтобы старше, а… Лицо стало смотреться слишком худым, круги под глазами проступили. Вроде бы, только что был молодым и полным сил мужиком, и как-то резко превратился в старика.
Эдик швырнул вилку на поднос, та обиженно зазвенела. Доедать он не стал, собрал посуду в стопку и встал.
— Мне надо интервью доработать, пошел я, — сказал он.
— А доесть? — спросил я.
— Аппетит что-то пропал… — Эдик донес свой поднос до стола для грязной посуды и вышел. Двигался он как будто боком. Как краб. Или как человек, который стесняется своего внешнего вида. «А может вовсе и не внешнего вида…» — задумчиво отметил внутренний голос. Так часто выглядят люди, которые совершили что-то нехорошее. Получили от этого какую-то выгоду, и теперь их изнутри распирает опухшая совесть. Правда, на выходе эти переживания частенько превращаются как злость на тех, кого он предал. Типа, сами дураки виноваты. А я хороший. Поступить иначе я не мог, потому что за справедливость. Хороший я, видите?
— Тут свободно? — раздался рядом со столом женский голос. — Ничего если я присяду, Иван?
— Конечно, Нонна! — встрепенулся я. Тряхнул головой и перестал смотреть на дверь столовой, за которой уже давно скрылась ссутулившаяся спина Эдика. — Очень рад вас видеть.
— Я поговорила с девочками, — склонившись ко мне сказала она. — Все очень переживают, им очень нравилась ваша рубрика.
— Нравилась? — я удивленно приподнял бровь. — То есть, вы ее уже похоронили?
— Иван, вы очень умный юноша… — кокетливо и в то же время по-матерински проговорила Нонна. — Но, понимаете, это все слишком… смело. Так не принято.
— И это вы мне говорите? — криво усмехнулся я.
— Я это другое дело, Иван, — Нонна покачала головой. — Кроме того, я своими делами занимаюсь тайно. Личные дела — они ведь на то и личные, чтобы не трясти ими на все Ивановскую.
— Не понимаю, что вы мне хотите сказать, — я склонил голову и посмотрел на нее. — Это вы так издалека подводите, что никто не будет писать возмущенные письма с просьбами вернуть важную и нужную рубрику в газету?
— Да нет же… — Нонна всплеснула руками. — Я просто хотела вас… ну… предупредить как-то… Предостеречь, чтобы вы не слишком рассчитывали… Потому что кто-то может и напишет…
— Но начальство злить никому не хочется, да? — хмыкнул я.
Нонна вздохнула и сочувственно посмотрела на меня.
— Понятно, что уж… — я снова криво ухмыльнулся. Черт, все-таки не вовремя произошла эта «замена в поле». Не успели девочки из бухгалтерии и отдела кадров качественно «подсесть» на регулярный интерактивный сериал. Пока только попробовали, даже во вкус войти не успели. И некоторые даже остались в стадии возмущения бесстыдством тех, кто рассказывает через газету о своих проблемах. Личное на то и личное, чтобы…
— Иван, вы только не расстраивайтесь, — рука Нонны с блестящими красными ноготками накрыла мою. — Я вообще-то по совсем другому делу собиралась вас искать.
— Да? — я изобразил на лице живейшую заинтересованность.
— Ко мне вчера пришла одна девочка, — заговорщическим тоном сказала она, снова склоняясь ко мне так близко, что я уловил тонкий запах ее духов. — Очень положительная, умница, красавица… Только очень стеснительная.
— Нонна, я ведь уже говорил, что мою личную жизнь не нужно устраивать, — с укором сказал я. — Я с этим и сам неплохо справляюсь.
— Нет-нет, Иван, все не так! Я помню, я ведь даже об этом не думала! — Нонна сделала круглые глаза. — Понимаете, она хорошая девочка, и я уже даже подобрала ей подходящую партию. Но она такая стеснительная, что, боюсь, она может все испортить.
— Я заинтригован, — сказал я.
— Иван, вы бы не могли… — Нонна сцепила пальцы на руках и нервно поезрала. — Ох, я даже не знаю, как мое предложение будет выглядеть…
— Так что нужно-то? — нетерпеливо спросил я.
— Только не отказывайтесь сразу, ладно? — Нонна опять положила свою руку на мою и заглянула мне в глаза.
— Котов в мешке не покупаю, — хмыкнул я. — Сейчас я пообещаю, а потом выяснится, что я должен девушку убить