– А что же мне делать? – требовательно заявил Хэммонд. – У всех здесь есть работа.
– У тебя будет много работы, – сказал Уилсон. – Но только тогда, когда ты подучишься больше. Ты не умеешь ни читать, ни понимать символы и устройство наших станков. Учись.
И Хэммонд начал проводить долгие часы с Ивой и книгами. Ему нравилась хумэнская девушка, но он в слишком беспокойном состоянии, чтобы получать удовольствие от уроков, а когда не было уроков, жадно глядел на солнечный свет и звезды из наблюдательного пункта. Внутри скал в комнатах продолжалась бесконечная работа по сборке секций корабля.
Два человека оставили свою прежнюю работу и получили новое задание. Один из них был обычный хумэн, а другой, Норт Абель, был алголиец. Это был высокий человек с кожей серого цвета и угрюмым лицом. Они собирали устройство, которое напоминало Хэммонду электрический стул очень сложной конструкции. Он узнал, что это энцефалопроба.
Глядя на это устройство с неприязнью, Хэммонд спросил:
– Это правда, что эту штуку изобрели врамэны?
– Правда, – ответил Абель. – Но они отдали его просто так. А почему бы и нет. Это им на пользу. Наши суды используют эту испытательную установку на тех, кто подозревается в заговоре против врамэнов. Ошибок при этом никогда не бывает.
– Но Ива сказала, что если кто-нибудь будет сопротивляться, напрягая всю свою волю, его ум будет разрушен, – возразил Хэммонд. – В таком случае волевого человека нельзя так допрашивать.
Абель презрительно фыркнул.
– Врамэны не отдают так просто свои изобретения. Я слышал, что ты уже немного испытал на себе их гипноусилитель. Используя его, они подавляют энцефалопробу.
– Но у вас такого нет, – сказал Хэммонд. – Так что...
Алголиец пожал плечами.
– Да, если Марден будет сопротивляться, ее мозги разрушатся. Я надеюсь, что этого не будет. Если это случится, тогда мы проделаем большую, но бесполезную работу.
Его деловая бессердечность привела Хэммонда в раздражение, но он уже достаточно хорошо знал отношение этих людей к врамэнам и не стал протестовать. Он также надеялся, что Марден не будет сопротивляться. Ему не хотелось, чтобы чей-то мозг раскололся на части. Он надеялся, что она заговорит и они смогут закончить сооружение корабля и выбраться из этой скалы в Альтар или еще куда-нибудь, лишь бы не оставаться здесь.
Именно тогда Хэммонд был сильно удивлен. Он пошел к Уилсону, чтобы спросить, как идут дела с врамэнской женщиной. Уилсон разговаривал с Лундом и сразу же обратился к Хэммонду.
– Я хотел за тобой послать. Произошла странная вещь. Марден хочет поговорить с тобой.
Хэммонд удивленно смотрел на него.
– Со мной? Ради Бога, зачем?
Лунд прервал его.
– Все равно мне это не нравится. Ты не знаешь врамэнов. Это какой-то хитрый ход.
– Возможно, – сказал Уилсон. – Но она не хочет говорить с нами. Может быть, Хэммонд убедит ее не сопротивляться энцефалопробе.
Он повернулся к Хэммонду.
– Ты ее очень заинтересовал. Она думает, что твое утверждение, что ты из прошлого – обман. Но она не уверена. И очень хочет разобраться. Все врамэны интересуются древней историей. Если ты сможешь убедить ее, что ты из давнего времени и она с тобой разговорится, ты, может, сможешь убедить ее, что мы решительно собираемся использовать энцефалопробу.
Хэммонд почувствовал страшное возбуждение.
– Но она может догадаться, к чему я веду.
– Конечно же, она догадается, – сказал Уилсон ледяным тоном. – У врамэнов много недостатков, но они не дураки. Не забывай, что у каждого из них опыт множества прожитых жизней.
Охранник перед дверью комнаты Марден осторожно открыл дверь и впустил Хэммонда внутрь и быстро закрыл дверь.
Излучающий мягкий свет шар освещал маленькую внутрискальную комнату. Врамэнская женщина встала, когда он вошел. В комнате была только койка и стул. Марден не выглядела сейчас сверхчеловеческим господином космоса. Она выглядела как замечательно красивая юная блондинка с умными глазами и с фигурой, при виде которой Хэммонду следовало бы присвистнуть от восхищения. На ней были белые короткие шорты. Хэммонду не хотелось присвистнуть. Он испытывал некоторую робость.
Тайан жестом указала ему на стул.
– Присаживайтесь. И чего вы на меня так глазеете?
Хэммонд пожал плечами и сел.
– Не знаю. Думаю, потому что никогда в жизни не разговаривал с неумирающей женщиной.
Тайан издала сердитый насмешливый звук.
– Неумирающей? Та же старая детская сказка. От того, что мы обладаем долголетием, о котором вы, хумэны, так хлопочете... – Затем она остановилась. – Но я ведь забыла. Ты же вроде не хумэн, не так ли?
– Да, я не хумэн. – Он смотрел на нее как зачарованный. – А сколько же вы живете? Сколько тебе лет?
– Чуть больше двухсот.
Хэммонд был потрясен. Его чувства отразились на лице, потому что Тайан сказала:
– Почему у тебя такое выражение на лице? Если ты говоришь правду, что ты живешь уже десять тысяч лет...
– Не живу, – сказал Хэммонд. – Не совсем живу.
– Ты ничего не помнишь об этом времени? – спросила она скептически.
Я помню только сновидение. Сон человека, который сидел в маленькой капсуле, как король на троне с замороженным лицом и слепыми глазами, обращенными в ледяное царство космоса, в котором вечно двигался.
– Ничего, – сказал Хэммонд почти шепотом.
Лицо Тайан изменилось. Некоторое время она молчала, глядя на него проницательным взглядом. Затем сказала:
– Да, ты не выглядишь обманщиком.
– Я молил бы Бога, чтобы я был обманщиком, – произнес Хэммонд.
– Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов?
– Задавай.
Она начала задавать их. Это были быстрые, ищущие, острые расспросы о двадцатом столетии. Некоторые из были как бы видоизмененные прошлые вопросы и внезапно Хэммонд осознал, что она делает ему что-то вроде перекрестного допроса, быстро и по-научному. Особенно много вопросов она задавала по поводу первых попыток полетов в космос. Когда она остановилась, то выглядела крайне озадаченной и необычайно возбужденной.
– Я почти полностью поверила, что ты из далекого прошлого, – сказала она. – Мы, врамэны, гипотетически реконструировали это далекое время, но ни один хумэн не знаком с нашими исследованиями. Все твои ответы, кроме нескольких, совпадают с нашими разработками. А эти исключения могут быть ошибками с нашей стороны.
– Гипотетическая реконструкция, – повторил Хэммонд. – Разве из архивных документов вы не знаете, каким было наше время?
Она покачала головой.
– Не осталось никаких документов. В Межпланетных войнах двадцать третьего столетия они были уничтожены. На Марсе и Венере, а также на Земле.
– Межпланетные войны? – спросил Хэммонд. Затем с грустью добавил: – Отлично. Так вот ради чего мы работали, ради чего рисковали жизнью. Замечательный век космоса. Межпланетные войны и врамэны, владеющие космосом. И люди, пытающиеся сбросить их ярмо. Вот во что превратился наш замечательный проклятый Богом век космоса.
Тайан глядела на него, ее глаза возбужденно сияли.
– Ты или талантливейший обманщик, или история твоя чистая правда. Все совпадает. Это парашютное устройство, которое мы нашли – ничего подобного не делали веками...
Она остановилась, затем сказала:
– Послушай, Кирк Хэммонд, не ввязывайся в заговор хумэнов. Ничего не получится, а тебя могут убить.
– Очень трогательно, что ты обо мне заботишься, но это звучит неубедительно, – кисло сказал Хэммонд.
В ее глазах засветилось нетерпение.
– Ты думаешь, меня беспокоит то, что случится лично с тобой? Если твоя история правдива, ты являешься настоящим кладом с информацией об отдаленном прошлом. А я не хочу, чтобы эти знания пропали.
По крайней мере в это Хэммонд был склонен поверить. До сих пор информация исходила от него, а теперь он попытался все сделать наоборот.
– Опасности не будет, – спокойно сказал Хэммонд. – Когда мы завершим постройку нашего корабля, мы полетим к Альтару и выясним, отчего вы, врамэны, так долго живете.
– У вас нет даже одного шанса на миллиард, что вы достигнете Альтара, – сказала она. – Мы очень тщательно охраняем весь Трифид. Даже если вы ускользнете от врамэнов...
Внезапно она остановилась.
– Ну? – сказал Хэммонд.
Тайан затрясла головой.
– О, нет. Они не получат от меня информацию. Ни с помощью уловок, ни при помощи энцефалопробы.
– Даже для того, чтобы спасти свой ум, чтобы не сойти с ума?
– Нет, никогда, – ответила она и в голосе ее Хэммонд услышал абсолютную твердость. – Поверь мне, их поиски абсолютно безнадежны. Я ничего не могу поделать, если они выбирают самоубийство, но я хочу спасти тебя и все знания, которыми ты обладаешь.
Искренним жестом она положила свою небольшую ручку на кисть Хэммонда. Хэммонд слегка отодвинулся и мгновенно выражение Тайан изменилось.
– Значит, ты уже подхватил ненависть хумэнов к нам? – сказала она, пытливо глядя ему в лицо. – Ты тоже думаешь, что мы не люди.
Он хотел найти слова, чтобы отрицать это, но Тайан отвернулась от него. Она выглядела усталой и опустошенной. И в первый раз Хэммонд почувствовал симпатию к ней.
– Ты в самом деле так глупа, что позволишь им разрушить твой ум? – спросил он.
– Я не скажу ничего, что могло бы помочь хумэнам добраться до Альтара, – сказала она, не поворачивая головы.
– Но они. Но мы собираемся сделать это, – сказал Хэммонд. – Так что ты могла рассказать нам кое-что.
– Почему тебя беспокоит то, что случится с кем-то, кто не является человеком? – сказала она и вдруг она повернулась, подошла к нему и стала близко глядя ему в лицо.
– Разве я в твоих глазах такая уж чужеземка, так отвратительна?
Она глядела на него снизу вверх и на ее вздернутом белом лице провоцирующая шутливая невинность. От тонкого аромата ее блестящих волос у него сильно забился пульс. В глазах ее прыгали маленькие насмешливые чертики, которые не соответствовали мягкости ее лица и голоса. Она подняла свои небольшие ручки и цепко взяла его за плечи, а ее алые губы приблизились к нему.