В Макнамару полетели оскорбления, бумажные шарики, пластмассовые бутылки – и тут он не выдержал.
– Вижу, и среди этого собрания полно мракобесов, в таком случае, думаю, никакая…
В этот раз поднялся такой гвалт, что Макнамара не смог выговорить ни слова, не то что продолжать свою речь.
Вокруг него с грохотом бились стаканы.
Тем не менее его речь напечатали газеты, ее подхватили все журналисты.
«В таком случае, думаю, никакая…» – это была его последняя фраза.
25. Эликсир жизни
Напряжение все нарастало.
Многие главы государств потребовали раз и навсегда покончить с «Последней Надеждой», раз уж нельзя было упечь за решетку опасного маньяка-подстрекателя. Однако право частной собственности не позволяло принудить миллиардера отказаться от своего проекта.
И он продолжал делать свое дело наперекор лазутчикам и охочим до сенсаций репортерам, которые, облепив все возвышенности в округе, фотографировали то, что творилось за оградой Центра.
А между тем на строительной площадке Центра вскоре уже можно было разглядеть контуры огромных конических реактивных двигателей. Каждый возвышался над землей метров на двадцать, что позволяло представить себе и размеры будущей «Звездной Бабочки-V».
Тогда-то там, в главном ангаре, и взорвалась зажигательная бомба.
За какую-то минуту погибло все, что было сделано за последние недели.
Все стали коситься друг на друга. Иву Крамеру пришлось заменить кое-кого из инженеров, попавших под подозрение. Даже службу безопасности признали ненадежной. Никто никому не доверял.
После первоначального воодушевления в центре «Последняя Надежда» царило большое напряжение.
Вторая «зажигалка» рванула в Городе-Бабочке и разрушила кафетерий, который ночью, к счастью, пустовал. Сигнал был ясный: враги нацелились нанести урон технике, а если этого будет мало, их целью станут люди.
Но беда не приходит одна – и вот один из 144 тысяч избранных обратился к своим товарищам, призывая их бросить работу.
– Мы не можем бороться со всем миром, – возглашал он. – Мы не в силах отстоять проект одного человека, который восстал против всех мировых государств.
Так, ему удалось склонить на свою сторону две сотни человек, и они ушли. Их надо было заменить.
Ив Крамер был удручен, ему казалось, будто что-то, возможно, первоначальное воодушевление, угасло.
Зато Габриель Макнамара не терял бодрости духа. Он пригласил Ива Крамера в заново отстраивающийся ресторан на пиццу и бокал вина.
Расположившись за столиком, совсем не похожим на тот, за которым они сидели во время первой их встречи, он сказал:
– Давайте относиться к выпавшим на нас испытаниям как к своевременным случайностям. Или вы надеялись, что у нас все будет гладко? В этом противостоянии мы сможем отсеять еще некоторое количество кандидатов на полет. Представляете себе, какая была бы катастрофа, возьми мы этих молодчиков с собой? Последние события дают нам возможность перепроверить качество мотивации у каждого из оставшихся. Поверьте, все, что с нами случилось и что, казалось бы, нам мешает, на самом деле только на пользу «Последней Надежде».
Когда они отобедали, Макнамара подвел инженера к окну.
– Верю. У нас все получится.
Ив выглядел задумчивым.
– Надо ввести понятие «парадокса». Нам, к примеру, кажется, что днем мы видим лучше, чем ночью. Ничего подобного, днем мы видим то, что происходит на расстоянии нескольких километров, не больше, а в небе наше поле зрения ограничивают облака и атмосферный слой. Между тем ночью… ночью мы наблюдаем звезды в миллионах километров от нас. Ночью мы видим дальше, мы пронзаем взором пространство и время.
Подобное наблюдение позабавило миллиардера, и он раскурил сигару.
– И в то самое время, когда люди могут увидеть больше, они, как назло, спят и ничего не видят.
Габриель чуть было не рассмеялся своим громоподобным смехом, но вовремя удержался, как удерживают лошадь, закусившую удила.
– У меня есть один секретный способ, который, возможно, и не объясняет, как я смог достичь материального благополучия, зато он, во всяком случае, помогает мне сохранять умственное равно- весие.
– Слушаю.
– В некотором смысле я такой же, как вы, и тоже лучше «вижу» ночью. Перед сном я размышляю над каким-нибудь вопросом. И точно знаю, что утром, когда проснусь, у меня уже будет готов ответ.
Инженер смотрел на миллиардера уже совсем по-другому.
– Недурно. Вы что, обращаетесь к своему ангелу-хранителю?
– Скорее, к домовому, а может, к своему подсознанию, или к Господу Богу, или ко Вселенной. Во всяком случае, я четко выражаю, чего хочу. Во сне я избавляюсь от тревог, желаний и чувств. И на какой-то миг становлюсь свободным. Даже страх не властен надо мной.
Габриель Макнамара выпустил клуб дыма в сторону звезд.
– И о чем же вы спросите сегодня, отправляясь на боковую? – полюбопытствовал Ив Крамер.
– Пока не знаю. Перед тем как что-то спросить, я проделываю определенную работу. Подробно вспоминаю прожитый день. Пытаюсь понять, где ошибся, и мысленно стараюсь исправить допущенные ошибки. Так у меня и возникает вопрос.
– Исправить ошибки? Но вечером уже поздно, ведь ошибки уже сделаны – днем.
Габриель загадочно улыбнулся.
– Нет, ничего не поздно. Подчистить все можно и «после». Таким образом можно избавиться от полученных и нанесенных обид. Ошибки можно стирать на выбор. Как это делает головка магнитофона, которая заменяет один звук другим.
– Значит, мысль сильнее времени и пространства?
– Думаю, да.
– Выходит, если можно вернуться в прошлое, чтобы кое-что подчистить, точно так же можно заглянуть и в будущее, чтобы о чем-то спросить… что ж, ваша теория хоть и сложновата, но вполне логична, – увлеченно признал Ив.
Между тем букашки в небе закружились в бойком хороводе. Ночная бабочка, подлетев к лампе, врезалась в плафон.
– Это мой отец, Жюль Крамер. Иногда он прилетает проведать меня и говорит, что мне делать.
– И отвечает на ваши вопросы?
– Больше того: он напоминает мне о вопросах, которые я забыл себе задать.
Они оба воззрились на мотылька.
Серокрылая бабочка вспорхнула с лампы и переметнулась на краешек тарелки, словно собираясь обнюхать остатки трапезы, а потом перелетела на край цветочного горшка. Там она выпустила хоботок и принялась пить нектар из сердцевины цветка.
– И что, по-вашему, это означает? Надо бы прихватить с собой на корабль и цветочки? – пошутил миллиардер.
– Спрошу перед сном моего ангела-хранителя, – отвечал Ив, показывая, что уловил главную суть идеи.
26. Сборка элементов
Суматоха. Суетятся инженеры в синих комбинезонах и белых касках.
Туда-сюда снуют грузовики, загружая и выгружая нечто похожее на огромные детали трехмерной головоломки.
Через несколько месяцев упорной работы в новых охраняемых цехах из разрозненных деталей, хранившихся в огромных ангарах, мало-помалу обретала форму «Звездная Бабочка-V».
В означенный день все элементы были собраны в космический корабль.
Размером с высотный дом, он являл собой поистине циклопическое сооружение.
Первый сегмент цилиндра, содержавший в себе 32 других сегмента, был тысячеметровой высоты.
А диаметр его составлял пятьсот метров.
Над его верхушкой кружили любопытные птицы. Будучи в сто крат выше, шире и тяжелее всех ракет, запущенных когда-либо прежде, «Звездная Бабочка-V» отбрасывала гигантскую тень на пустынную землю.
Наконец все увидели космический корабль нового поколения во всей красе. Настоящий памятник из высококачественного металла. В нижней его части, «брюхе», размещалась первая ступень с тридцатью огромными коническими реактивными двигателями, расположенными крест-накрест, наподобие оперения стрелы.
Выше, внутри второй ступени – чуть меньших размеров – помещалось десять двигателей, расположенных так же, крестообразно.
Еще выше громоздилась третья ступень – километровой высоты корпус, представлявший собой огромный цилиндр, в котором располагалась собственно жилая зона.
Ну а венчал цилиндр пилотный отсек – голова бабочки. По бокам этого своеобразного набалдашника в верхней части цилиндра сверкали две большие прозрачные сферы, похожие на выпученные глаза.
Ив Крамер представил свое творение меценату.
– Здесь, в правой сфере, находится пульт управления наземным разгонным блоком ракеты. А там, в левой сфере, расположен пульт управления солнечными парусами. Но отсек с пультом управления наземным разгонным блоком можно использовать в полете и как кабину пилотов.
– Ловко придумано. А что вон там, в толстой шейной перемычке, соединяющей голову с корпусом?
– Транзитная зона, там, в креслах, будет находиться экипаж во время старта, и там же расположен модуль, который совершит посадку на неведомой планете.
– Ракета?
– Нет, это маленький корабль с химическим и фотонным двигателями, как «Звездная Бабочка». Сатина предложила назвать его «Мошкой».
– Да уж, что бы мы делали без Сатины Вандербильд, – машинально заметил он.
Габриель Макнамара с восхищением смотрел на огромный корабль. Следом за тем Ив объяснил ему, что по всему контуру корабль обшит вогнутыми солнечными батареями, как бы повторяющими форму цилиндра. А между парами батарей – он показал рукой – пролегают блестящие полосы – это остекленные проемы наподобие иллюминаторов.
– Браво, Ив, если б вы только знали, как я ждал этот день! Отныне вы не просто инженер, вы изобретатель. Ведь это вы придумали эдакую громадину.
Габриель по-дружески похлопал его по плечу.
Как только те, кто трудились в центре «ПН», увидели «Звездную Бабочку», все энергии приняли определенную форму.
В Городе-Гусенице приступили к усиленным тренировкам по подготовке оборудования и управления отдельными его частями внутри цилиндра. Обнаружилось еще несколько саботажников – впрочем, это уже никого не волновало. К ним относились как к мелким градинам, противным, хоть и опасным, но никоим образом не угрожавшим будущему урожаю.