Адриен с Каролиной решили построить дом, куда могла бы переселиться чета основателей проекта.
Через несколько дней Иву с Элизабет показали их новое жилище. Это был дом на сваях, и стоял он прямо над озером.
Каролина лично участвовала в создании планировки и внутреннего убранства их дома. На четырех стенах и потолке спальни она развесила зеркала. Довольно удобная кухня выходила прямо на озеро.
– Это на тот случай, если Иву вздумается поудить рыбку из окна и потом отправить ее прямиком на сковородку, – объяснил Адриен.
В гостиной поместились телевизор и широкие полосатые диваны, как нельзя лучше сочетавшиеся с бамбуковыми стенами.
– Главное преимущество Цилиндра в том, что здесь не бывает ни ветра, ни дождя, а значит, строить можно из легких материалов, – ограничилась коротким объяснением Каролина.
– Мы выбрали это место еще и потому, что отсюда до нас совсем рукой подать, – прибавил Адриен. – А рядом с нами мы велели построить дом для Габриеля. Таким образом, мы все будем соседями. Очень даже удобно, если кому-то вдруг понадобится стул или скатерть.
Тем временем котенок точил коготки об толстую центральную деревянную балку, придававшую дому больше крепости, потом он взметнулся на белые льняные шторы и тут же слетел вниз, цепляясь коготками за ткань.
– Домино, похоже, здесь нравится, – заметила Каролина.
Скоро подоспел Габриель Макнамара с большим тортом.
– Ив, кажется, у тебя сегодня день рождения, – сказал он.
– Черт побери, а я совсем забыл, – признался изобретатель.
– Это на тебя так космос действует. Здесь меняется ощущение времени.
Они собрались в столовой своего нового жилища, и Каролина зажгла свечи. А когда пришло время задувать их, Ив по неосторожности смахнул одну на штору – она тотчас загорелась, и всем пришлось стать пожарными, тем более что огонь уже охватил часть бамбуковой стены.
Когда пожар потушили, выяснилось, что одна стена подлежит восстановлению, а одна штора – замене. Котенок, с любопытством следивший за происходящим, опалил себе усы, так, что их белые кончики свились колечками.
Макнамара подошел к Иву и сказал:
– Один только вопрос: ты это сделал нечаянно или же тебе захотелось поиграть в героя?
– Я… ну… да нет, все как-то ненароком вышло, – смущенно ответствовал изобретатель.
Магнат расхохотался.
– Надо же, человек, придумавший величайший проект для человечества, на поверку оказался порядочным увальнем!
– Я все время думаю о своем.
– А вам никогда не хотелось быть властителем человеческих дум? – серьезно спросил Адриен Вейсс.
– Ну уж нет. То есть я хочу сказать, что больше не могу обманывать сам себя, врать или говорить глупости. Я слишком дорожу тремя этими свободами и не променяю их ни на какие другие привилегии.
Адриен Вейсс понимающе улыбнулся.
– Возможно, поэтому «Аквариум» провалился, а «Бабочку» ждет успех. Вам удалось сохранить простоту и скромность, Ив.
Изобретатель покраснел.
Адриен наклонился и шепнул ему на ухо:
– Иногда скромность украшает человека, и порой вам приходится сводить вашу роль к минимуму.
Запах горелого мало-помалу развеялся, все принялись за торт, а Каролина меж тем принесла кофе, лишив Элизабет возможности хозяйничать на собственной кухне.
Под конец шкипер торжественно произнесла:
– С днем рождения, Ив, и спасибо за то, что подарил нам мечту.
42. Соль превращается в сахар
«Звездная Бабочка» летела все быстрее.
В первый день, оторвавшись от Земли со скоростью 100 километров в час, она разогналась за неделю до 10 тысяч километров в час, за пару недель – до 100 тысяч километров в час и за месяц – до 1 миллиона километров в час.
И все благодаря потрясающему действию силы света в безвоздушном пространстве.
Как и говорил Ив Крамер, в космосе не было трения о воздух, а значит, не было и сопротивления.
Их уже ничто не сдерживало.
Кроме того, гравитация была здесь не настолько сильная, чтобы их к чему-то притягивало или чтобы какие-то препятствия тормозили их продвижение.
Корабль парил сквозь «Великое Космическое Ничто» без всякой встряски, без малейших рывков.
Вскоре в иллюминаторах показалась яркая точка, оказавшаяся планетой. Ее оранжевая поверхность, изрытая большими кратерами, была к тому же иссечена желтоватыми жилами, которые прорезало время.
Элизабет с Ивом разместились за контрольными приборами на носу – в левом глазу «Бабочки». Изобретатель сверился по мониторам с цифрами и изображениями, полученными с помощью бортовых радиотелескопов.
– Здесь ничего нет, – объявил он.
– Таков закон: нигде ничего, – сказала Элизабет, достав бинокль и собираясь разглядеть поверхность планеты сквозь стекло иллюминатора.
Она опустила бинокль.
– Для возникновения жизни необходимо сочетание определенных факторов, – заметил изобретатель. – Планета должна иметь подходящие размеры, подходящую овальную форму, подходящую температуру, подходящую силу тяготения и подходящую луну…
– А кроме того, нужно, чтобы на такую планету попали гены жизни, так или иначе.
Тут объявился котенок Домино – он воспользовался тем, что дверь в пилотный отсек была приоткрыта. Его так и манило в этот отсек: ему чудилось, что здесь всегда происходит что-то необычное.
– Лично я полагаю, что жизнь на Землю занесли метеориты, нашпигованные аминокислотами. Эти метеориты – своего рода космические животворные клетки. Попадая на планеты, они их как бы оплодотворяют.
– А планеты, стало быть, – яйцеклетки? Надо же, какая поэтическая мысль!
Элизабет рассмеялась смехом Макнамары, благо у нее это здорово получалось.
– Откуда же прилетели твои метеориты со своими аминокислотами? Значит, где-то в космосе должен существовать первоисточник жизни, откуда она потом распространилась по Вселенной.
Они посмотрели на далекие звезды.
– Если только жизнь не возникла на одной Земле, единственной планете во всей Вселенной. Тогда, выходит, это просто какой-то уникальный, неповторимый случай, связанный определенно с размером планеты, вплоть до сантиметра, и с ее положением относительно Солнца, вплоть до сантиметра. И впрямь, уникальное, исключительное чудо.
– В таком случае… мы такие же космические животворные клетки, несущие жизнь…
– И к тому же единственный источник жизни во Вселенной, а стало быть, на нас лежит огромная ответственность.
– А все остальные – безумцы, которые губят планету из-за каких-то там политических и экономических соображений или по причине религиозного фанатизма.
– Осторожно! – крикнул Ив.
Когда они облетали планету, он заметил луну. Они могли обогнуть ее без труда, только с учетом парусности им следовало подготовиться к маневру заблаговременно, чтобы он удался.
Элизабет повернула руль и включила двигатели, чтобы в автоматическом режиме собрать оба паруса «Бабочки».
Корабль плавно изменил курс – и отклонился от спутника планеты, похожего на бильярдный шар.
– Порядок, – заверила его шкипер. – А ты переживал. Не волнуйся, «Звездная Бабочка» крепкий корабль.
– Я все время боюсь, как бы не обвисли паруса, ведь они такие огромные. (Он взял бинокль.) Эта планета целиком состоит изо льда, – сказал он. – И жизни здесь просто быть не может.
Элизабет сдвинула набок копну рыжих волос и воззрилась на него своими бирюзовыми глазами. Потом взяла котенка и стала его гладить – нежно-нежно, не то что своего спутника, находившегося рядом.
– А почему ты думаешь, что человечество сможет выжить на планете, куда мы прилетим через тысячу лет?
Изобретатель насупил брови.
– Дорогой мой мизинчик, бывают минуты, когда нужно верить своему чутью, а не измерительным приборам.
– А если чутье тебя обмануло?
– Попытка не пытка. Ты что, сомневаешься?
– Конечно. А ты нет?
– Сомневаюсь, только стараюсь этого не показывать. Не то все скиснут. Лучше твердо верить в ошибку, чем сомневаться по поводу истины. Сомневающихся никто не воспринимает всерьез.
– И все же истина на их стороне, разве нет? Наш мир слишком сложен, чтобы судить обо всем, что в нем происходит, с полной уверенностью.
– Тогда стоит полагаться на свои внутренние убеждения. Лично у меня есть твердое внутреннее убеждение, что мы поступили правильно, покинув Землю, – заявил он.
Шкипер включила телевизор, по которому передавали новости с Земли, и убавила звук. На экране какой-то политик что-то вещал прямо в камеру.
– И все же, – сказала она, – я позволю себе пересмотреть твою мысль: если бы мы были во Вселенной одни-одинешеньки и если бы нигде больше не существовало никаких форм жизни… тогда при чем здесь ответственность?
Между тем на изображения политика в телевизоре наложились кадры с бородачом-предводителем, как будто довольно грозным, которого сменил вояка в форме, как будто совершенно невозмутимый, потом пошла трансляция военного парада.
– И… люди понаделали атомных бомб, которых хватит с избытком, чтобы превратить в прах эту жемчужину, единственную во времени и пространстве.
– И бомбы эти попадают в руки религиозных фанатиков, которые могут запросто пустить их в ход ради какой-нибудь своей безумной идеи.
Элизабет обняла Ива за плечи.
– Иногда мне бывает стыдно за то, что я принадлежу к тому же виду, что и те, кто разрушают эту Землю, – проговорил Ив.
Он взял ее руку, крепко сжал и поцеловал.
– Почему победа всегда остается за лгунами и посредственностями? Почему мерзавцы всегда диктуют свои законы?
– Потому что у людей рабское мышление, – твердо сказала Элизабет. – Они требуют свободы и при этом боятся, что им и правда ее дадут. И наоборот, власть и насилие их умиротворяют.
– Как это глупо!
– Человек – существо парадоксальное. И потом, страх – лучшее средство управления людьми.
– Когда у нас будут дети, мы постараемся внушить им другие ценности.
– Не худо бы еще понять, как мы до этого докатились, – сказала она.