По мере приближения к зданию телевидения, стоявшему на возвышенности в северной части города, они все отчетливее видели, что там уже кипит настоящее сражение.
Подступы к телевидению обороняла добрая тысяча человек. Защитники и нападавшие швыряли друг в друга камни. Между ними вклинилась какая-то группа. В ход пошли пинки, кулаки, палки, молотки и в довершение всего – ножи. Вопли ярости. И боли.
Противники уже катались по земле или лежали не шелохнувшись. Ив был потрясен зрелищем, которое предстало перед его взором.
Созданный нами мир оказался слишком хрупким.
С тоски по старому миру они разрушат все новое.
Между тем побоище вокруг них закипело с еще большим ожесточением. Мятежники одерживали верх. Тут отовсюду подкатили какие-то люди на велосипедах – оставалось надеяться, что большинство из них были сторонниками курса «Последней Надежды».
Кто-то из заговорщиков указал на изобретателя:
– Вон они!
Жослину, Адриена и Ива уже взяли в кольцо враги, потрясавшие наспех изготовленным оружием. Они подходили все ближе, осыпая их угрозами.
Ив испугался. Он схватил палку обеими руками и вскинул ее, готовясь нанести удар. Противники приближались медленно и молча, их взгляды были полны решимости. И вдруг все изменилось. Габриель Макнамара и Жиль, подоспев как нельзя кстати, привели с собой подкрепление. Магнат с поразительной ловкостью крутил деревянные нунчаки. Рядом с ним Жиль потрясал длинным шестом.
Хлесткие удары нунчаков сопровождались сухим треском и криками боли.
Жиль с Габриелем прорвали кольцо заговорщиков и освободили своих друзей.
– Надо захватить антенну, – сказал Жиль.
Они проникли на территорию, где размещалось здание телевидения.
Это было хоть и небольшое, но довольно крепкое строение из кирпича.
– Там, сзади, есть дверь, – подсказал комик, – через нее можно попасть внутрь и застать их врасплох.
Жослина подала членам собрания знак – пора-де брать бразды правления в свои руки и встать на защиту здания вместе с остальными.
Итак, впятидесятером, вооруженные палками или ножами, они проникли внутрь здания. Но заговорщиков уже успели предупредить, и они сбежали, успев, однако, вывести из строя аппаратуру.
Впрочем, Жиль довольно быстро наладил систему телевещания, и Жослина, с микрофоном в руке, тут же заняла место перед объективом телекамеры.
– Всем внимание! Это не революция. Это всего лишь эпидемические последствия общей терраксии. Группа заговорщиков решила захватить «Бабочку», вероятно, в страхе перед неведомым. Они «реакционеры».
Жослина понимала – слово «революция» наполнено положительным смыслом. А значит, его надо было перечеркнуть словом «реакционеры», заключающим в себе отрицательный смысл. Это слово уже как-то употреблял Макнамара, отзываясь о былых своих соперниках.
– Сохраняйте спокойствие! Порядок будет скоро восстановлен.
Ив распахнул окно и увидел, как группа заговорщиков, добрая сотня человек, кинулась в головную часть «Бабочки». К ним присоединились и некоторые сомневающиеся: толпе всегда хочется быть на стороне победителей.
– Они попытаются прорваться в пилотный отсек! Быстрей!
Но, пока сторонники курса собирались, чтобы пуститься в погоню, заговорщики уже были возле платформы. Там-то, на двух больших лестницах – верхней и нижней, и закипело побоище, в котором столкнулось несколько сот человек. Странно было наблюдать схватку, участники которой нападали друг на друга и сверху, и снизу. Некоторые швырялись камнями: преодолев гравитационную ось, они не падали вниз, а продолжали атаковать тех, кто находился прямо под ними. Пущенные в ход палки и ножи причиняли серьезные увечья. Некоторые люди падали и больше не вставали. Белые ступени лестниц были залиты кровью.
Жиль, оставшись в телестудии, подбадривал своих:
– Ни клочка земли не отдадим реакционерам!
Заговорщикам все же удалось взломать дверь, что вела из центрального отсека корабля в головной. Между тем Габриель Макнамара с Ивом, один – орудуя палкой, другой – нунчаками, прорвались сквозь оборонительные ряды противника. И вдвоем оказались лицом к лицу с Сатиной, равно как и перед сотней вооруженных людей, заполонивших проход, ведущий в головную часть «Бабочки»
– Зачем ты это делаешь, Сатина? Зачем рушишь проект, который сама же и помогала разрабатывать? – спросил Ив.
– Теперь уже поздно, вы здесь одни, а нас целая сотня! Победа за нами! Мы намерены повернуть корабль обратно и вернуться на нашу планету.
– Что-то я тебя не пойму.
– Я ушла потому, что не смогла найти общий язык с Адриеном. Он неисправимый эгоист, и жить с ним – настоящая мука. Он стал мне противен. А потом я подумала и решила вернуться под другим именем. Из любопытства. Хотелось узнать, что будет с проектом. На протяжении нескольких месяцев я разрывалась на части, не зная, чего же вам пожелать, то ли успеха, то ли полного краха. Целые дни напролет я взвешивала все за и против. А потом увидела, как вы вынашиваете конституцию, и все поняла. На всякое действие находится противодействие. Да, думаю, мы и впрямь «реакционеры». Но жизнь на том и стоит. Лекарство порождает болезнь. Закон – правонарушение. Тюрьма – преступников. А конституция порождает революцию.
Ив опустил оружие и подал Макнамаре знак, чтобы он сделал то же самое.
– Не можем же мы взять и испортить все дело.
Сатина нервно усмехнулась.
– Я зашла слишком далеко, перешла черту – и сейчас была бы сильно удивлена, если бы тебе удалось меня разубедить. Знаешь, Ив, когда я видела, как взлетают самолеты, мне всегда казалось, что в этом есть что-то мистическое. То, что груда железа удерживается в воздухе, да еще с кучей людей внутри, противоречит всякой логике. По-моему, она летает только благодаря вере пассажиров. Они считают вполне естественным, что эта груда железа легче облаков. Но стоит кому-то сказать себе: «Да нет же, в этом нет ничего естественного, мы сейчас упадем»… и они падают. Так и со «Звездной Бабочкой». Она держится только на честном слове ее пассажиров. И тут я заметила, что все это противоречит здравому смыслу. Человек рожден, чтобы жить на земле, а не в консервной банке, которая заржавеет и разрушится за тысячу лет пребывания в космосе.
По толпе заговорщиков прокатились возгласы одобрения.
– Признавать ошибки никогда не поздно. Повернем обратно, и дело в шляпе.
Ив принял недовольный вид, потом улыбнулся.
– Ты не знаешь, как управлять «Бабочкой». Это может только Элизабет.
– Отчего же? – удивилась Сатина Вандербильд.
– Система управления полетом полностью компьютеризирована. Нужно знать код доступа к ней.
Молодая женщина вдруг переменилась в лице.
– Врешь! Ты просто блефуешь!
– Сама проверь.
Сатина пристально посмотрела на него и резко сказала:
– Тем хуже, тогда поступим по-другому. Все за мной, обратно полетим на «Мошке».
– А это еще что такое? – вопросил один из заговорщиков.
– Посадочный модуль, вот что, – ответил кто-то.
– Я прекрасно знаю, где он находится, – сама помогала чертить планы и схемы, – сказала напоследок Сатина Вандербильд. – И я очень удивлюсь, если и там будет закодированная клавиатура.
Она уже направилась к модульному отсеку.
И тут Макнамара совершил отчаянный маневр. Он взмахнул нунчаками, целясь мятежнице под подбородок, но та ловко увернулась и всадила ему в живот кухонный нож.
Миллиардер, оторопев, попятился. Ив едва успел его подхватить, чтобы он не рухнул.
– Сожалею, не нужно было на меня кидаться, – бросила она. – Против вас я ничего не имею. Мне всего лишь хочется вернуться домой. На мою планету. Не подходи, Ив, иначе и тебе достанется. Прощай!
Сатина Вандербильд быстро погрузилась в модуль вместе с сотней других заговорщиков.
Запустить этот маленький космический корабль, оборудованный нехитрым пультом управления будущей посадкой, было плевое дело.
Люк модульного отсека открылся в сторону космоса – и «Мошка» со включенными реактивными двигателями беспрепятственно оторвалась от «Бабочки».
Отойдя на достаточное расстояние, она раскрыла солнечные паруса и устремилась обратно к планете, которую Сатина считала их дорогой, родной Землей.
52. Регулировка температуры
Стычки продолжались всего несколько часов.
Адриен распорядился оказать помощь раненым и пересчитать убитых. Итог: двадцать трупов и сотня раненых с обеих сторон.
Во время драки некоторые переходили из одного лагеря в другой.
Мало-помалу на борту «Звездной Бабочки» восстановилось спокойствие.
У Габриеля Макнамары ранение было глубокое и серьезное. Миллиардера положили в больницу, где врачи его срочно прооперировали. Впрочем, ничего обнадеживающего по поводу его выздоровления они сказать не могли. Придя в себя, он поморщился.
– Все в ажуре, – прошептал он. – Надо было снять напряжение. Оно действительно росло, а мы этот факт прохлопали. Всегда есть недовольные. И Сатина, по крайней мере, помогла их выявить. Так что теперь остались только… довольные.
Макнамара заулыбался и рассмеялся, однако смех у него тотчас перешел в кашель. Он попросил сигару.
– Во всяком случае, я умру не от рака, – пошутил он. – Ладно, пропадать, так пропадать, уж доставьте мне напоследок удовольствие. Одну сигару. Они у меня дома. Может, кто-нибудь сгоняет?
Вызвался Ив – он принес ему сигару. Магнат раскурил ее и жадно затянулся крепчайшим дымом.
– Мы недооценили человеческую натуру, которая никогда не довольствуется тем, что имеет. Человек сидит на Земле, но его тянет в космос. И вот он в космосе, но его тянет обратно на Землю.
Он снова тихонько гоготнул, будто счел свою шутку великолепной.
– Надо будет придумать что-нибудь эдакое, чтобы снимать напряжение. Как в автоматической скороварке: нужен свисток, чтобы выпускать пар, иначе она взорвется. Стало быть, придется сделать такой свисток. Что-то вроде энергоразрядника.