– Может, ты и права, – согласился он. – Должно быть, мы занесли сюда микробы, бактерии или вирусы, которые оказались для них смертельными.
– Точно так же и первопроходцы на Земле заражали туземцев разными микробами. И мы об этом даже не подумали.
– А что бы это изменило? Или, по-твоему, не надо было вылезать из гермоскафандров?
– Что же теперь делать?
В проеме, служившем им окном, они видели только длинные, простирающиеся в разные стороны ветви дерева.
– Уже слишком поздно. Теперь микробы распространяются и без нас. На самом деле, надо бы заняться здесь разведением наших растений и животных. У них должен быть иммунитет против земных микробов. Ив-1 еще тогда подумал об этом. Потому-то он и оборудовал маленькую биолабораторию в «Мошке-2».
– В таком случае надо вернуться к модулю и забрать семена с эмбрионами.
– Что ж, остается только отыскать в твоей книге «Новая планета: руководство к действию» главу, где объясняется, как выводить животных, – и за работу. Между нами говоря, так мы к тому же сможем разнообразить наш рацион, тем более что от всех этих ящеров, больших и маленьких, жареных и пареных, меня уже с души воротит. Признаться, я даже соскучился по нашим светящимся кроликам.
Адриен пристально посмотрел на Элизабет.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросила она. – Что-то не так?
– Я вовсе не собираюсь к тебе приставать. Успокойся.
– Наконец-то слышу разумные слова. Нет желания, нет и страдания.
– Значит, теперь мы будем жить с тобой бок о бок как «друзья»?
– Может, и так, или, во всяком случае, как «соседи».
Элизабет встала и плеснула ему воды в чашу из выдолбленного дерева.
– Я рада, что ты наконец смирился, – сказала она.
– Неужели у тебя нет никаких физических желаний?
– Есть, конечно. Но ведь мы с тобой не звери какие-нибудь. Мы земляне, – гордо заявила она. – А коли так, мы как земляне должны смирять в себе первичные побуждения, чтобы быть выше их. И тогда в один прекрасный день, когда наши тела сольются, пронзая друг друга животворными флюидами, ты увидишь – это что-то невероятное!
Тем же вечером они слились в любовном порыве.
Ничего невероятного не случилось.
Но интуитивно Элизабет чувствовала, что это нормально. Она думала, что из мужчин можно лепить существ, полезных для женщин. Пройдет немного времени, и Адриен наберется терпения и умения. Она решила, что уже следующей ночью, когда они снова будут любить друг друга, она обучит его «ласкам», «прелюдиям» и «растягиванию удовольствий». Она внушит ему, что слияние тел есть своего рода форма диалога, в процессе которого каждый должен слушать своего собеседника.
– Тебе было хорошо? – спросил он.
– Великолепно, ты прекрасный любовник, – ответила она, стараясь вложить в свои слова как можно больше убедительности.
– Теперь будем спать вместе?
– Только не сегодня – как-нибудь потом. Знаешь, я во сне брыкаюсь.
Она страстно поцеловала его, лизнула в шею и перебралась к себе. В ту ночь она впервые не разговаривала во сне, а когда он подошел взглянуть на нее спящую, то заметил, что она улыбается.
71. Из матрицы возникает жизнь
Сотворение жизни оказалось делом не из легких. Прочитав главу «Как воспроизводить животных», они стали перекладывать эмбрионы животных с древней Земли в автоматические инкубаторы, как советовал Ив в своей книге.
Через несколько недель они получили первые формы жизни земного происхождения, готовые к переселению на новую планету.
Первым делом они выпустили муравья, вылупившегося из замороженного, а потом размороженного яйца.
Насекомое, не привыкшее к новым условиям, не желало сползать с пальца Адриена.
– Ну же, давай, ползи!
В конце концов, подгоняемый дыханием человека, муравей свалился с насеста и начал исследовать почву, даже не представляя себе размеры нового мира, в котором он очутился.
В то же время Элизабет чисто символически воспроизвела бабочку; она помогла ей выбраться из куколки и посадила себе на руку.
Это была морфо, бабочка с блестящими многослойными крылышками, которые, отражая свет, обретали совершенно фантастическую, объемную форму. Элизабет любовалась своим «детищем» как произведением искусства, как только что законченной картиной.
Она подула на бабочку, чтобы обсушить ей крылышки.
Бабочка не хотела улетать, тогда Элизабет дунула сильнее – и та вспорхнула в небо. Сбитая с толку бабочка, боясь упасть, замахала крыльями. Наконец ее голубовато-синие паруса-крылья наполнились воздухом. Сделав несколько зигзагообразных движений, она выровняла траекторию и вспорхнула к солнцу, как будто знала, что так сможет скорее осушить последние капли влаги на своих широких крыльях.
Следом за муравьями и бабочками настал черед крыс – их тоже сразу выпустили осваивать новую территорию.
– Надо бы подумать, как добавить к этим трем видам самок, иначе все пойдет насмарку, – заметил Адриен.
Затем последовали пара цыплят, петушок и курочка, дальше – пара мышей, а за нею – пара кроликов.
Спустя несколько месяцев у них уже было по паре коз, баранов и коров. Потом, следуя рекомендациям из книги, они стали воспроизводить других насекомых древней Земли – термитов, жуков, а также комаров, мух и прочих.
Эти виды расплодились быстрее других – и захватили всю поверхность новой планеты. Потом наши экспериментаторы разбили сад с огородом прямо под своим домиком, спрятанным в древесной кроне. Таким образом, скоро они стали собирать морковь, которой подкармливали кроликов, и даже зерно, из которого пекли хлеб, а чуть погодя и виноград, из которого делали вино.
Во время походов на охоту Адриен все чаще натыкался на многочисленные трупы динозавров, облепленные мухами. Казалось, что одна форма жизни мало-помалу вытесняет другую.
Динозавров пожирали насекомые древней Земли. Похоже, только у самых маленьких динозавров, ящериц, выработался иммунитет к земному гриппу.
Вслед за животными, которые служили им домашним скотом, и растениями, которые шли им в пищу, двое землян взялись воспроизводить симпатичных и не очень тварей, которые, однако, – и они оба хорошо это знали – были необходимы для поддержания экологического цикла: лис, волков, медведей, львов, гепардов, кошек, собак и даже змей, пауков, кротов и червей. Последние должны были аэрировать почву. Затем дошла очередь до животных покрупнее: слонов, бегемотов, жирафов и мамонтов. Ну а в довершение они пополнили свой личный зоосад зебрами, антилопами гну, белками, павлинами, скарабеями и обезьянами. И много чем еще.
Адриен и Элит мало-помалу привыкли к своему домику в кроне деревьев и друг к другу; они жили в мире на лоне природы и чувствовали себя вполне уютно на этой неведомой планете.
Ночью они спали вместе… и так продолжалось два года, до тех пор, пока однажды вечером между ними не разгорелся спор.
– Пора объясниться! С меня довольно! – вспылила Элизабет.
– Да что с тобой?
– Когда мы занимаемся любовью, я почему-то всегда оказываюсь внизу!
– Так чего же ты хочешь, милая моя?
– Быть сверху. Когда сверху ты, я задыхаюсь. Ты давишь мне на грудь так, что у меня перехватывает дыхание.
– А если ты будешь сверху, у меня вряд ли что получится, – признался Адриен.
– Что ж, с сегодняшнего дня, имей в виду, я буду сверху, а нет – так между нами все кончено.
– Не пойму, ты говоришь, у нас ничего не будет, если я не стану потакать твоим желаниям?
– Вот-вот. Ты все отлично понимаешь.
– А я плевать хотел на твои желания! У нас все будет по-прежнему: я сверху, ты снизу. Потому что мне так больше нравится.
– А на то, как мне нравится, тебе наплевать?
– О, только не начинай все сначала.
– Я сказала то, что хотела: или у нас все будет по-другому, или же все прекращается.
– Легче сдохнуть! (Он воззрился на нее со злобной ухмылкой.) Я знаю, почему ты бесишься. И вовсе не потому, что тебе не нравится быть снизу. А потому, что у нас с тобой до сих пор нет детей. У нас животные дают приплод, а ты все никак не можешь!..
Она смерила его грозным взглядом.
– Да как ты смеешь!
– Ты бесплодна, бедняжка Элит! Мы живем с тобой вот уже два года и производим на свет всяких там букашек, птичек, зверушек, а ты сама все никак не можешь родить мне сына или дочку. У тебя, наверно, не все в порядке…
– Дурак!
Через несколько минут они уже вовсю оскорбляли друг друга, сцепившись не на шутку. Она дала ему пощечину. Он ответил ей тем же.
Она снова ударила его по лицу. Он повалил ее наземь.
Она вскочила – из губы у нее сочилась кровь – и объявила, что уходит.
– Шутишь, что ли? Куда же ты пойдешь? Напоминаю, мы с тобой единственные люди на этой планете!
– Уж лучше мыкаться одной, чем жить с таким ничтожеством, как ты! Проклинаю тот день, когда я выбрала тебя вместо любого из тех четверых. Габи, Нико, Эле, да хоть Жосс – все они отличные ребята. Уж, во всяком случае, не хуже тебя, понял? Потом, с чего ты взял, что это я бесплодна, а не ты со своими никудышными сперматозоидами?
Она резко развернулась – и ушла прочь.
А он стоял как громом пораженный.
Однако через пару минут она вернулась за своими вещами. Больше они ни словом не обмолвились. Адриен, бурча себе под нос, приложился к бутыли с забродившим соком.
Элизабет обосновалась чуть поодаль – вверх по течению реки.
72. Просушка
Дни шли своим чередом. Домик на дереве постепенно зарос плющом. Землянин лежал, пока солнце не вставало высоко-высоко, потом он отправлялся на охоту и возвращался только к вечеру, ел в одиночестве и напивался, пока его не сваливал сон.
Чаще всего он довольствовался тем, что подбирал бьющиеся в предсмертных судорогах тела динозавров. В конце концов это уже больше походило на собирательство, а не на охоту.
Пресытившись ящерятиной, он охотился на кроликов – подстреливал одного или пару, так, чтобы не нанести урон их семейству. Он понимал: земным видам необходимо время, чтобы восполнить свою популяцию.