Следом нахлынули другие картины. Ее мать плачет, охваченная приступом депрессии. «Вот, возьмите таблетки, это поможет вам заснуть. А пока что не выходите на улицу, вам лучше оставаться дома», – говорит врач. Стерто.
Воспоминания о первых наказаниях в школе. «Элизабет, у вас три балла из двадцати возможных. Вы мало работаете, так вам ничего не удастся», – утверждал ее преподаватель в колледже.
Перед ее внутренним взором встала следующая картина: мертвое тело ее дедушки, вытянувшееся в гробу. «Он совсем не мучился. Ближе к концу он не произносил ни слова, лежал без движения, без искры сознания во взгляде. Казалось, он ничего не чувствовал, даже когда ему делали уколы», – с уверенностью говорила сиделка, присутствовавшая при последних мгновениях жизни этого человека.
Воспоминания о том, как любовница отца тихо шепчет ему на ухо, стараясь, чтобы ее не услышали: «Все-таки мне кажется, что твоя дочь постоянно бывает у нас. Как ты думаешь, не пора ли тебе сказать своей бывшей, чтобы она почаще брала ее к себе. Можем мы, наконец, спокойно уехать на выходные?» Элизабет поняла смысл этого послания. Если ее не хотят видеть, она больше не станет никому мешать. Она уедет, далеко. В океан, где совсем не слышно тихих, жалящих фраз.
Затем последовали новые картинки... О ее собственной жестокости. С ней обращались безжалостно, и она никого не щадила в ответ. От нее доставалось мужчинам, которых она бросала и которые умоляли ее вернуться. «Глубоко сожалею, но ты должен понять: ты мне нравишься, но я в тебя не влюблена».
Или воспоминание о матери, которую она оттолкнула от себя. «Мама, когда я вижу, как ты «преуспела» в жизни, у меня возникает страстное желание «потерпеть неудачу». Твой пример мне здорово помогает. Я поняла: чтобы стать счастливой, достаточно посмотреть на твой выбор и сделать все с точностью до наоборот».
Элизабет поправляла нищих, просивших у нее денег на улице, в метро, у входа в ее дом. «Во имя милосердия, госпожа, подайте на пропитание, ну же, совершите добрый поступок. – О’кей, вот вам деньги. Но это не на пропитание, а на то, чтобы их пропить. На вашем месте я бы пила», – отвечала она. Стерто губкой, затем струей воды, пемзой, шлифовальной шкуркой, раздроблено зубилом и отбойным молотком.
В кабину пилотов вошел Ив Крамер. По установившейся традиции он поцеловал Элизабет в губы, убавил громкость музыки и стал массировать плечи своей подруги.
– О чем ты думаешь? Ты выглядишь немного странно, – сказал он.
– О нищих на Земле. По крайней мере в Цилиндре нет бедных, никто не умирает от голода, никто не принимает наркотики. Здесь также нет класса богачей, живущих в роскоши, и класса эксплуатируемых людей, терпящих нужду.
– Все блага распределяются на основе принципа справедливости – не по заслугам, а в соответствии с реальными нуждами каждого. Это идея Джослин. Результат наблюдения за муравьями. Кажется, у муравьев нет представления о личных ценностях, каждый получает столько, сколько ему необходимо для того, чтобы продолжать участвовать в усилиях всего коллектива. У муравьев даже есть специальный второй желудок, с помощью которого они кормят голодных собратьев. Джослин постоянно рассказывает мне о своем муравейнике. Она утверждает, что природа показывает нам путь на примере самых неприметных своих созданий.
– Муравьи? Я подолгу наблюдала за ними в саду бабушки и дедушки, – задумчиво произнесла Элизабет.
– Именно этим насекомым удалось построить города, где нет полиции.
– Благодаря высокому уровню мотивации каждой особи.
– Как раз этого нам и надо придерживаться. Энтузиазм с первых минут работы. Никакое законодательство не обладает такой силой. Мы можем изобрести любые виды наказаний и поощрений, но ни один из них не окажется столь же действенным, как страстное желание достичь коллективного успеха в рамках проекта «Звездная бабочка».
Один из мониторов принялся мигать. В зоне, изучаемой радиотелескопами, появилась мерцающая точка. Элизабет и Ив знали, что это означает. Астероид.
– Хм, он довольно велик и довольно быстро движется, – заметил Крамер.
Мореплавательница стала вращать штурвал, не сводя глаз с экранов, где изменялись показания приборов. «Бабочка» тут же начала сворачивать в сторону.
– Он действительно летит быстро, – подтвердила Элизабет. – Я никогда раньше не видела подобной прыти. А ведь мы тоже увеличили свой ход и достигли скорости в 2,5 миллиона километров в час.
– Ты сумеешь уклониться?
Чтобы сократить время на осуществление маневра, Элизабет привела в действие вспомогательные моторы, натягивающие паруса. Но «Бабочка» слишком медленно меняла курс, а астероид двигался слишком быстро. Летающая скала зацепила мембрану из майлара и пронзила ее, как пушечное ядро, попавшее в туго натянутое сукно. Поскольку парус крепился к корпусу корабля с помощью системы гибких сочленений, туловище и голова бабочки даже не вздрогнули от удара. Однако камеры наружного наблюдения позволяли увидеть дыру, образовавшуюся в позолоченной ткани.
– Это сильно нам помешает? – спросила мореплавательница у изобретателя.
Он долго вглядывался в показания приборов и наконец объявил, что скорость корабля практически не уменьшилась.
– Вот почему выгодно иметь паруса величиной с континенты. Скала практически никак не повлияла на наш ход. Мы можем получить еще множество таких затрещин, прежде чем нам придется всерьез озаботиться проблемой крыльев «Бабочки».
Тогда Элизабет, не задавая больше вопросов, вернула солнечный парусник на первоначальный курс с тремя тусклыми огоньками в качестве ориентира. Огромный корабль изменил направление движения, паруса натянулись. Через дыру в правом крыле теперь проникал луч света. Для обоих руководителей проекта это событие стало знаком, содержащим важное послание: пока корабль сохраняет курс, он способен преодолеть любое препятствие.
50. ОТЛИВКА В ПРЕДВАРИТЕЛЬНО ПОДГОТОВЛЕННУЮ МАТРИЦУ
Они расположились по концентрическим окружностям, как ряды свеч на торте, испеченном в честь дня рождения. В результате первых выборов шестидесяти четырех членов Ассамблеи возникли левая, правая и центристская группировки. Правые выступали за организацию многочисленной полиции: только с ней можно быть уверенным в том, что больше преступлений не произойдет. Левые призывали безоговорочно поверить в добрую волю всех членов общества и соответственно ратовали за отсутствие полиции. Представители центристских сил предлагали предпринять некие промежуточные меры.
Первые выборы показали, что голоса обитателей «Звездной бабочки» разделились на почти равные части. Здесь также действовало правило трех третей. Левые обладали едва заметным большинством – следовательно, очень многие люди еще надеялись на то, что все вдруг устроится само собой благодаря доброй воле населения. Большинство членов Ассамблеи составили женщины. Казалось, жители Цилиндра проголосовали за них, показывая тем самым, что они хотят отличаться от обществ землян, ведь там правительства состояли преимущественно из мужчин. Или пассажиры корабля надеялись, что женщины, самой природой созданные дарить жизнь, в меньшей степени поддадутся соблазну призвать на помощь насилие.
Сформировавшаяся система управления состояла из трех ветвей власти. Первую олицетворяла группа основателей. Это была пятерка создателей проекта: Ив, Габриэль, Адриан, Каролина и Элизабет. Именно они должны были стать хранителями знаний, позволивших отправиться в полет, будь то управление судном или ориентация в космосе. Вторую ветвь власти – исполнительную власть – олицетворяла Джослин, вскоре эту структуру должна была дополнить система органов полиции. Наконец третьему полюсу силы – органу законодательной власти – в ближайшем будущем предстояло установить общие правила жизни на борту корабля.
Ассамблея из шестидесяти четырех депутатов собралась на первое заседание и приняла решение выработать начальные строки конституции. Местный канал телевидения транслировал ход обсуждения, чтобы все могли присутствовать при рождении важнейшего документа. Программа оживлялась комментариями Жиля.
Мудрецы начали с простейших законов.
1. Нельзя убивать.
2. Нельзя причинять ранения другому человеку.
3. Нельзя насиловать.
4. Нельзя наносить ущерб имуществу других людей.
5. Нельзя красть имущество других людей.
Поскольку по таким темам, как эвтаназия, аборты, способы наказания преступников, возникли глубокие разногласия, участники заседания решили перенести обсуждение этих вопросов на следующее утро. Однако именно следующим утром разразился первый мятеж в истории проекта.
51. КРАСНЫЙ ДЫМ
С момента старта пассажиры корабля столкнулись с маленькой проблемой – тоской по родной Земле. В минуты усталости некоторые люди бормотали многозначительную фразу: «А все-таки там, на Земле, было лучше». Каждого жителя Парадиза подобные мысли успели посетить хотя бы один раз. Люди с сожалением вспоминали о каникулах на берегу моря, катании на лыжах со склонов высокой горы или общении с тем или иным дорогим сердцу существом, которого отныне им всегда будет не хватать. У одних приступы тоски оказывались более острыми, чем у других, и Адриан нашел термин для обозначения этой новой болезни – «терраксия». Психобиолог утверждал, что это разновидность нервного расстройства. Как только феномен получил научное наименование, он стал казаться менее тяжелым. Упоминать о прыжках с парашютом, о том, как приятно чувствовать ветер или капли дождя на лице, означало поддаваться терраксии. Жаждать управлять автомобилем на скорости сто километров в час, палить из огнестрельного оружия или даже высказывать сожаления о метро или запахе, доносящемся из выхлопной трубы автомобиля, значило поддаваться терраксии.
Но никто не предполагал, что это может стать по-настоящему серьезной проблемой, вплоть до того момента, когда группа из сотни людей ночью захватила штурмом здание, откуда вел вещание внутренний телеканал. Утром заговорщики стали транслировать пропагандистские обращения на личные телеприемники и большой настенный экран, находящийся в центре городка Парадиз. Девушка, которая, вероятно, была лидером бунтовщиков, призывала все население Цилиндра лишить правительство власти и предлагала развернуть корабль.