Видение вновь изменилось, и, стоя в тени, я наблюдала за маленькой собой, лежащей лицом в грязи. Мои сестры перевернули корзину со змеями. Я смотрела, как девочка на земле сжимается в ожидании укуса, стискивает кулаки, закрывает глаза… но змея, которую мгновение назад погладил Амар, лишь проскальзывает мимо и игриво щелкает языком у детского ушка. Я слышала, как Амар из прошлого облегченно вздохнул.
А затем изображение исчезло, ореол вокруг пламени померк до крошечного огонька. Я прислонилась спиной к стволу. Амар был там накануне моего десятилетия. Все это время он наблюдал за мной со стороны.
Защищал меня.
Я потянулась за очередной свечой, но, погрузившись в новое видение, застыла. Мне явился профиль незнакомки. Затем картинка расширилась – женщина находилась в стеклянном саду. Она склонилась над хрустальным розовым кустом, так что волосы прикрыли ее лицо, затем распрямилась и протянула рубиновый цветок Амару.
От простого жеста веяло тихой любовью; алые грани хрустальной розы несли в себе обещание и признание. Конечности мои налились свинцом. Я вновь и вновь смотрела, как женщина вкладывает цветок Амару в руку.
Сердце болезненно сжалось. Он обманул меня, заставив поверить, будто я не просто принцесса Бхараты. На секунду я пожалела, что не выпила яд. Тогда бы я хоть как-то управляла собственной жизнью, но вместо этого теперь захлебывалась осознанием, что сама себя обманывала так, как не обманывал никто другой. Я так страдала от одиночества, что ошибочно приняла нашу связь за нечто иное, не углядев в ней предательства. Но тогда… зачем Амар защищал меня, если любил другую?
От пламени свечи я оторвалась, хватая ртом воздух. Я прижалась лбом к коре дерева и вдохнула пьянящий аромат свежей земли и гвоздики. И уже хотела потянуться за новой свечой, когда снизу донесся голос…
Я резко обернулась. В длинном обсидиановом зеркале мерцала девушка. Я мгновенно ее узнала. Нритти. Даже расплывчатое отражение ее было прелестно. Волосы окружали ее черным покровом – прямые, так непохожие на мои беспорядочные, вечно спутанные черные кудри. Кожа ее светилась нежным медовым оттенком – против моего смуглого лица.
– Это правда ты, – выдохнула Нритти, и отражение ее дрогнуло.
Она была лишь зыбким образом, но казалась пленницей портала, запертой за обсидиановой завесой. И голос ее окутывал знакомым теплом.
– Нритти? – отважилась я.
Она кивнула и улыбнулась:
– Ты меня помнишь?
– Я… – Я осеклась.
Я знала ее. Но не помнила. Не по-настоящему. Я знала ее по воспоминаниям.
– Я ждала. – На глазах Нритти блеснули слезы. – Я искала тебя веками. С тех пор как тебя забрали в этот жуткий дворец… я верила, что найду тебя. А потом все это… – Она умолкла, всхлипнула и закончила, задыхаясь от боли: – А потом все изменилось.
– Где ты? – спросила я. – Как ты вообще… нашла меня?
– Через зеркала. – Нритти коснулась черной завесы. – Я знала, что есть портал, ведущий из Иномирья в его дворец.
Это «его» она практически прошипела, отказываясь произносить имя Амара.
– Я понимала, что твое возвращение лишь вопрос времени, и вот ты здесь! Едва ты вошла в комнату, как я почувствовала. Мое собственное зеркало вспыхнуло.
Я молчала, язык не слушался. А в глубинах разума предупреждающим звоном раздавался голос Гупты:
«За иными дверьми здесь кроется такое, что лучше их не открывать. Хитрые, темные твари. Они могут принять за приглашение сущую мелочь, вроде человеческого дыхания поблизости».
– Итак, теперь ты знаешь… знаешь, на что он способен, – промолвила Нритти и прижала ладони к стеклу, будто отчаянно хотела освободиться. – Нужно вытащить тебя отсюда.
Я кивнула, все еще ошеломленная. Бесчисленными нитями, вырванными из гобелена. Мертвецами, что бродили по коридорам мимо моих покоев. Забытым прошлым. И обещаниями и мечтами, в которые Амар заставил меня поверить.
Я подняла глаза на Нритти:
– Где ты была? Почему сейчас?
Она ответила горестным взглядом, тут же меня приструнившим.
– Не так-то просто попасть в эту часть Нараки. И еще труднее остаться.
– Расскажи мне все. Откуда мы знаем друг друга?
– Мы росли вместе. – Нритти неопределенно указала на воспоминания на верхних ветвях. – Наша история где-то на этом древе. Мы были как сестры…
Я нахмурилась. А как же видение с Амаром и другой женщиной. Это ведь его воспоминание, верно?
– Была одна свеча, – начала я, – и женщина, она…
– Всегда есть какая-то женщина, – небрежно отмахнулась Нритти. – Он заманивает их в ловушку. Находит одну девушку за другой, и даже красота значения не имеет. Он питается от них. Он – Смерть и может творить все, что пожелает.
– Но почему эта женщина в моих воспоминаниях?
– Ты, должно быть, узнала о его деяниях, – выпалила Нритти. Лоб ее покрылся испариной, в воздухе запахло металлом. – Уверена, ты в конце концов разгадала его планы. Может, даже нашла древо памяти другой девушки, отсюда и воспоминание.
В животе словно разверзлась бездна.
– Другое древо?
– О да. Сотни деревьев, сотни девушек. Таких, как ты.
Я молчала. Неужели я вновь ошиблась? Мне почудилась невыразимая любовь между Амаром и той женщиной в пламени свечи. С другой стороны, он древний и бессмертный. Вероятно, он просто научился красть сердца так, будто у него самого есть душа.
– Но откуда ты знаешь?
На лице Нритти мелькнула едва заметная жалостливая улыбка, словно ей приходилось объяснять ребенку простые истины.
– Гороскоп пророчил тебе мрачное будущее?
Я кивнула.
– Как и им всем, – вздохнула она, и небрежные слова вонзились в меня точно острые клинки.
«…Находит одну девушку за другой, и даже красота значения не имеет». Я тоже не имела значения.
– А затем он соблазняет их, туманит разум силой, внушает, будто все по-настоящему…
Я вспомнила, как менялась погода за окнами тронного зала. Как пол вздымался под моими ногами и я бежала, а потом в стеклянном саду рухнула прямиком в объятия Амара. Он все подстроил. Я прижала к груди стиснутые кулаки. В Бхарате я находила утешение, цепляясь за мамино ожерелье. Теперь держаться было не за что, кроме слов, воздуха и ложных надежд.
– В прошлый раз ты сбежала, – шепотом продолжила Нритти. – Не представляю как, но ты смогла. И я решила… – она запнулась, – решила, что ты мертва. Но что-то привело меня к тебе.
Она улыбнулась, но как-то холодно, лихорадочно, обжигающе.
– Что именно?
– Не знаю. – Еще одна улыбка. Еще одна вспышка обжигающего холода. – Может, услышала ветер или почувствовала сердцем.
Нритти поднесла пальцы к груди и потупила взор. В глазах ее плескалось такое отчаяние… Я ощущала себя бессердечной тварью, не доверяя ей.
– Но я понимала, что еще несколько дней не смогу до тебя добраться…
– До новолуния? – догадалась я.
Она вскинула голову, и в прекрасных глазах промелькнуло нечто темное.
– Да. А что? Луна уже исчезла?
– Нет, не думаю, – промямлила я. – Просто помню, что в этот день…
– В этот день он тебя убьет. Ты его видела. Он не выносит неподчинения, а в первый раз тебе удалось сбежать. Ты, верно, как-то добралась до озера перерождения, лишь бы избавиться от него. Должно быть, чтобы вновь отыскать тебя, ему потребовались годы. Но он запер все эти воспоминания, не желая, чтобы ты выяснила, кем была. Сбежавшая пленница – такой удар по его гордыне.
Я подумала о клятвах Амара. О каплях крови на его ладони. О поцелуях. Даже о том, как он меня спас. Помог выжить, чтобы убить самому… Я отвесила себе мысленную пощечину. Глупо копаться в этих обрывках, пытаясь понять и найти оправдание собственным неверным решениям. Я была безвольной слабачкой. Я стиснула зубы. Но больше Амару не поддамся.
Что-то во мне надломилось. Нритти наверняка права. Неудивительно, что Амар и Гупта предостерегали меня насчет скрытых дверей Акарана. Явно не хотели, чтобы я открыла истину. А все эти голоса? Чьи они? Запертых в деревьях девушек? Или мертвецов, жалобно взывающих ко мне? Предупреждающих…
– И кем я была в прошлой жизни?
Нритти улыбнулась:
– Моей подругой. Я апсара, но, потеряв тебя, оставила свое предназначение. Не знаю, почему ты пошла за ним… Но могу понять, на что польстилась… могущественное королевство вместо безвестной глуши.
Апсара? Небесная нимфа? Я почти не удивилась. Я еще не встречала никого прекраснее. А что касается причины моего побега с Амаром… даже тут все ясно. Все как в Бхарате. Желание уйти, проявить себя, возвыситься над безымянными безмолвными толпами гаремных жен.
– Ты была так мне дорога. – В глазах Нритти вновь засияли слезы. – И до сих пор дорога. Я бы ничего не пожалела ради твоей безопасности. Как и ты – ради моей, точно знаю. Тебе нужно лишь провести меня…
– Я тоже была апсарой?
Глупый вопрос. Конечно, не была. Нритти сочувственно улыбнулась:
– Нет. Ты была лесной якшини [26] и знала лес как свои пять пальцев.
Я кивнула, пытаясь представить себя якшини. С ее слов я казалась замкнутой, сроднившейся с тишиной и тенями. Но, возможно, в том и была моя суть, а здесь я лишь тщетно изображала королеву. Самозванка.
Нритти прижала руку к стеклу:
– Я не знаю, как долго еще смогу удерживать портал. Каждую секунду я рискую ради тебя жизнью, но я не брошу тебя в беде. Ты должна кое-что сделать. Чтобы освободиться.
– Что?
– Принеси мне его аркан и уничтожь дерево. Тогда мы сбежим, и он больше не сумеет тебя отыскать. А мы сможем вернуться в Иномирье. Сможем освободить всех остальных девушек, застрявших в его королевстве.
«Всех остальных девушек». Горло перехватило, и я быстро кивнула:
– Где он держит аркан?
– Всегда при себе. Вероятно, замаскировав подо что-то другое.
В груди екнуло. Черная полоска кожи на запястье. Рядом с браслетом из моих волос. Должно быть, это и есть аркан. Источник силы Дхармараджи. Этим арканом он утаскивал души в свое жуткое царство, где они ждали перерождения.