Было у меня подозрение, что они все сговорились между собой не раскрывать тонкостей работы паровых машин. Зачем? Здешнее общество было капиталистическим, а местами царил махровый феодализм. Всё из-за нежелания дигов упускать свои выгоды. Ведь это только с виду паровая машина выглядит примитивно, а попробуй её, собери — своих тонкостей и нюансов хоть отбавляй.
Пожалуй, я смог бы, особенно если учесть вычислительные мощности моего Вокса. Уверен, если погрузиться в эту тему, то вполне можно было бы «изобрести» аналоги и паровых мотоциклов, и легковых паромобилей, и… всего, что человечество уже проходило. Но прогрессорствовать мне не хотелось по нескольким причинам.
Основной из которых была та, что всё самое быстрое тут же будет применено для военных целей. Зачем? После открытия энергии атома первое, что было изобретено — бомба невиданной разрушительной мощности. Так что… Нет. Возможно, может быть когда-нибудь и только для собственных нужд. В остальных случаях пусть развиваются сами.
Вообще, мне было странно, что местные власти так халатно отнеслись к появлению троих Небесных людей. Ведь любой из нас троих мог бы в разы ускорить местный прогресс, если не в сотни раз, то совершенно точно в десятки. Понятно, что они были сосредоточены на Восхождении, Звёздной Крови, личном и родовом могуществе. Также понятно, что какая-нибудь серебряная руна в разы превосходит многие технические достижения. Например, если сравнить моё заклинание Огненного Шара, то по разрушительному эффекту оно, наверное, приближается к гранатомёту, если его улучшить, то и к артиллерии. Но что лучше? Батарея гаубиц, бьющих за горизонт с закрытых позиций, или моё огненное заклинание? В ответе не уверен, да и не было его. Лучше иметь и то и другое.
Все эти неторопливые мысли кружились в моей голове неспешным хороводом, пока коляска, покачиваясь на грунтовой дороге, везла меня на местный металлургический завод. Промышленный район Манаана надвигался на нас тяжеловесной мрачной громадой.
Теснота феодальных улочек Манаана навевала покой и умиротворение. Было нечто успокаивающее и дремотное в узких переулках и мощёных деревянными чурками улицах, в лабиринте деревянных домов и подворий. Выглядел город как большая зажиточная деревня, но угловатый функциональный промышленный район заставил собраться.
Ворота были распахнуты, но мой шепелявый ямщик отказался в них въезжать. Поправив кобуру и портупею с мечом, я отправился дальше пешком. Я не думал, что оружие мне понадобятся, но оно было деталью военной формы, так что следовало их держать в надлежащем виде.
Да, я решил поговорить с бастующими и объяснить им, что вернуться к работе сейчас будет в их интересах.
Площадь перед цехом забили рабочие. Моя вычурная офицерская форма Четырнадцатого легиона с эполетами и излишествами смотрелась чужеродно на фоне простой и грубоватой, но прочной и практичной кожаной рабочей одежды местных тружеников.
Мелькнула малодушная мысль, что сейчас моя жизнь зависит от этих озлобленных мужиков, в кожу которых въелась сажа. Рабочие курили, сморкались, плевались и мрачно молчали, провожая меня тяжёлыми недобрыми взглядами.
Особенно резанул на контрасте с мрачным настроением веселый возглас, будто в цирке собрались:
— Кто это у нас в гости пожаловал?
— Охвицерь какой-то…
Вокруг послышались смешки.
— Ой… А чёй-то надо вам здеся?…Сударь?
Это последнее слово «сударь» было сказано с настолько издевательским выражение, что половина курсантов, с которыми довелось учиться, зарубили бы наглеца на месте. Я отыскал глазами невысокого вихрастого юношу, даже подростка, в куртке с чужого плеча. Левая ладонь привычно огладила стальное оголовье меча. Заманчиво, но нужно попробовать договориться.
— Ищу, кто у вас главный, — глядя на заговорившего, ответил я. — Нужны поставки для легиона.
Народ вокруг зароптал.
— Не будет тебе поставок, охвицерь аркадонский, — издевательски пропел подросток. — У нас забастовка!
Накануне ночью я имел беседу с Зеесом, и он заверил меня, что нам необходимо только помещение литейной и материалы. Его диги справились бы и сами. Для себя я сделал отметку, что при помощи моей серебряной Руны, можно никого из них в шахту не гнать, а вытащить руду при помощи Домена Диких Строителей. Это ещё бы сократило трудозатраты и наше время.
— Я вас и не прошу к работе вернуться, — хладнокровно ответил я. — Можете продолжать забастовку, но поставки для легиона необходимы. Мы готовы и сами встать в смену вместо вас…
Толпа рабочих вокруг взорвалась гневными выкриками. На секунду я выхватил в людской толчее расписанное татуировками знакомое лицо Таргола — моего недавнего противника на фионтаре. Он усмехался. Да и чего бы ему не радоваться? У меня проблемы, готовые перерасти в мордобой.
— Слышали? Мы, значит, сидим тут, семей не видя! — сорвался на фальцет юноша. — А ты, значит, пришёл попросить нас разойтись?
— Оставайтесь здесь! — ответил я, перекрикивая толпу. — Пустите нас поработать! Большего не прошу! У нас война!
Начался совсем уж невразумительный гвалт. Я выхватывал отдельные фразы, с трудом понимая, о чём идёт речь.
— Кого пустить?
— Дигов? Не бывать! Небы-ва-а-ать!
— Дигов прочь из Манаана!
— Ургов нет!
— Никакой войны нет!
— Ложь! Всё ложь!
— Легион на ножи! Легион на ножи! Легион на ножи!
— Грязекопов на ножи!
— Бей его, ребята!
Толпа качнулась в мою сторону. Я активировал Скрижаль, над запястьем развернулся полупрозрачный круг.
139
— Стойте! — попытался я предостеречь рассерженных работяг. — Стойте!
— Стойте, рыбяты! — раздался звонкий голосок. — Охвицерь нам чёй-то сказать имеют!
И о чудо! Толпа, ропща, отступила.
— Товарищи! — это обращение само собой вырвалось у меня. — Товарищи! Я не против вашей забастовки! Но идёт война! На нас надвигается орда беспощадных врагов! Если профессиональные легионеры не остановят эту угрозу, то винтовки придётся брать вам и защищать свои дома без нашей помощи!
Всё это скопление людей притихло, все слушали мою речь.
— Боритесь ли вы за свои права, бастуете или нет, а легион нуждается в вас! Беззащитность не синоним борьбы за свои права! Не дайте себя обмануть лжецам, прикрывающимися именем свободы! Если нам сейчас не сплотиться, то придётся обеспечивать не свои легионы, а чужую орду, которую ведут Наездники — носители личинок Червей! И кормить вам её придётся вашими родными: жёнами, родителями и детьми!
— Сказки! Это страшные сказки! — заорали сразу несколько голосов с разных сторон. — Червей в наших краях уже сотни циклов никто не видел!
— Что за бред⁈ Кто вам это рассказал? — не выдержал я. — Я сам недавно был в Разбитой Пустоши и там убил Имаго-Матерь!
Сначала вокруг меня раздались редкие смешки, переросшие во всеобщий гвалт. Они мне не поверили, а потом мне в голову прилетел первый камень. От него я увернулся, как впрочем, и от второго, и от третьего, и четвёртого тоже. Моя реакция уже значительно превосходила обычную человеческую, но к такому повороту событий я не был готов морально. Как поступить и что с этим делать, я не знал. Вернее, как не знать? Знал прекрасно. Передо мной встала дилемма. Я должен был либо быть битым, возможно даже, с летальным исходом, либо как-то отвечать. Однако от человеческой уже отличалась не только моя реакция, но и остальные физические кондиции. Звёздная Кровь изменила и преобразовала меня, возвысила над простыми смертными. Любой мой ответ мог оставить от них мокрое место. Акила моими руками решает свои проблемы, становиться же марионеткой в руках местного управляющего такое себе. Разгонять забастовки и устраивать акты локального геноцида… Без меня.
Очередной камень попал в затылок, сбив шляпу. Я пошатнулся, в ушах зазвенело. На следующий метательный снаряд среагировать не успел, оружие пролетариата попало в правую бровь. Вспышка боли ослепила меня на секунду, в это же время на спину мне кто-то прыгнул. Не устояв на ногах, я покачнулся, сделал несколько шагов вперёд и рухнул на одно колено. Злость затопила моё сознание. Скрижаль была всё ещё открыта, мне на глаза попалась подходящая к ситуации Руна.
На меня прыгнул ещё кто-то, и ещё, и ещё. Через минуту на меня навалилась целая груда тел. С трудом я активировал Руну «Аура Страха».
Толпа, только что представлявшая собой бурное море недовольства, застыла на месте. Навалившиеся мужики слезли с меня и попятились. Я встал и распрямился, с меня стекал чёрный то ли пар, то ли дым. Так работала Аура Страха, так выглядел Аюкан.
Воздух стал словно тяжёлым, наполненным незримой силой, даруемой Звёздной Кровью, и рабочие один за другим начали пятиться и отступать, их глаза расширились от страха и трепета. Камни, которые бросали с таким гневным рвением, теперь лежали забытыми под их ногами. Я проверил своё оружие. Револьвер и меч были на своих местах, но для них ещё не время… Я сделал ещё одну попытку, обратившись к толпе.
— Товарищи, — начал я снова, мой голос был ровным, несмотря на хаос, произошедший всего несколько минут назад. — Я не желаю ни насилия, ни кровопролития. Но вы должны понимать, враг, с которым мы сталкиваемся, не похож ни на кого другого. Всадники — не просто обычные люди — это коварные сосуды злобы, которая стремится поглотить всех нас.
Я не был уверен, что они поняли мои слова, но на площади воцарилась тишина, на страх, вызванный рунным заклинанием, наложилось серьёзность моей речи.
— В Расколотой Пустоши, — продолжал я, — я лично встретился с ужасами, от которых вас защищают легионы. Имаго-Мать была существом, рождённым самой Тьмой. Это абсолютное Зло. Этот мрак поглотит всех и каждого, если мы с вами не сплотимся.
Снова пошедший было по морю людей ропот и начавший усиливаться, теперь сменился мрачной тишиной. Я видел, как сомнение в их глазах уступило место страху.
— Пусть ваша забастовка станет свидетельством вашей силы, — сказал я, теперь мой голос стал мягче, — но пусть она также будет примером единства. Ибо, стоя вместе, мы больше, чем рабочие, больше, чем воины — мы — крепость против наступающей орды, пришедшей из ледяного мрака.