Я громко прокашлялся. Мужчина вздрогнул, словно его ужалили, и приоткрыл глаза, осоловело выискивая источник раздражающих звуков. Затем он сфокусировал мутный взгляд на моей фигуре. Пьян — понял я.
— Марчи Нори к вашим услугам, сударь. — пробормотал он, словно это приветствие было заранее выучено.
Водянистые глаза задержались на револьвере в кобуре.
— Есть свободная комната? — спросил я негромко, стараясь начать разговор с обычного требования.
— Только у меня и есть, — хрипло усмехнулся он и развернул ко мне журнал для гостей. — Вы по адресу, сударь. Распишитесь здесь…
Я взял перо и вписал своё имя, слегка морщась от затхлого запаха, пропитавшего бумагу. Пока я аккуратно выводил прописные руны, упитанный хозяин, по-видимому, полностью проснулся и решил взяться за своё ремесло.
— Жара нынче зверская, — продолжил он отдуваясь. — Семь ун за ночь, чистое бельё раз в три дня, если вы застрянете тут надолго.
— Мне сказали, что здесь можно не только утолить голод и жажду, но и вздремнуть в чистых простынях, принять горячую ванну и постричься. Это так?
— Конечно, сударь…
Он пробежал по записи в журнале.
— Конечно, Кир из Небесных Людей, — сказал он и прищурился. — Еда, выпивка, ванна, услуги цирюльника не входят в оплату. Комнату возьмёте под номером семь, сразу наверх по лестнице и налево.
Я отсчитал семь ун и положил монеты на стойку. Он пересчитал их толстыми, короткими пальцами и сразу оживился, мягким жестом спрятав плату в карман жилета.
Ноздри уловили аромат жареного мяса. Я получил ключ от номера и взглянул в сторону приоткрытой двери, откуда и исходил запах еды. Кто-то играл на гитаре бодрым перебором, скорей пустой, чем полный зал освещали светильники на солнцекамне с широкими отражателями.
В животе забурчало, что было, в общем-то, неудивительно после казённой баланды. Это обстоятельство заставило меня шагнуть в зал. Первое, что бросилось в глаза, — большая доска с ценами, аккуратно вырезанными на ошкуренной древесине. По сравнению с деревенскими кантинами это место не поражало богатством, но и не вызывало отвращения: приличное, по-своему опрятное заведение. Несколько посетителей у барной стойки накидывались выпивкой в компании с девицами низкой социальной ответственности. Второй и третий этажи были отведены под комнаты для гостей, где каждый мог найти — за соответствующую плату — убежище на одну или несколько ночей.
— Что-нибудь ещё? — дохнул на меня запахом карзы Нори. — Могу распорядиться подать вам ужин в комнату. Кого-то из девушек пригласить? Подстричься, побриться? — серия вопросов вылилась у него из уст заученной скороговоркой.
— Ванну. А поужинаю я внизу, — ответил я и негромко хмыкнул, вспомнив, как давно я не ел в нормальном заведении. — Если не передумаю, остальное обсудим после ужина.
— Как скажете, сударь… Тогда с вас ещё две уны, — продолжил он приторно-деловитым тоном.
Я протянул монеты. Цены здесь, конечно, конские, но мне после темницы хотелось всего доступного комфорта, который я смогу здесь найти, потому решил не мелочиться. Пусть это заведение скрасит мои скитальческие будни.
— Ваш номер будет готов через полчаса, сударь, — чинно добавил Нори. — Ванну приготовить сейчас?
— После ужина, — бросил я безразлично.
Оставив его позади, я направился прямиком в заведение. Прошёл вглубь зала вразвалку, специально выбрав небольшой стол в углу, где можно было вольготно расположиться спиной к стене. Всё же я в Кровавой Пустоши, расслабляться в полной мере и показывать спину, здесь, может, и безопасно, но поберечься имеет смысл. Мало ли?
Заказал вырезку из тауро с поджаренными мясными грибами, щедрой порцией соуса и свежим хлебом. Поразмыслив, спросил, что есть из крепких напитков, и заказал ещё бутылку аркадонского джина. Вскоре передо мной поставили бутылку, к сожалению, комнатной температуры.
Я расправился с мясом и заказал ещё. Пока ждал заказ, выпил, откинулся на спинку стула и чуть прикрыл глаза, бездумно слушая гитарные переборы, под которые вполне себе сносно отплясывал один из посетителей с ночной феей. Атмосфера была расслабляющей, ещё более приятной её делал алкоголь, аромат духов и болтовня посетителей. Эта кантина явно была культурным центром этого зачуханного городка.
Так что с местом для отдыха я не промахнулся. На меня никто не обращал внимания, а я не горел желанием ни с кем общаться. Когда наелся и выпил, захватил заказанную бутылку и отправился искать свой номер.
Проходя мимо стойки, повторно разбудил Нори. и попросил его прислать ко мне цирюльника, а после него ванну.
Оказалось, что моя комната находилось на втором этаже. Поиски запомнились скрипящими половицами, лампами на стенах, которые отчаянно мерцали, будто готовы потухнуть в любую минуту, и запахом старого дерева, обогащённый едва уловимой смесью ароматов пищи, алкоголя, женских духов и чего-то ещё.
В дверь постучали, когда я ещё одетым валялся на широкой кровати с балдахином, бездумно, пялясь в потолок. Это оказался здоровенный мужик, заросший бородой до бровей. Не таким я представлял себе цирюльника. Что же так бывает — сапожник без сапог. После того как он привёл мою причёску в порядок, принесли ванну.
Ну как ванну? Объёмистое жестяное корыто, стоящее посреди комнаты так, будто хозяева заведения специально хотели подчеркнуть: «Посмотри, какой сервис!». Работники споро натаскали воды, я с удовольствием скинул одежду и воспользовался местными удобствами, забравшись в корыто и расслабившись.
В дверь буквально через несколько минут робко поскреблись.
— Войдите! — разрешил я, взведя «Головорез».
В приоткрывшуюся щель проскользнула миловидная девица лет двадцати, облачённая в почти прозрачный, короткий халатик. Её взгляд изучающе скользнул по мне, в нём улавливалась смесь покорности, робости и чего-то ещё, чего я не определил.
— Приветик, сударь, — протянула она голосом, в котором чувствовалась отрепетированная томность, и расцвела в улыбке. — Меня прислали помочь вам с… купанием…
Произнесено было вежливо, возможно, даже заискивающе. Я понимал, что цену за эту услугу мне ещё выставят. Но сейчас ощущал лишь жажду горячей воды, мыла душистого и полотенца пушистого, способных смыть остатки пыли и пота, накопленных за долгую дорогу. Отложив револьвер, кивнул ей.
— Потри мне спину, милашка, — ответил я, не став отпускать циничных шуточек. — Залезай.
Я указал на свободное место в своём корыте.
Девушка улыбнулась и тихо прошла скользящей походкой, точно стараясь не потревожить лишний раз мой покой. Что характерно под её босыми ступнями не скрипнула ни одна половица, тогда как подо мной жалобно отзывалась каждая. Она взяла жидкое мыло и мочалку, очевидно, желая помочь с омовением дорогому клиенту. Мне всё это казалось жутковатым театром, в котором местные актрисы играли на струнках мужских желаний. Но я уже решил, что воспользуюсь местным сервисом на сто процентов.
271
Опустившись в горячую воду, я закрыл глаза от удовольствия. Попытался припомнить, кода я вот так в последний раз принимал горячую ванну, и не смог этого сделать. Но даже в таком блаженном расслаблении я не забывал, что за этими стенами течёт своим чередом обычная жизнь Кровавой Пустоши с присущими ей мраком и цинизмом. Подкрадись кто-то тихонько ко мне, и эта ночь закончится банальным кровавым пятном на белых простынях. Никакая мощь Восходящего мне не поможет избежать коварного выстрела в спину.
Подчас подлость, прячущаяся за вежливыми улыбками, оказывается смертельней открытого противника на поле боя. И я уже знал, что завтра всё это веселье может оборваться парой оглушительных метких выстрелов в баре или тихой поножовщиной в тёмном, узком переулке. Но и быть постоянно на взводе невозможно, иногда просто необходимо давать себе хотя бы несколько часов покоя и расслабления.
Девица, открыв пузырёк с ароматическим мылом, пахнущего травами, осторожными, но уверенными движениями намыливала мне плечи. Я чувствовал её прикосновения, слышал всё более тяжёлое дыхание. Бассейна здесь, понятное дело, не было, но жестяное корыто вполне себе справлялась с поставленной задачей, и я позволил себе ненадолго погрузиться в бездну мягкой дремоты.
И именно так, без лишних церемоний и слов, я остановился в здешних лучших комнатах, и это было намного лучше ночёвки под небом Единства. Ун у меня пока хватало, и в тот вечер я решил, что если судьба готовит мне неприятности, то пусть сперва дождётся, когда я как следует отмоюсь и отдохну. В конце концов, так устроен мир, что наслаждения — это неотъемлемая часть каждой короткой передышки перед новым круговоротом приключений, не всегда оказывающихся приятными.
Утро просочилось в номер неохотно, крадучись меж тяжёлых штор. Я открыл глаза, чувствуя неприятный привкус во рту и противную пульсацию у висков. Похмелье давало о себе знать, как терпеливый охотник, выскользнувший из засады. Бок у меня занемел от длительного лежания, и только окончательно проснувшись, я вспомнил, что ночь провёл с симпатичной девушкой. Рядом со мной, разметав пряди по подушке, лежала блондинка, совершенно нагая, вольготно раскинувшаяся на большой кровати. Её волосы в полумраке отливали цветом спелой пшеницы, а сама она тихонько посапывала, отвернувшись к стене. Как и полагается, я не имел ни малейшего понятия, как её звали, да и спрашивал ли я об этом — тоже помнить не мог.
Накануне я явно переусердствовал с джином. Очередные смутные воспоминания вставали перед глазами фрагментами: смех за столом, перебор гитарных струн, чей-то многозначительный шёпот, и вот уже я сижу на краю кровати с бутылкой в руке. События прошлой ночи были подобны грубым мазкам серой краски на чёрном холсте, которые теперь исчезали в туманной дремоте. Но, признаться, горевать мне было не о чем — если и случилось что-то важное, так оно вчера кануло в Лету.
Я приподнялся на локте, отводя взгляд от ладной фигуры блондинки, и оглядел свою комнату. В свете утреннего солнца роскошная двухспальная кровать с мятой простынёй уже казалась не столь элегантной, как вчера.