Мой револьвер обнаружился под подушкой. На миг я ухмыльнулся собственной осторожности, но, по правде, это уже походило на паранойю. В Единстве я уже давно привык, что без оружия во многих местах лучше не появляться. Мир суров, и за любую ошибку могут вынудить сполна платить, не отходя от кассы Звёздной Кровью или свинцом. По счастью, ночь завершилась именно так, как я и планировал.
Прислушавшись к себе, я осознал, что отчаянно хотелось пить, вплоть до рези в горле. Однако все расставленные вокруг бутылки оказались пусты, словно здесь плутонг легионеров пил как в последний раз. Оставалось только открыть криптор и приложиться к фляге с водой из неприкосновенного запаса.
— Сударь мой… Вы, что? Уже встаёте? — донёсся до меня ленивый сонный голос, моей компаньонки.
Девушка потянулась всем телом под тонкой струящейся простынёй, заставляя залюбоваться, как она по-кошачьи выгнула спину. Я взглянул на неё искоса и понял, что просто не могу отпустить фею прямо сейчас. Благодаря своим повышенным Атрибутам, я её ночью изрядно заездил. Но блондинка показала себя настоящей профессионалкой. После получаса физических упражнений у меня даже голова перестала трещать, словно рассохшаяся бочка. Нужно было собираться в дорогу. И так я здесь изрядно задержался.
— Всё, красотка. Пора мне, — сказал я, оторвавшись от неё. — День начинается, пора собираться в путь.
Она подарила мне сдержанно-лукавую улыбку, медленно вставая с кровати и начиная собирать одежду, разбросанную по комнате. Вид её обнажённого тела больше не волновал меня столь же сильно, как до этого. Запустив руку в криптор, я проверил свой кошель. Пальцы нащупали несколько десятков монет, жалкие остатки после вчерашнего кутежа. Кажется, осталось что-то меньше сотни ун. Конечно, самому преуспевающему жителю этой дыры можно прожить несколько месяцев, если не полгода, но для меня — это сигнал, что пора отправляться в путь.
Блондинка отыскала свой вчерашний халатик и покосилась на меня в утреннем свете. Её губы оставались чуть приоткрытыми, словно она надеялась получить приглашение на ещё одно продолжение, но я лишь улыбнулся в ответ. Она, видимо, уже привыкла к этому, но пару лишних монет она определённо заслужила. Я сунул ей чаевые, и она с благодарностью спрятала деньги в карман. Пожелав мне напоследок удачи, тихо скользнула за дверь.
Надолго в одиночестве меня не оставили. Пришёл местный работник, принёсший эфоко и трубку. От курения я, естественно, отказался, а вот эфоко принял с благодарностью. Выпив первую чашку, сверился с внутренним состоянием. Организм был почти в полном порядке, но ему никуда и ничего не хотелось. Однако пора было двигаться дальше.
Достал из криптора седло, и седельные сумки. Переоделся в свой офицерский мундир без знаков различия, внезапно оказавшийся в моём гардеробе чуть ли не самой пристойной одеждой.
Застегнул ремень и приладил на бедро «Головорез», повесил на одно плечо сумки, на другое взвалил седло. Не оборачиваясь, покинул комнату. Спустившись по скрипучей лестнице, которая показалась мне ещё мрачней и длинней, чем вечером, я вернул ключ хозяину. Удивительно, что он даже не посмотрел на меня — словно знал: многие гости его кантины покидают его заведение и больше никогда сюда не возвращаются.
Перед тем как отправиться в путь, я зашёл в бар и заказал самый простой, но самый сытный завтрак: яичницу с жареным мясом и какими-то бобовыми, ну и эфоко, разумеется. Глядя в тарелку, я чувствовал, что есть совершенно не хочу. Тело отчаянно просило глоток холодной воды или чего-нибудь покрепче, чтобы снять похмельную дрожь. В итоге я поборол себя и кое-как впихнул в рот еду. Запил эфоко, которое тут же взбодрило меня. Ещё бы не взбодрить, ведь я выпил несколько кружек, изрядно разбавленных цветочным бренди. Иногда с учётом моего образа жизни, отремонтировать организм способны не рунные заклинания, а очередная доза алкоголя, пусть даже минимальная.
Голос совести я просто проигнорировал. Решив, что излишняя самокритика не к месту, накинул пыльник, прихватил седельные сумки и вышел из этого прибежища мелких грешников. На улице сильно припекало. Я поднял воротник и на миг прищурился, привыкая к дневному свету после полумрака кантины.
Тауро меня ждал вычищенным и сытым, как мы и договаривались с парнишкой.
Я почесал его за ухом и похлопал по шее, прежде чем начать седлать, чувствуя тёплый запах животного. Мир вокруг плавился, словно залитый раскалённым свинцом, а ветер казался горячечными выдохами вечно лилового неба. Быстро перепроверив снаряжение, начал седлать своего нового скакуна, невольно отмечая, что он хуже моего Буяна.
Сев в седло, я подкинул монету уны пареньку.
— Спасибо, сударь, — поблагодарил он. — А это правда?
— «Правда» что? — мрачно переспросил я.
— То, что вы Кир из Небесных Людей, Кровавый Генерал…
— До встречи, Мокари Кут, — ухмыльнулся я и тронул поводья.
Тауро тронулся легко и пошёл ровно. В голове шумела каша из мыслей, воспоминаний и остатков похмелья, и я понимал, что весь этот цинизм никуда не денется — ведь такие места, как этот городок, питаются моральной слякотью людей, добровольно отдающих им свои деньги и остатки веры. Но пока существовал спрос на мои навыки, меч и револьверы, я мог продолжать эту кровавую игру до бесконечности.
272
Небо над головой оставалось немым, от жары по спине стекали капли пота, а впереди простиралась дорога, по которой мне предстояло доехать в Посёлок Старателей. Ну как дорога… Едва видимая глазом колея, почти неотличимая от того, что дорогой не являлось.
Тауро шёл ровно сквозь выжженную дотла степь. Я старался смотреть только вперёд, чтобы бескрайний унылый пейзаж не засосал меня окончательно. Песок хрустел под копытами тяжёлого быка, сухой воздух дрожал над землёй, пропитанный запахом горячего шлака и пыли. Иногда порывы ветра приносили с собой привкус горечи, похожий на запах тлена. Ещё одна особенность здешних неприветливых земель. Я всё время держал «Головорез» под рукой, и хотя рядом не было ни души, Кровавая Пустошь умеет преподносить фатальные сюрпризы. Здесь каждый унылый куст может обернуться смертельной опасностью.
Тягостная дрёма подкралась незаметно. Однообразный стук копыт укачивал, словно колыбельная. Я попытался стряхнуть сон, но слишком мало спал прошедшей ночью, так что провалился в тяжёлое беспокойное забытьё.
Сон снова вернул меня на поле боя. Трон Вечности висел над нами, будто насмешливо глумился над тем, как мы перемалываем друг друга в кровавую кашу. Мои люди — те, кто тогда со мной прошёл через адские атаки — стояли плечом к плечу, дожидаясь команды.
— Легионеры, в атаку! За мной! — мой голос прозвучал неожиданно громко как взрыв. Они поднялись как один плечом к плечу, блеснули примкнутые штыки, мы бросились на врага. Мундиры в пятнах засохшей крови и пыли. Мы сражались за Аркадон, и тогда, казалось, победа — всё, что нас ждёт. Но стоило мне оглянуться, как вместо ликования увидел трупы своих союзников и врагов. Мёртвых было пугающе много
Сцепив зубы, я шагнул к следующему видению: Лорд Альтара сидел на стуле с высокой резной спинкой и спокойно смотрел на меня. От него зависел исход трибунала, он пристально сверлил меня взглядом из-под кустистых бровей. Каменное лицо не выражало ничего, кроме скуки.
На мне почему-то оставался тот же запачканный кровью мундир, рана от кинжала на лице открылась, кровоточила и горела болью.
— В отставку… — громыхнул неестественно громкий голос Альтары, эхом раскатываясь внутри моего черепа. Я хотел возразить, но мог только беспомощно моргать, барабанный бой пульса в ушах мешал мне это сделать, во рту стоял привкус меди.
Глаза открылись, тауро своим мерным тяжёлым шагом выдернул размякшее от жары сознание из тяжёлой дремоты.
Я увидел, как по обе стороны едва заметной колеи, вытянулись шеренги убитых мной людей. Они были в изодранных мундирах — свои, и чужие. В тусклом свете далёких умирающих игг-лучей они казались сломанными марионетками. Приступ ужаса заставил балансировать меня на грани безумия. Шеренги этих изувеченных мертвецов печально махали мне вслед, а тауро нёс меня между ними, словно не замечая покойников. Ну да, он и не мог их видеть, ведь они явились ко мне. Вся эта картина смотрелась бы нелепым мрачноватым фарсом, не будь она такой жуткой.
Резкая тряска вернула меня в реальность. Мой тауро оступился, и я, едва не вывалившись из седла, успел ухватиться за чёрную гриву. Ноги судорожно сжали бока животного. Я проснулся весь в холодном поту, на губах солоноватый привкус мелкодисперсной пыли.
Словно рассерженный рёв гигантского волка Фенрира, совсем рядом раздался грохот. Первая молния разорвала тучи ослепительным зигзагом ударила в каких-то полукилометрах от меня, осветив Пустошь яркой вспышкой. Вспыхнуло невысокое всё перекрученное деревце. Через короткое мгновение вновь громыхнуло — и небо словно располосовало само себя. Порыв ветра чуть не сдёрнул меня с седла, а дождь хлестнул по лицу, слепя глаза. Я инстинктивно втянул голову в плечи, пытаясь уберечься от ледяных потоков, а оказалось лишь, что вода заливается и за воротник, и за отвороты сапог. В такие мгновения, будто чувствуешь себя крошечной букашкой перед всемогущей силой стихи.
— Да, чтоб тебя, — выругался я, вглядываясь в окружающий мрак.
Ни единой скалы, не единого дерева, за которыми можно было бы укрыться. Молнии, вой ветра хозяйничали в Кровавой Пустоши и кружили свои тёмные танцы, расцвеченные яркими вспышками. Я чувствовал, как шкура тауро ходит ходуном под моими бёдрами. Животное боялось не меньше, а может, и больше меня.
Пришпорив своего старичка, бросил тауро рысью вперёд. Вся одежда промокла через несколько мгновений этого царь-ливня. Мокрые пряди волос липли к лицу, воду из глаз приходилось буквально вытирать тыльной стороной ладони, чтобы хоть что-нибудь видеть. Но это было иллюзией. Потоки ледяной воды, низвергавшейся с небес неостановимым потоком, снизили видимость до нескольких метров.