Мико сняла шляпу, провела рукой по волосам, продвигая выбившуюся прядь за ухо, и поджала губы.
— Надо подумать. Одной очень опасно отправляться, придётся нанимать кого-нибудь, а здесь, считай, и народу-то нет. Старики одни да беглые отбросы.
Я хмыкнул, отпив эфоко. Похоже, эта деваха готова была драться до последнего — за каждую уну, за каждую крошку, за каждую возможность выжить в этом богом забытом уголке Единства.
Мико тоже глотнула из своей кружки.
— Ты и правда собрался в Асиополь? — спросила она, устав ходить кругами.
— Пока жду своих товарищей. Потом… Возможно. Как знать, что завтра случиться. Это же Единство…
Она кивнула и посмотрела в глаза, словно выискивая признаки лжи. В конце концов, свободной рукой отбросила прядь волос и чуть смягчила тон:
— Я бы лучше отправилась с группой в Асиополь. Там много чего ещё осталось интересного и ценного, к тому же прошли слухи, что Сфинкса больше нет. Надо бы проверить.
Я кивнул в ответ, внутренне улыбаясь, кому, как не мне, знать, что эти слухи правдивы. Но вслух я сказал:
— Это рискованно. Не боишься?
— Кто? Я? — Мико чуть не поперхнулась эфоко. — Думаешь за хладонитом у меня была лёгкая прогулка?
Ухмыльнувшись, пожал плечами в ответ. Хотя я и понимал, что Мико не робкого десятка, но она была мне никто и Восходящей не была. Какой мне смысл брать её с собой?
— Ладно, Кир, — ответила моя новая знакомая. — Приятно было поболтать. Если вдруг надумаешь пойти туда, я живу в доме отца у колодца. Найдёшь, если захочешь.
Гили развернулась и ушла, оставив у меня смешанные впечатления. Я глянул на Хеога, но тот сделал вид, что не замечает меня, яростно протирая стойку тряпкой, как будто та была виновата во всех бедах, свалившихся на Посёлок Старателей. Да и ладно. Не имел намерения сейчас выяснять, кто и как будет оставаться дальше в этих забытых краях.
Остаток утра я провёл за столом, ковыряя ложкой кашу скармы и перебирая варианты, где и из-за чего могли задержаться мои товарищи. Почему-то у меня было впечатление, что всё вскоре решится. А пока я просто сидел в прохладном полумраке кантины, потягивал горьковатый эфоко и перекатывал в голове одну простую мысль, что для выживания важнее всё-таки союзники, а не враги. Пусть и временные.
Поняв, что начал ходить по кругу, обдумывая одно и то же, решил подняться к себе.
В комнате разложил перед собой когти редбьёрна и небольшие пласталевые обломки, представлявшие ценность только из-за того, что это был невоспроизводимый в Единстве материал.
После открыл Скрижаль и активировал Руну Материи, собираясь вновь проверить пределы возможностей, даруемых этой серебряной Руной. Я срастил все остатки ценного материала из которого создавалась космическая броня, и коснулся разумом когтей, а потом словно сам собой в моём сознании возник образ клинка — ажурные, гладкие и обтекаемые эфесы, выполненные из единого куска композитного материала, достаточно прочные, чтобы выдержать любые удары и нагрузки. Не откладывая на потом, воплотил план в реальность.
Когда я открыл глаза, то успел заметить исчезающий вихрь Звёздной Крови, такой же, как во время призыва предмета из Руны. На моих глазах из воздуха возникали материальные предметы, с неестественной скоростью принимая форму костяных клинков. Сами когти, состоявшие из незнакомого мне экзоминерала, я тоже немного преобразовал по форме, сделав их гладкими, широкими и острыми, из десятка когтей с задних лап получилась вполне себе опрятная изогнутая сабля вроде шамшира Ами, а из остальных я сделал кривые длинные кинжалы.
Я критически осмотрел получившиеся орудия убийства. Опробовал саблю, сделав несколько пробных взмахов. Не шедевр оружейного мастерства, но вполне себе приемлемый и рабочий инструмент, рождённый моим сумрачным гением. Мозолистая ладонь замерла в нескольких сантиметрах от лезвия. Вспомнив какую страшную рану эти когти оставили мне на память. Хотя чего здесь вспоминать? Стоит просто опереться на ногу.
Поразмыслив, сделал из материала попроще, чем пласталь ещё и ножны для всех клинков из когтей. После клинков и ножен для них, занялся починкой одежды и обуви. Руна прекрасно справлялась и с этими задачами. Весь остаток дня читал.
На ужин спустился в общий зал кантины. Меня не слишком смущал тот факт, что ем в полном одиночестве, даже Хеог Сворг отсыпался или, скорее всего, по привычке смотрел, чтобы мои медвежата не влезли в его кладовые. Я дожёвывал мясо и подливал себе эфоко, когда раздались громкие шаги.
Незнакомец ввалился в зал так уверенно, будто владел всем этим заведением. Громоздкая фигура, а под широким плащом была видна пропылённая куртка. Посмотрел на меня, прищурился и хрипло выдохнул:
— Надо же, думал, одни ящерицы здесь ночуют. Но, погляжу, ещё есть постояльцы.
Он приблизился к моему столу, небрежно откинув полы плаща, и в тусклом свете я рассмотрел резкие черты лица, коротко стриженные, светлые волосы. На шее висел потускневший серебристый амулет в виде двойной спирали. Взгляд его был тяжёлый, будто ему приходилось торговаться за каждую минуту жизни.
— Минден Герорн, — представился он. — Старатель, и на капельку авантюрист… в общем, ищу там, где остальные теряют. А ты кто, приятель?
Он присел напротив, не дожидаясь приглашения. От него пахло дымом, пылью и лёгкой горчинкой, наверное, тем же эфоко, которым я и сам заправлялся весь вечер.
— Кир, — ответил я спокойно. — Проездом здесь.
— Ага, заметил, что акцент у тебя нездешний…
Он хмыкнул, ладонью провёл по щетинистой щеке.
— Выпивка не лезет больше. Кир, я вот тут заскучал, развеяться хочу, вот и пришёл в кантину поискать компанию. Я имею в виду — партию в рани не желаешь?
Я нахмурился. Про эту игру я слышал и видел, как играли другие, что-то вроде шахмат для тех, кто готов мыслить на несколько десятков ходов вперёд. Фигур только было больше, и ходили они по-другому, разумеется. Перед каждым ходом кидался кубик, определявший ход фигуры.
— Никогда не играл, — сообщил я. — Но научиться могу. Покажешь, что к чему?
Минден приподнял бровь, доставая из котомки прямоугольную коробочку, из которой он вытащил несколько сложенных вчетверо кусков ткани и горсть мелких фигур разных цветов и форм. Раскладывая «поле-бездну», как здешние называли эту простыню с сотней клеток, он насмешливо бросал взгляды на мою кружку эфоко.
— Должен предупредить, что это не просто развлечение. Я, как правило, на этом поднимаю немного ун. Проиграл — платишь. Выиграл — получаешь. Но если, говоришь, не играл, могу сначала показать правила.
Я неспешно допил свой напиток, рукой чувствуя, как в кармане лежит горсть ун. Почему бы и не испытать удачу?
И Минден начал рассказывать о каждой фигуре. Мой активированный Вокс начал составлять список правил. Игра постепенно становилась понятной, словно я уже просидел над ней не меньше двух недель. С трудом сдержал усмешку, наклонился к пешке, напоминающей крошечную гравированную пирамидку.
— Давай, — произнёс я. — Только чтобы без мухлежа.
— Как скажешь, — улыбнулся Минден, расставляя фигурки на расчерченной клетками ткани. — Твои красные. Бросай кубик и делай первый ход.
Он любил говорить быстро, короткими предложениями, сразу к сути. Мне нравилась такая манера — ничего лишнего, только конкретика. В подтверждение вышесказанного новый знакомый стукнул костяшками пальцев по краю стола и скомандовал:
— Ходи. Не будем тянуть.
Первую партию я отыграл с подсказками Вокса. Казалось, внешне не прошло и минуты, а в уме проносились различные варианты, как ветер перед бурей. Минден поначалу скучал, иронично хмыкал всякий раз, когда я делал ход. Но на десятой минуте, когда я повёл «Крылья Иссопы», бывшей чем-то вроде аналога шахматной ладьи, только в Рани у неё своим способом взятие идёт, внезапно в прорыв, его брови начали сходиться на переносице. Под конец партии он смотрел на доску так, будто не верил собственным глазам.
286
— Эй, парень, да ты никакой не новичок, — процедил он, беззвучно поставив королевскую башню, под шах и мат. Королевская башня была в игре аналогом шахматного короля, — Ты играешь агрессивно и быстро… Не отводишь взгляд от поля, как бывалый игрок.
Я пожал плечами и хмыкнул:
— Правил много, но они не сложные. Говорил же, что разберусь…
Вторая партия была уже «на интерес». Минден предложил поставить на кон пару ун. Сказал, что «для разогрева». Я без возражений кивнул, обнулил подсказки Вокса, решив положиться только на свой Атрибут Разум. Такая дерзость, может, и не лучший шаг, но любопытство одержало верх. Хотелось проверить себя, Атрибуты и Навыки. Минден пристально следил за всеми моими действиями, потел, потирал руки и тихо ругался под нос. А затем я снова загнал его «королевскую башню» в угол поля.
— Единые! — выругался он. — Ты шутишь, да? Серьёзно, это чтоб заманить меня на крупняк? Сам так делаю, знаю эти фокусы.
— Очень редко шучу, — возразил я. — Может, не везёт тебе сегодня? Я готов остановиться.
— Да я… — он сдвинул обе ладони в кулаки, обвёл взглядом стол, потом меня, при этом из глаз его не ушёл дерзкий азарт, — хорошо, давай повысим ставки. Скажем, пять ун? Идёт?
Я кивнул. Третью партию он начинал чёрными — и Мин сразу полез на опасный штурм, не считаясь с большими потерями в пехоте. Видимо, решил, что атака — лучший способ поймать меня на ошибке. Он рассмеялся, закурил самокрутку с особо вонючим сортом дымтравы, во время игры безостановочно пытался меня отвлечь разговорами «за жизнь». Но я пропускал эти выпады мимо ушей, сосредотачиваясь на фигурах. Когда «Крылья Иссопы» проскочили на тропу через центр и вскрыли его фланг, он понял, что снова проиграл. И тут же, глядя на меня бешеными глазами, стукнул кулаком по столу.
— Поднимаем ставки, Кир, — сказал он тихо, но в голосе у него прозвучало нечто болезненное. — Ставлю своих двух тауро. Отличные, между прочим, звери, привёз их с Дальнего Нагорья. Уж таких не купить и за двадцать ун. Чего скажешь?