ростареет, стареет ветеран, осторожным стал и боязливым, будто школьница перед лужицей, ножки боится замочить, а идти-то все равно надо.
– Эх, была не была! – сказал он безо всякого ухарства.
И одним рывком перебросив тело к дыре, сиганул вниз.
Инфравизорное зрение скафа включилось сразу, автоматически, еще до того, как Кеша рухнул в груду искалеченных тел, трупов и пузырящихся силимерных внутренностей андроидов – все перемешалось.
– Где вы, ребятки? – спросил он по внутренней связи.
В ответ услышал отборный мат, из которого становилось ясным, что они сами не знают, где. Но пока все были живы, и то слава Богу!
Кеша шарахнул из лучемета прямо перед собой. Потом срезал багровую тень, прыгнувшую на него слева. И побежал к темнеющему впереди провалу.
Теперь главное, не ошибиться, не дать директору Космоцентра ускользнуть, ежели уйдет – пиши пропало. А парни из «альфы» молодцы, лихо справились с охраной, правда, в этой мешанине не поймешь, кто спит блаженным сном и видит прекрасные разноцветные сны, а кто уже отошел в мир иной.
– Как там подходы? – поинтересовался он будто между делом.
– Перекрыты! – отозвался один.
– Пока нет никого, – доложил другой.
– А тут блокировка, они нас в ловушку загоняют, – прохрипел третий, – все щели заварили, падды!
– Надо бы подкрепление, – ровным и спокойным голосом проговорил четвертый, – тут семь ответвлении, один не удержу!
– Третий и второй, бегом к четвертому! И затихли чтоб! Самим ни шагу вперед, пока не скажу!
Кеша раздавал команды на бегу, торопился, спешил.
Парни сделали свое дело, теперь бы и ему не оплошать. В красно-багряных тонах мельтешило и кружилось перед глазами нечто невообразимое, инфравизоры работала отменно… но Кеше все мерещился непомерно огромный, кровавый Марс, все в одном гнетущем колере, будто и других цветов нету!
Прямо из провала он метнулся влево, потом вверх по витой лестнице, к чуть высвечивающему боку хрустального водоема. Чутье! Кешу вело его нутряное, верное чутье! Но как пробраться туда, в сердцевинку?! Спокойно, только спокойно. Надо наверх!
Позади шарахнуло две очереди. Снова полетели, застучали нервным, психическим стуком осколки. И полыхнуло фиолетовым – это один из парней сжег нападавшего. Молодцы! Свое дело туго знают! Кеша бежал вверх, ничего не видя под собою – только хрустальные грани, только волнистый блеск.
Чертовы толстосумы! Гады!
Сволочи! С жиру бесятся! Кеша был зол и раздражен. На эдакое чудо ушло столько деньжищ, что можно было бы для дикарей на Аранайе выстроить дюжину школ. А этот хмьфь пузатый все под своей задницей держит, себя тешит!
Хрустальный бассейн и- впрямь был огромен, сказочно велик – это был и не бассейн вовсе, как его величали, а трехсотметровая в поперечнике круглая, граненорезная, искрящаяся миллиардами ослепительных бликов ваза. И внутри этой вазы что-то светилось. Кеша знал, что там было. Он знал, точнее, безошибочно улавливал своим острым нюхом и другое – кто-то сейчас поплатится за тягу к роскоши. Еще немного, еще чуть-чуть, последний бой, он тяжкий самый… может, и не будет никого боя, главное, дырочку найти, проходик отыскать.
Спуск в вазу был сверху, он не ошибся – витой стебель вел к черному шару, покоящемуся в голубых водах.
Шарик был без окон без дверей, но наверняка с полной прозрачностью, дорогая игрушечка, эдаких апартаментов не имели магараджи индийские и аравийские шейхи. Ну да теперь поздно горевать!
С двух сторон снова донеслись разрывы, трески и дикая брань по внутренней связи, там отбивали очередной наскок охраны, но держались, пока держались.
– Не подкачайте, ребятки! Я мигом! – прошептал Кеша.
Вот! Здесь! Он с ходу срезал сигма-скальпелем заглушку, навалился.
Сдвинул плиту… И в лицо полыхнуло пламенем. Этих еще не хватало!
Кеша одним снопом из лучемета сжег двух андроидов, вполз внутрь… с другой стороны трубы красовалась распахнутая изумрудная дверь в три человечьих роста. Тьфу! Все нараспашку, все раскрыто, охрана заелась и разнежилась!
Андроиды без снаряжения, где оно?! Все разворовали, сволочи! Все поистратили на себя, по своим делам приспособили! Падлы! Кеше зла не хватало… за что его совали из каторги в каторгу?! за что его мурыжили по зонам, когда эти жирные ублюдки разворовывают все и повсюду, и хоть бы что! а он подыхал за них на Аранайе! терпел лишения, лез под пули и снаряды, в огонь и пламя! гаденыши! твари! это их надо всех в каторгу! а лучше – веревку на шею, и к черту на постой!
Кабина, в которую он влез была роскошна и отделана на славу- все натуральное, все с Земли, красное дерево, малахит, янтарные вкрапления, опять хрусталь – безумно дорого и безумно безвкусно! И для чего? для того, чтобы спуститься вниз на тридцать метров!
Наверху, внизу, по бокам, повсюду шел бои: грохотало трещало, горело все – Булыгин слышал по внутренней связи. Но сюда, за хрустальные толщи недошло ни звука, ни шороха, тут было тихо и покойно, умеют же люди устраиваться! Кеша был вне себя. И опять хрусталь, опять эти толщи прозрачные, как там, как на Гиргее проклятущей… а может, не случайно? может, не спроста им все это нравится?! может, это привычно и нужно тем что скоро придут?! Нет! Некогда ломать голову!
Еще немного! Возьмем тепленьким! Кабина погрузилась в шар. Люковый створ уплыл внутрь стен. И Кеша, как и был в обожженном скафе, грязный, продымленный, очумелый, с лучеметом наперевес и скальпелем в левой руке ворвался в обиталище самого главного человека на этой станции, во всем Космоцентре Видеоинформа. Это был кабинет, огромный, роскошный, отделанный под невесть какого Людовика кабинет, утопающий в зелени немыслимых пальм и кактусов, уходящих к высоченному еемиметровому отделанному деревом потолку… здесь все сверкало и блестеле, все кричало в полный голос: дорого! дорого!! безумно дорого!!! сплошь антиквариат, старина… золото, серебро, фарфор, жемчуга, хрусталь, а мебель… что это была за мебель, нет, ни у одного из Людовиков во всех их дворцах не было такой меоели.
Кеша опустил ствол – рука не поднималась стрелять, палить и бесчинствовать в такой обстановке.
Он медленно побрел вглубь непомерного кабинета, уставленного книжными шкафами с гранено-хрустальным стеклами и резными столами. Никто не нападал на него, никто не стрелял. Чуть позже он заметил огромные, старинные окна, все в резьбе и золоте – вот за ними-то, прямо за стеклами была вода, голубая вода, водоросли шелковистые, стайки разноцветных рыбок, причудливые хвосты, гребни, плавники, шаловливые пузырьки, бегущие вверх – сказочная, непостижимая красотища. Кеша замер в смущении и растерянности.
Да, огромный шар изнутри был абсолютно прозрачен. И кабинет этот лишь один из ярусов шара-квартиры, апартаментов директора Видеоинформа. А где искать его самого?!
Время шло. Драгоценные секунды и минуты истекали. Два часа. Какие там два часа! Оставалось несколько минут. Иван ждал… а может, и не ждал.
Связь-то односторовняя. Но это неважно. Под огромным раскидистым гибридом баобаба и японской сосны, растущим прямо из расписного сверкающего паркета, Кеша увидал спуск вниз – солидную, любовно вырезанную дубовую лестницу с огромными дворцовыми перилами. Разглядывать и любоваться было некогда. Заелись, толстобрюхие, с жиру бесятся!
Кеша побежал вниз.
Помещение внизу было поменьше, попроще: сотни три экранов рядами шли по овальным стенам, точнее, по одной замкнутой стене. Все они были темны и пусты, лишь один, метра три на четыре, светился полуобъемным светом, будто открывая ставни в какой-то внутренний мир. И творилось в том мире дело лихое, неприглядное, теребящее душу- шел там бой не на жизнь, а на смерть, страшный бой. У Кеши сердце сдавило. Но почти тут же отпустило.
Дерутся!
Сражаются! Значит, живы, значит, держатся! Молодцы капитаны, молодцы, ребятки! Но жаль… некогда разглядывать.
Кеша снова вскинул лучемет.
Метрах в двадцати от экрана, в черном управляющем кресле, спиной к нему сидел какой-то доходяга с бугристой лысой головой и тонкими нервными ручками.
– Ты кто такой?! – растерянно вопросил Кеша, на всякий случай озираясь по сторонам.
– Это вы кто такой? И что вы тут делаете?! Кто посмел впустить?! – нервно завопил доходяга. – Здесь служебное помещение!
– Тихо! Тихо! – начал было оправдываться Кеша, но тут же спохватился.
Не может быть… он рисовал в своем воображении «пузатого»: жирного, лощеного увальня с тремя подбородками, а напоролся на тощего и нервного человечка с землянистым обрюзгше-болезненным лицом, выпученными бессмысленными глазами, большим уродливым носом и вислыми обиженными губами. – Ты вот чего, – сказал Кеша строже. – Сиди тихо! Вякнешь – пришибу! Где охрана?
– Тут нет никакой охраны! – завизжал человечек. – Вон где охрана!
Он ткнул подагрическим кривым пальцем в экран и нервно рассмеялся.
Смешного ничего не было, совсем наоборот, плакать ему надо было: там, на экране, бойцы «альфы», простреливая насквозь, прожигая лавиной огня и излучений, забрасывая гранатами и парализующими шашками, брали уровень за уровнем, коридор за коридором, этаж за этажом центровой шар. Это было неистовое побоище! Так нельзя брать свое! У Кеши душа разболелась, как потом восстанавливать, как?!
– Капитаны, эй! Слышите меня?! – выкрикнул он по внутренней.
– Чего там?! – отозвался один из них, непонятно какой именно, голос был осевший, неузнаваемый.
– Доложи обстановку! – потребовал Кеша.
– Хреновая обстановка, – просипел капитан, – пятерых потеряли, трое ранены, ползком ползут, ихних до двух тыщ положили… жалко, падла, сердце кровью обливается!
– Понятно, жалко, – отозвался Кеша, – парни-то свои, наши, не их бы давить надо, а тех, кто за их спинами! Но… потом разбираться будем!
Продержитесь еще немного, все нормально!
– Какой там нормально! Только что перехватили – они вырубают энергию!
Что толку бить народец, связи не будет! Понял?! – капитан чуть не рыдал.