– Сядь и сиди! – отрезал железным голосом Кеша.
– Я одного в толк не возьму, – продолжал адмирал, будто ни в чем ни бывало, – от кого прикрывать будем?! Кроме этих трех группировок, насчитывающих сто сорок восемь кораблей и прочую мелочь, никого в системе нет.
– Вот в том-то и вся штука заключается, что нету, – ответил Иннокентий Булыгин, – коли б были, можно было бы сразу накрыть! – И повернулся к Дилу, сказал чуть не со слезами в голосе: – Не любит меня Верховный-то, как где можно голову сложить, так туда и шлет сразу, нет, не любит.
Дил жалобы не понял, у него свое болело. Но Булыги-ну некогда было с ним заниматься. Вторжение могло начаться в любую минуту, и почему бы первый шаг, точнее, бросок не ожидать во время проведения масштабных операций?
Нет, у Ивана определенно голова варила. Кеша все больше уважал Верховного.
– Пройдемте в рубку, – предложил он адмиралу.
– Нет необходимости, – ответил тот.
И почти сразу стена с малыми картинами исчезла, словно ее и не было. И появились на ее месте двенадцать огромных экранов.
– Присаживайтесь, – адмирал указал на шарообразное кресло.
И сам уселся в такое же, пропав в нем из виду.
– Вот отсюда вы и управляете флагманом? – поинтересовался Кеша.
– Мне нет необходимости им управлять. Команда работает, автоматика отслеживает… я вношу только кардинальные изменения в стратегию, даю вводные, и то редко. Я тут самый лишний, доложу вам по секрету, и бесполезный человек!
Кеша представил, как адмирал улыбается в свои густые усы и сам заулыбался. Скоро он перестанет шутить. Скоро будет не до смеха.
– Вот эти три точки и есть группировки?
– Они самые.
Световые точки на экранах приближались, росли, уже виднелись очертания крейсеров, переплетения ударных соединений, напоминающие кружева на черном столе, шаровые станции слежения и охраны.
– Они получили ультиматум? – спросил Кеша.
– Да, общий текст.
– Ну и что? Промолчали?
– Нет. Ответили, что обязуются хранить нейтралитет.
– Это несерьезно.
– Я тоже так думаю.
Кеша вздохнул, поглядел на свой ручной хронометр. В кресле было уютно, хотелось вздремнуть. Да разве тут вздремнешь! И еще этот пропавший Дил выискался, дурдом какой-то. И гнать его неудобно, и отпускать никак нельзя.
Пускай посидит!
– Кто будет выполнять приказ, – поинтересовался адмирал, – Семибратов?
– Дался вам всем этот Семибратов, – отозвался Ке-ша, – ему и на Земле работенка найдется. – Потом спросил сам. – Обзор полный?
– Полный, полнее некуда.
Кеша достал из нагрудного клапана черный кубик.
– Так кто же будет выполнять приказ? – настаивал адмирал.
Кеша промолчал. Он смотрел на экраны. Теперь он представлял картину четко, четче не бывает. Все три группировки висели не в одной области, как показалось поначалу. Они очень хитро разбросаны по отношению к Земле, они держат ее на прицеле – это дураку ясно, смекнул Кеша. Эх, Иван, затянул!
Надо было их с самого начала громить, чтоб и опомниться не сумели, чтоб понять, откуда удар пришел, не смогли. Хорошо, что теперь-то спохватились!
– А это еще что? – спросил он, узрев вдруг серый дисковидный корабль, выплывающий из-за колец Сатурна.
– Эта посудина принадлежит Синдикату, – доложил адмирал, – хотя приписана как австралийский поисковик на Трансплутоне. Ходит далеко… да выныривает близко.
– Мы сможет его подавить?
– Без проблем, как мошку!
– Тогда трогать не надо, – предупредил Кеша. И добавил: – Скоро начнется!
Не успел договорить. Вздрогнул. Одновременно, без малейшего разрыва во времени изо всех трех боевых мобильных группировок Сообщества вырвались ослепительные, тоненькие, ветвистые молнии. И исчезли.
– Что это?
– Что, что, – пробурчал адмирал, – они дали залп по Земле. Но я думаю, отвлекающий. Они опередили нас. Так кто же все-таки будет выполнять приказ Верховного?!
Кеша побелел. Он понимал, что ежели Земля не сможет защититься, то он будет во всем виноват, тогда крышка! конец! Но Иван четко сказал – не встревать, без вас разберутся! только прикрытие! только обзор… вот если оттуда пойдет, тогда и прикрывать.
– Их будут уничтожать экзотом? – спросил адмирал.
– Нет! – ответил Кеша. И вдруг обрадовался, чуть не выскочил из кресла. – Вот они! Наши!
Прямо из тьмы одновременно в трех местах высвсти-лись серебристо-серые тела трех плоских скатообразных кораблей. И пропали. И мгновенно появились в иных местах. Прыгуны. Кеша знал эту систему. Их невозможно взять на прицел. Они появляются и исчезают, тут же материализуясь за сотни тысяч километров от объекта. Но почему они? Это же игра на нервах! Это же разыгры-вание спектакля! Кому это все нужно?! Можно было убрать группировки внезапно, сжечь их мощным прицельным ударом, даже опомниться не успели бы!
Тут что-то не то, тут… Кеша понял, тут привлекается чье-то внимание.
Чье?! Для этого его и послали!
Прыгуны делали свое дело. Эти хвостатые и неуловимые скаты явно не спешили, они выныривали из мрака, каждый возле своей жертвы, своей группировки – и жгли корабли, один за другим. Жгли эффектно, красиво, будто на праздничных маневрах. И даже когда эскадры рассыпались, стремясь уйти от скатов-прыгунов, тщетно пытаясь спастись, эти серебристые бестии успевали настичь каждого, настичь и уничтожить в ослепительно-сиреневой вспышке.
Кеша залюбовался. И чуть было не забыл о главном.
Пора!
Он сдавил в ладони черный кубик ретранса.
И все сразу изменилось. Расцвели неземными цветами мохнатые, фантастические нити, заиграли в незримых лучах всеми неисчислимыми гранями исполинские, уходящие в нескончаемую бездну кристаллические структуры, зеленовато-желтый мох поплыл перед глазами, которые вдруг обрели способность видеть на миллионы верст. И просвечивали сквозь сказочные ответвления и наросты, сквозь решетки и волокна, нежные и прозрачные, не заслоняющие Мироздание, а напротив, открывающие его, просвечивали звезды – знакомые, здешние, свои. И вели бой скаты, но почему-то не серебристые, а ослепительно желтые, и они не проваливались во мрак, а носились туда-сюда молниями, лишь корабли группировок Сообщества висели все такими же светлячками, отстреливались ветвистыми разрядами, ползли, ползли, расползались, горя, погибая, пропадая во мраке и холоде Вселенной.
– Что это?! – изумился адмирал и даже высунул голову из своего кресла-шара.
– Невидимый спектр, – ответил Кеша.
Дил Бронкс стоял за его спиной, тяжело дышал. Но он ничего не видел.
Только черные экраны, только серебристые тела плоских скатов-прыгунов, только горящие штурмовики Сообщества.
– Сволочи! – выдавил он. – Вот гады!
Кеша не сразу понял, о чем там говорит Дил. Только чуть позже увидел раздувшееся вдруг тело ската, тот превратился почти в шар… и лопнул, растекаясь огненным шлейфом, оставляя последний свой след во Вселенной.
– Доигрались! – прохрипел натужно адмирал, – Тридцать шесть парней одним махом!
Кеша промолчал. Противник практически уничтожен. Погибли свои, плохо, горько, страшно… но это война! И он тут не виноват, он тут для другого, совсем другого. Он уже устал вглядываться в диковинные и чарующие, завораживающие переплетения Невидимого спектра, глаза болели, наливались кровью. Только отрываться нельзя. Ни в коем случае нельзя!
– Как там с первым залпом по Земле? – спросил он между делом.
– Погасили, – отозвался адмирал.
Он тоже не отрываясь, смотрел на невиданную картину и не признавал родной, ставшей даже близкой, своей, а теперь вдруг чужой, Вселенной. Ему казалось, что от перенапряжения начались видения, галлюцинации. Но ведь они начались с прибытием этого «комиссара»! Вот в чем штука. Адмирал был человеком серьезным и дотошным, он хотел во всем сам разобраться.
А Дил Бронкс рвал и метал. Там внизу, за миллионы миль отсюда, на Земле, в любую минуту могли прикончить карлика Цая. В любую! Если уж не прикончили. А они тут, понимаешь, сражение наблюдают! Они игрищами кровавыми тешатся! Нет, плохо все это, очень плохо.
Дил уже готов был выбежать самовольно из адмиральской роскошной каюты, как Иннокентий Булыгин, не видимый в своем кресле, заорал вдруг благим матом:
– Вон! Вон они!
– Кто?! – переспросил адмирал.
– Они!
Кеша явственно видел – за дальним сиреневым наростом, левее завершающегося боя градусов на тридцать, в переплетениях желтых и зеленых прозрачных мхов и лиловых волокон притаился уродливо-хищный, черный, ощетиненный тысячами острых и непонятных колючек-шипов корабль, огромный звездолет. Неземной звездолет.
Будто поняв, о чем идет речь и что им всем грозит, тоскливо и предвещая недоброе, на одном гиблом звуке завыл со своего места на ковре оборотень Хар.
– Вы можете определить координаты? – спросил Кеша, успокоившись.
– Все уже сделано. Какие будут команды?
– Его надо выпихнуть из нашей Вселенной!
– Выпихнем, – пообещал адмирал, – для того нам и вмонтировали, э-э… экзот этот. Не люблю, знаете ли, новинок всяких. Вот выпихиваем, а, спрашивается, куда? И откуда потом снова нагрянут?!
В такие премудрости Кеша не вникал, ну их к лешему! Голова человеку одна дадена, и надо ее по возможности сберечь, как от внешних врагов, пытающихся ее оторвать или сшибить с плеч долой, так и от внутренних – сомнений да премудрствований, что еще гнуснее – вроде и на плечах остается головенка-то, а уже не та: или пустая, или набитая таким дерьмом, что лучше б вчистую срубили. Кешина забота – устранить чужих, вот и все!
– Но не сразу! – торопливо вставил он. – Нам нужно с них хоть чего-то содрать, хоть клок, как говорится, с паршивой овцы!
– Для доказательства?
– Да какие еще, к черту, доказательства! – сорвался Кеша. – Вон же они! Щас как шарахнут – вот и будет вам доказательство!
– Не успеют. Глядите!
Адмирал дал приближение. И Кеша, и впрямь, усмотрел по четыре стороны от незваного гостя четыре светящихся красных шарика. Шарики чуть помигивали, будто далекие звездочки.