Первый министр ждал в приемной. Совсем как при великом прадеде, в одно воистину прекрасное утро перекроившем Галактику. Император мельком подумал, что традиции – великая вещь, но мысль была пустячная и не задержалась в голове. Другая мысль – о том, что первому министру иногда следовало бы приносить государю столь же светлые идеи, какова оказалась идея имперской пирамиды, – повертелась в голове так-сяк и не принесла плодов. Нынешний министр был неглуп, но не гениален и ничуть не интересовался историей Земли Изначальной.
В этом отношении Леопольд Двести Тридцатый превосходил министра настолько, насколько гора, пусть самая небольшая, превосходит яму. Он даже мог примерно указать век, в котором Аттила разбил Бонапарта при Мидуэе, – информация бесполезная, но на свете есть много бесполезных вещей.
Министр почтительно поклонился, шевельнул губами, собираясь, как видно, справиться о драгоценном здоровье императора, затем вспомнил приказ не справляться об этом – не может хворать тот, за кем приглядывают биоапартаменты, – и смолчал. Лишь поклонился еще ниже. Император приветствовал министра милостивым кивком и пригласил в кабинет.
– Что нового?
Обычный каждодневный вопрос. Лавина текущих дел накроет монарха чуть позже. Сначала то, что случилось внезапно и требует немедленных решений.
Министр тайком заглядывал в глаза – пытался понять, бестолочь, в каком настроении находится повелитель. Как будто поутру у монарха может быть плохое настроение! Ну откуда понять тому, кто спит среди мертвых вещей, какое настроение у человека должно быть поутру?
Министр маялся – император это видел. Министр принес новость, но такую, что высказать ее деликатно он был не в состоянии, а кому же хочется брякнуть, глядя монарху в лицо?
– Покороче, – строго сказал император, давая понять: можешь брякнуть, не трусь. А если бряк окажется забавным, то тем лучше для тебя.
– Ваше императорское величество, – начал министр, – к нам на Суррах прибыли вербовщики с планеты Зябь…
– Ну и что? – Кажется, император где-то что-то слышал об этой планете, но пока не мог вспомнить, где и что.
И министр брякнул:
– Ваше императорское величество! Эти вербовщики обратились одновременно в министерство экономики и в министерство внешних сношений с официальным запросом. Они пытаются завербовать Суррах!
Произнеся это, министр изобразил подобие иронической улыбки – и сейчас же сменил ее на веселый смех, чуть только император раскатисто захохотал над этаким анекдотом. Отлегло на душе: властелин десятков тысяч обитаемых миров не обиделся и не разгневался, а развеселился. Чего только не случается в Галактике! Никакой юморист-острослов не выдумает такого, у него просто язык не повернется. Завербовать Суррах! Сияющий бриллиант на вершине имперской пирамиды!
– Они что, душевнобольные? – клокоча горлом в попытке справиться со смехом, спросил монарх и махнул рукой: покороче, мол, отставить титулование.
– Никак нет. Деревенщина, но не психи.
– Что еще за Зябь такая?
– Слаборазвитая планета, совсем недавно включенная в имперскую пирамиду на восьмом уровне, – доложил министр. – Завербована планетой Рагабар.
– Ха-ха. – Император наконец отсмеялся. – Это не те везунчики, что выиграли Большую галактическую гонку?
– Так точно, те самые. У вашего величества прекрасная память.
– А у этих гонщиков отнюдь не прекрасное чувство реальности, – буркнул император. – Успех кружит голову, не так ли? Спасибо, вы меня развлекли. Надеюсь, ваши подчиненные разъяснили им параграф… какой там параграф?.. Закона о вербовке?
– Параграф десятый о недопущении двойного вассалитета, – услужливо напомнил министр. – Боюсь, здесь не тот случай: Суррах имеет пять вассальных планет, но сам не является ничьим вассалом…
– Еще бы он им являлся!
– …следовательно, в данном случае нет речи о нарушении десятого параграфа, – закончил министр и дерзнул продолжить шутку: – Мы можем подписать с Зябью договор хоть сегодня.
Император фыркнул.
– Ну и как в таком случае будет выглядеть имперская пирамида?
– Ну, как-то так… – Министр попытался изобразить руками очень узкую и длинную кривую фигуру, мучительно изогнувшуюся то ли в агонии, то ли в странном и страстном желании вершины поцеловать основание. – Вот так примерно…
Император снова фыркнул.
– Это не пирамида. Это я не знаю, что такое. Надеюсь, ваши подчиненные порекомендовали этим фантазерам хорошего психиатра?
– Разумеется, ваше императорское величество, но…
– Какие еще тут могут быть «но»?
– Новый юридический прецедент, ваше императорское величество. – От волнения министр забыл о разрешении отставить титулование. – С одной стороны, Закон о вербовке не говорит ничего конкретного о том, какой государственный орган на планете, не входящей в империю, должен принимать решение о согласии на вербовку или отказе от нее. Сказано только «существующие законные власти». Параграф второй Закона. С другой стороны, Суррах де-факто главенствует в империи и, естественно, является ее частью. Никто никогда не вербовал планету, уже вошедшую в империю… м-м… если не считать недоразумений, разрешившихся в судебном порядке. На основании параграфа о недопущении двойной вербовки запрос на вербовку просто не был бы принят к рассмотрению. Единственное исключение – Суррах. Наша планета – единственная в империи, не находящаяся в вассальной экономической зависимости…
– И?.. – спросил император, начиная догадываться о том, что анекдот о сумасшедших вербовщиках будет иметь продолжение.
– Зябь – часть империи, – развел руками министр. – Суррах – тоже часть империи, причем не попадающая под действие параграфа о недопущении двойной вербовки. Мы не можем отказать вербовщикам Зяби в рассмотрении их дела, причем таковое рассмотрение должно быть проведено на самом высоком государственном уровне.
– Это шутка? – поднял бровь император.
– Ваше императорское величество, ах, если бы! Скажу больше: если дело не будет принято к рассмотрению в установленный срок, иначе говоря, в течение десяти… нет, уже семи с половиной стандартных суток, то это может негативно сказаться на репутации Сурраха и верховной имперской власти…
– Ну да, ну да, – проворчал император, все еще усмехаясь. – Империя славна законностью, и Суррах – оплот ее. Знаю, что вы хотите сказать: откажи мы этим шутникам в рассмотрении – на нас накинутся законники всей империи. Выучили их на свою голову! Ну так примите дело к рассмотрению и откажите. Чего проще?.. Ах да, я забыл спросить: может быть, у этой, как ее…
– Зяби, – подсказал министр.
– …у этой самой Зяби есть хоть что-то, что может нас заинтересовать? Что-нибудь такое, что поднимет империю на новую ступень величия? А?
– Только звездолет, – доложил министр. – Их корабль победил в Большой гонке, развив на финише совершенно невероятную скорость. Корабль явно не стандартный, ну, собственно, у всех фаворитов Большой гонки корабли улучшенные, но чтобы настолько… Однако требованиям техрегламента он соответствует. Определенно тут неизвестная биотехнология.
Мельком подумав о том, что вряд ли может быть определенным то, что неизвестно, император усмехнулся, на сей раз про себя. Теперь ему стало понятно смятение министра: анекдот анекдотом, а юридическая форма должна быть соблюдена, и в данном вопросе никак нельзя обойти стороной особу императора. Ну что ж, подпись монарха положит конец анекдоту. Уникальной скорости корабль – это, конечно, очень хорошо, но если авантюристы с Зяби вообразили себе, что этого достаточно для вербовки Сурраха, то они крупно ошиблись. Приобрести новую биотехнологию можно и за деньги, а откажутся продать – отдадут даром. Вероятно, деревенщина не понимает, на какие операции способна имперская служба экономической разведки…
Кто-то определенно хочет нажить себе массу проблем.
– Ну а чисто теоретически, – усмехнулся император, теперь уже открыто и весело, – что говорит Закон о возможности вербовки Сурраха?
Министр с готовностью доложил. Выходило, что если о вербовке хлопочут вербовщики с планеты, не входящей в имперскую пирамиду, то их предложение не только не будет рассмотрено, но и сами вербовщики подлежат аресту и суду, поскольку возможность построения внеимперской пирамиды или отдельных внеимперских ее частей исключена параграфом первым Закона о вербовке. На случай же если вербовщики представляют планету, входящую в имперскую пирамиду…
– Вот-вот. На тот самый случай.
– На этот случай имеется Дополнение к Закону, принятое при августейшем деде вашего императорского величества и скрепленное его личной подписью и печатью. Суть его такова: Суррах может быть вассалом только Земли Изначальной и ничьим иным.
Ловко… Тень обеспокоенности отступила окончательно, съежилась и пропала. Дело все-таки обернулось анекдотом: какая такая Земля Изначальная? Где она? Ау! Прародина человечества давным-давно утеряна, а вернее всего, была полностью уничтожена в одной из галактических войн много тысячелетий назад. Ищи хоть тысячу лет – что найдешь? Разве что астероидные обломки да космическую пыль…
– Как они выглядят? – спросил император, и министр, разумеется, вмиг догадался, что речь идет о вербовщиках с Зяби. А во второе мгновение он понял, что государь интересуется, не сумасшедшие ли они.
– Достаточно забавно даже для восьмого уровня пирамиды, – ответил он, на сей раз не забыв о разрешении отбросить титулование. – У нас давно таких не видели. Очень неотесанные, но в целом вменяемые.
– В целом – это уже кое-что, – заключил император. – А в частности?
– На людей не бросаются, – поспешил уточнить министр. – Но многого не понимают, даже когда повторишь им трижды и четырежды. Кивают и вроде соглашаются, а потом опять за свое. Дремучая глубинка.
– Чего же это они, например, не понимают? – спросил император.
Министр немного помялся.
– В качестве победителей гонки им был разрешен визит на Суррах, – сказал он. – Вероятно, они восприняли это как должное. Теперь они живут на парковочном поле центрального космодрома прямо в своем корабле, наружу не выходят и не понимают, почему не могут получить аудиенцию у вашего императорского величества. Им уже раз пять объясняли, почему это невозможно, а они в ответ рассказывают, что на их планете архистарейшины примут любого гостя, стоит ему только захотеть…