Нет, то ли дело его родная планета Троумердье! Там уже почти не сыщешь никаких Жаков, Жанов, Пьеров… Одни сплошные Каины, Тубалы, Азазели, Навуходоносоры, Нероны… Ничего – прогресс не стоит на месте, и вскоре так будет даже в самых захолустных уголках Лиги. И не только Лиги.
Совсем скоро им, именно им – Двенадцатой фаланге Отдельной Двенадцатой ударной дивизии предстоит дать первый бой врагу. Бой, который положит начало исторической войне – войне, что станет прологом к новому галактическому порядку.
…Двойка эсминцев Амазонийского ВКФ стремительно скользила навстречу время от времени подающему сигналы бедствия космическому мусорщику.
Командовавшая ею рыцарь и капитан третьего ранга Алевтина Промокашкина, державшая свой вымпел на «Лисе», в предстоящем задании ничего особо страшного и сложного не видела.
Конечно, с пиратами ей прежде сталкиваться не приходилось, но, в сущности, что тут такого?
Общеизвестно, что при виде всякого военного корабля регулярного флота даже самый храбрый космический разбойник пускается прочь, как говорится, со всех движков. А дальнейшее – сопроводить преследуемый сейчас пиратами корабль до Амазонии – так вообще проще простого.
Промокашкина была очень хорошим командиром, иначе в свои неполных двадцать девять не получила бы двойку эсминцев.
Она хорошо продумала предстоящие действия.
Полчаса назад она связалась с Залазни и выяснила всё, что нужно, включая и тактико-технические данные его преследователя.
И оставалось только выполнить элементарный отсечный маневр, пропустив «Искатель» вперед… И помоги пиратам те боги, которым они молятся, если их корабль не успеет повернуть до того, как окажется на дистанции прямого выстрела!
– Ориентировочное время до огневого соприкосновения с противником – сорок пять минут, – сообщил вахтенный. – До эффективного огневого соприкосновения – сто двадцать пять минут. Радарная активность – в пределах нормы. Направленная радарная активность – ориентировочно равна нулю. (В переводе на человеческий язык это означало, что противник не замечает их.)
– Курс – на сближение. Начать боевое маневрирование. Самый полный! – приказала Промокашкина.
– Есть самый полный!
– Вот ты сказала, что тебе некуда больше деваться, – строго произнес Георг. – Но, девочка моя, в Космопол не поступают по этой причине. – Правда, что-то проскользнувшее в выражении его лица и в глазах еще двух присутствующих дало Милисенте понять, что это заявление несколько категоричное. С тоской она подумала, что, конечно, зря затеяла этот разговор.
Кто же возьмет на службу какую-то девчонку, которую буквально пять минут назад выловили в космосе? Тем более в такую организацию, как Космопол, что ни говори, а контору серьезную… Хотя, надо сказать, ее вопрос-просьба вызвал довольно-таки сильное оживление среди членов экипажа, и обсуждение его длилось уже битый час, причем несколько раз разговор переходил на довольно отвлеченные материи.
– Кроме того, – продолжил тему капитан, и, как ей почудилось, в его голосе прозвучало некоторое сожаление, – в ряды Космопола можно поступить только через региональную дирекцию, по конкурсу. Не сказать, что конкурс такой уж большой…
– Есть еще одна возможность, – вдруг напомнила Эвелина 1-я, видимо, движимая сочувствием к увядающей на глазах Милисенте. – Капитан корабля Космопола, находящегося в экспедиции особой важности, может с согласия экипажа принять на временную службу необходимого специалиста в статусе стажера.
– А какие специалисты нам сейчас нужны? – с долей сомнения спросил Брентон.
– Ты же знаешь, старина, специалисты нам нужны всегда, – мягко произнес капитан, и внезапно Милисента поняла: он согласен! Непонятно почему, но – согласен! Она едва не кинулась ему на шею с радостным визгом.
Видимо, эти нотки в голосе капитана так же, как радостно блеснувшие глаза девушки, не остались незамеченными старпомом. Он сначала недоуменно, потом удивленно и осуждающе, а затем чуть помотав головой, снова недоуменно уставился на Михайлова.
– Ну, ты же сам жаловался, дружище, что тебе трудно стоять вахту в одиночку на ответственных маршрутах? – пришла на помощь девушке Эвелина 1-я.
– Так-то оно так… Но хотя бы надо выяснить, что умеет делать юная леди? – пробурчал Брентон.
– Я пилот второго класса с допуском третьей категории – вплоть до легкого крейсера, – бросила в ответ Милисента.
– Серьезно? – изумился старый космолетчик. – И крейсер?
– Ну, – пожала она плечами, – удостоверения у меня с собой нет, но могу хоть сейчас сдать любой тест. Меня учила летать сама Мэри Симмонс, слышали про такую? А еще я знаю психологию, межгалактическое право, экономику – всё на уровне магистра, историю – на уровне бакалавра (она не упомянула, разумеется, что случай, вышвырнувший ее из лицея, как раз и помешал ей защитить магистерский диплом). Ну, военная подготовка – то, чему учили в корпусе…
– Итак, если возражений нет, – возражений не последовало, – отныне постановляю считать Милисенту де Орсини зачисленной в команду среднего охотника «Пассат» флота Космопола в качестве стажера на срок выполнения задания… С возможным последующим продлением контракта. А теперь, уважаемые, – деловым тоном обратился капитан к собравшимся, – давайте представимся нашему новому товарищу…
– Джон-Уильям Питерс, старший досмотровой группы, – назвал себя широкоплечий, тряхнув серьгами. – Мои подчиненные сейчас на вахте и представиться не могут.
За ним последовал шатен лет сорока, с усами и маленькой бородкой – даже не бородкой, а клочком волос под нижней губой.
– Георг Эверс, первый пилот. Кроме того, внештатный переводчик «Пассата». Владею восемнадцатью языками. Не все из них знает даже Алена.
– Эвелина Анталл. – Худощавая молодайка снисходительно кивнула девушке. – Можно – Эвелина 2-я.
Следующим оказался Жеронимо Букуя, худощавый бразилианец с агатово-черными знойными глазами, отрекомендовавшийся инженером реакторной тяги.
– Йоширо Кавабата, – представился азиат, чуть поклонившись. Фамилия изобличала в нем потомка древних нихонцев. – Доктор космической медицины. Мы уже знакомы. Я, как ты, милая, видишь, – врач. И неплохой врач. Бывший майор медицинской службы космофлота Монако. У нас дома каждый год какой-нибудь переворот – и я попался на том, что лечил раненых повстанцев. И вот теперь… я здесь…
Потом представились другие: Милисента постаралась запомнить всех с первого раза.
Последним поднялся средних лет невысокий блондин.
– Бортинженер Клайд Льюис, англосаксонец, – коротко сообщил он.
– Кто? – переспросила Милисента.
– Я англосаксонец, – коротко и печально повторил он, и тут Милисента окончательно поняла, кто перед ней.
История гибели Демократической коалиции союза была знаменита на всю освоенную человечеством Вселенную из-за своего трагизма и уникальности.
…Тут, видимо, следует начать издалека, сперва коснувшись общей истории космических войн, которые когда-либо вело человечество.
Первоначально, в далекой-далекой древности, космические армии создавались во имя борьбы с возможной угрозой со стороны возможных «братьев по разуму».
Бороться с жуткими и злобными монстрами, которым непременно захочется поработить людей, – что может быть благороднее?
Но эта функция довольно быстро оказалась исчерпанной – за отсутствием вышеупомянутых братьев как таковых.
Нет, ксенологи по-прежнему входили в состав всех разведывательных экспедиций, и Управление ксенологии имелось на каждой уважающей себя планете, да и международные организации тоже существовали.
В литературе и прессе по-прежнему активно обсуждались вопросы возможных взаимоотношений с гуманоидами, не совсем гуманоидами, и совсем не гуманоидами.
На эту тему защищались диссертации и делались научные карьеры, что служило поводом для многочисленных шуток.
Даже религия не осталась в стороне: при всех заметных конфессиях были отделы и службы, готовящиеся к проповеди своей веры в среде инопланетян.
Так, например, разрабатывались наметки к переводу Библии на язык и понятия птицеобразных существ или даже разумных растений.
Толку от всей этой деятельности, разумеется, не было никакого.
Время от времени появлялись сообщения о собакоголовых, осьминогоподобных, паукообразных, крысообразных, скелетообразных и прочих пришельцах, а заодно о разумных грызунах, разумных вирусах, разумных газах, разумных жидкостях и разумных минералах.
Но всё это раньше или позже оказывалось или выдумками желтой прессы, или галлюцинациями сбрендивших фанатиков.
По-прежнему единственным разумом, который был замечен на просторах Вселенной, оставался разум Homo Sapiens.
Пусть род человеческий и породил, кроме старых рас, еще множество новых, вроде лиловых негров из системы Сан-Франциско или весьма красивых, хотя и красотой холодной и слишком уж правильной, эльфов с Шшрауэлларснаййи. Пусть даже иные народы напрочь забыли, откуда они происходят, считая Старую Землю выдумкой. Но пока что дело обстояло именно так, и никак иначе, – кроме людей не было иных цивилизаций.
И в науке уже давно и прочно утвердилась мысль о разуме, как о некоем настолько редко встречающемся явлении, что надеяться на встречу с ним или, наоборот, бояться его не следует. И что может не хватить всей отпущенной человечеству неведомой бездны времени, чтобы встретить другой мыслящий вид.
Так что уже давным-давно в штабах перестали всерьез разрабатывать варианты отражения инопланетной агрессии.
Зато появилась необходимость опасаться собственных собратьев.
Казалось бы, космос так велик, и неужели же разделенным сотнями и тысячами световых лет народам трудно ужиться друг с другом?
Разве мало в космосе пригодных для жизни планет? Разве мало миров, богатых полезными ископаемыми?
Ан нет.
Проходило какое-то время, и выяснялось, что территория твоего государства плотно заселена, а все ближайшие системы – даже те, где нет ничего, кроме кометного льда и звездной пыли, – имеют хозяев.