– А, кстати, почему?
– Я как-то задал этот вопрос одному старому адмиралу. Он ответил, что у кошки почти не будет шансов спастись при катастрофе. Ведь скафандров для них еще не делают…
– А вот у меня не было ни кота, ни кошки, – сообщила вдруг принцесса. – Матушка не разрешала. Говорила, что это не согласуется с честью… семьи. – В последний момент Милисента успела проглотить слово «царствующей». – А мне в детстве очень хотелось завести котенка.
– Ну, ничего. У нас дома ты сможешь держать хоть десяток кошек, – произнес Александр.
– Как ты сказал?! У нас дома?! – Милисента даже подскочила от удивления.
– Ну да, – произнес капитан, и в глазах его отобразилась неподдельная тревога. – Или… я сказал что-то не так?
Вот уже пятьдесят с лишним часов полыхала битва между флотами Темной Лиги и Амазонии.
К этому времени, наверное, у сатанистов не осталось корабля, на котором бы командир не вырвал из дисковода и не растоптал бы с яростной бранью дискету с записью диспозиции и последовательности тактических маневров.
Всё полетело кувырком.
Амазонки вовсе не пожелали изображать из себя девочек для битья и, видимо, не имели представления, что по этим диспозициям их флоту уже несколько часов надлежало быть разбитым наголову.
Наоборот, их основные силы были собраны вовсе не так, как это ожидалось «темными».
В результате дредноуты Темной Лиги вступили в бой с авианосцами практически без прикрытия, не имея возможности атаковать их всей мощью и неся потери от ударов тысяч «Анаконд» и «Пустельг». В то же время дестроеры и эсминцы Великого Гроссмейстера были буквально избиваемы линкорами и крейсерами, гоняющимися за ними по космосу и расстреливающими их десятками и сотнями.
В суматохе сдвоенная эскадра легких крейсеров вышла в тыл основным силам Лиги и произвела жуткий погром среди транспортов и танкеров.
Венцом этой лихой операции был момент, когда крейсер «Акула» расстрелял почти на глазах у мчащихся на выручку дестроеров один за другим пятнадцать транспортов с десантом, безнаказанно уйдя да еще при этом распылив подвернувшийся танкер с десятью тысячами тонн энергана.
Командир дивизии прикрытия, боевой архижрец Понтий Елкин, видя закрывшую внешние экраны серебристую тучу разлетающегося в вакууме драгоценного топлива, в бессильной ярости вспорол себе брюхо прямо в боевой рубке.
Большая скорость тяжелых кораблей Амазонии стала еще одним очень неприятным сюрпризом для противника. Ох, не зря на реакторах и «двигунах» флота воительниц ограничители стояли на таких низких режимах! Ох, вовсе не глупостью или трусостью были определены эти цифры!
Пусть стандартная мощность была и ниже. Но зато в боевом режиме реакторы, несравненно менее изношенные, не страдающие от аварий, выдавали заметно большую мощность, нежели у врага, их можно было форсировать почти без опасения аварии и взрыва. А любовно «вылизанные» и настроенные ловкими женскими руками, двигатели превышали расчетные показатели иногда в полтора-два раза.
Выяснилось еще кое-что: пушки и торпеды, сконструированные и изготовленные женщинами, были даже лучше, чем те, которыми обладали корабли Лиги. Операторы амазонийских радаров и сканеров, хотя и носили длинные волосы и имели другую анатомию, но зато были усидчивее и внимательнее, а кроме того, не имели дурной привычки курить «травку» на боевом посту или украдкой тянуть кустарно сваренную брагу. (А также играть в карты, используя оперативный вычислитель.)
Женщины проявляли себя ловкими, хладнокровными, изобретательными и умелыми воинами. Там, где Лига атаковала классическими «стаями» и ордером – боевая коробка – «комбат бокс», амазонки вовсе не пытались швырять навстречу извергающим огонь скопищам такие же точно массы металла.
Они расступались, после чего начинали жалить со всех сторон, как пчелы – разъяренного медведя, вынуждая противника не сосредоточивать огонь, а наоборот – его рассеивать. Или же пропускали через свои порядки первый эшелон противника, после чего обрушивались на более слабый второй эшелон и затем зажимали основные силы врага, словно между молотом и наковальней. Когда в дело вступали истребители, то ситуация тоже складывалась не в пользу сатанистов. Искусно действуя мелкими группами, но в то же время не теряя способность работать сообща, амазонки вклинивались в слабые места атакующих волн, раздирали бой на тысячу мелких схваток, ухитрялись завертеть врага в карусели боев один на один и тоже выходили победителями. Будь среди бесопоклонников знатоки психологии, они наверняка бы сказали, что женщины ведут рисунок боя так же тщательно и прихотливо, как издревле вышивали узоры на платках и гобеленах. Но таковых среди «черных» не оказалось. Психология сразу же после победы Черной церкви была объявлена еретической наукой, ибо известно, что название его происходит от древнейшего слова «психо», что означает – душа. А у истинного слуги Люцифера никакой души нет и быть не может, а есть сома, его жизненная сущность, которая после смерти индивида вливается в сонм слуг Великого Господина Диавола или идет ему в пищу. В очередной раз Лига споткнулась на своей косности и шовинизме. В эти часы сатанисты платили полной мерой за их презрение к противнику, презрение к «человеческому фактору» и ко всему прочему, что поклонники Милостивого Дьявола считали всего лишь мусором и выдумкой жалких слабых людишек, не знающих истинной веры.
Да, Лига еще не понимала, что за войну она начала…
В дверь каюты постучались. Можно сказать, в самый неподходящий момент.
Вернее сказать, еще бы минуты три, и момент был бы действительно неподходящим.
– Кто? – спросил Александр.
Дверь распахнулась (опять забыл запереть!), и в каюту заглянуло озабоченное лицо Клайва.
Милисента, как и положено благовоспитанной девице из земных фильмов, тут же спряталась с головой под одеяло и сделала вид, что ее тут нет.
– Что случилось? – В голосе Михайлова прорвалось недовольство.
– Капитан, тут есть один важный разговор, вы не выйдете ко мне?
– Извини, моя хорошая: служба, – шепнул Михайлов девушке, поднимаясь.
Натянув брюки и футболку, Александр вышел в коридор, не забыв прикрыть дверь.
– Ну, что у тебя?
– Александр, – озабоченно сообщил Льюис вполголоса, – не хотел болтать по трансляции: мало ли…
– Короче – что случилось? – Александр уже догадался, что произошло нечто не очень приятное – иначе бы Клайв не оставил вахту.
– У меня ничего. А вот прямо по курсу… В общем, впереди идет бой.
– Бой? – пошевелил бровями Александр. – Что за бой?
– Что за бой? – довольно сердито передразнил его Клайв. – Бой, он и есть бой – люди бьют друг другу морды, как это у них и принято.
– Подожди, дружише, объясни всё толком. Кто дерется, как далеко и сколько их?
– Много, очень много, Алекс. – Клайв хмыкнул.
– А конкретнее? Двадцать, тридцать?
– Двадцать? – скривился инженер. – Да их там сотни! И всё это безобразие у нас прямо по курсу.
– Даже так? – На этот раз Александр был явно обеспокоен.
– Да, именно так. И мы прем в самое пекло. Что самое паршивое: уклонение уже невозможно. Мы можем, конечно, уйти в прыжок, но тогда есть определенный риск выскочить прямо в этой катавасии.
– Ладно, пошли посмотрим.
Некоторое время Михайлов разглядывал экран курсового сканера, большую часть которого занимали вуалевидные вспышки и быстро гаснущие черточки.
Первые – излучение работающих на полную мощность тахионников, вторые – следы взрывов.
Вот расцвел призрачный цветок, чтобы сразу исчезнуть, за ним – второй, третий.
Александр и Клайв переглянулись: они хорошо знали, что именно так выглядит с предельной дистанции взрыв звездолета.
– Позови Георга и Джейка, – принял решение капитан. – Будем думать…
– Дорогой, я вся сгораю от любопытства – мы уже победили?
– М-м-м, милочка, ты понимаешь, я был занят… Поручение Гроссмейстера… – промямлил Мани Грейтман.
– Понимаю, понимаю. – Кали Миногова, верховная жрица Лилит уселась объемистой пятой точкой прямо на письменный стол перед ним. – Но, надеюсь, всё уже скоро кончится?
– Да, наверное… детка, – выдавил из себя Мани.
– Да, да, конечно! – радостно закивала его супруга. – А когда мы завоюем эту ужасную Амазонию, у нас будет большое поместье и рабыни, много рабынь. И я наконец смогу осуществить свою мечту… Ты, конечно, разрешишь своей любимой Калечке иногда полакомиться кровушкой какой-нибудь из этих ужасных девок?
– А-а… – Более внимательный человек, несомненно, заметил бы в глазах Мани Грейтмана неподдельный ужас.
– Ну конечно, пусик. Я понимаю и не прошу многого: я знаю, ты человек экономный. Ну, хотя бы одну в месяц, одну за целый месяц – ты мне разрешишь? Мы же не обеднеем, если раз в месяц твоя пусечка взрежет горлянку у какой-нибудь из них?
Это «взрежет горлянку», выдававшее в дородной и солидной и, несмотря на всю косметику, благообразно выглядящей архижрице бывшую девчонку из уличной шайки с окраин, и доконало Мани Грейтмана.
Он в изнеможении прикрыл глаза, но и это не помогло.
Он буквально воочию видел ее такой, какой она была лет двадцать с чем-то назад.
Патлатая распутная девка, пахнущая потом и дешевыми сигаретами, повисшая на шее у такого же грязного и мерзкого паханенка мелкой бандочки – одной из тех, что наводили ужас на них – детей из благополучных семей.
Приблатненная дешевая шлюшка откуда-нибудь с бывшей Христиновки, Кристмасхилл или Благолепной слободы – самых злачных районов Дита, тогда еще просто Боолтбурга, недавно переименованных по указу очередного мимолетного Великого Гроссмейстера в Анти-христиновку, Хеллоуин-пойнт и Бесовские Дворики. (Да, как раз тогда было время, когда не успеет новый Гроссмейстер принять бразды правления, как смотришь, уже «милостью Дьявола покинул мир сей». «Милостью Дьявола и удавки», как перешептывались тогда.)