«Как жутко это несправедливо! – кричал её разум, – Нет! Так не должно быть! Они слишком красивы, слишком добры, слишком совершенны, чтобы умирать! Они слишком ценны! Нет! Нет! Господи, не допусти этого! Пусть они живут! Пусть они вернутся домой! Я хочу, чтобы они жили!».
Пусть это покажется несправедливым, непатриотичным или даже негуманным, но мысль о том, что могут погибнуть прекрасные, духовно гораздо белее развитые, чем она сама и весь её земной род, хоть и живущие на другой планете люди, в тот момент причиняла Юле больше страданий, чем мысль о смерти её собственных собратьев. И дело тут было не столько в их внешней красоте, сколько в красоте внутренней. Каждый человек, живший в этом мире, наполнял его светом своего духа и согревал теплом искреннего, бескорыстного сердца, посвящал себя украшению и улучшению жизни родной планеты, умножению её знаний. Люди здесь уже переросли ребяческую тягу к вредительству, столь распространённую на Земле, и давно научились жить, исходя из понимания того, что счастья и процветания можно добиться лишь объединившись и забыв о стремлении самоутвердиться за счёт других. Короче говоря, они были во всех смыслах более взрослыми и более зрелыми, чем земляне, и потому в порыве всёпоглощающей жалости Юля назвала их и более ценными, отчего мысль о потере любого из них отзывалась в ней мучительнее, чем мысль о потере землянина.
– Когда речь идёт о жизни, говорить о ценности не приходится, – возник в сознании Юли голос Нараяна. – Одно создание не может быть дороже другого, потому что жизнь бесценна. Но я не осуждаю тебя за твои чувства, ты воспринимаешь их так остро потому, что они явились тебе впервые. Когда ты освоишься, то поймёшь, что на самом деле все люди, все создания тебе одинаково дороги, независимо от того, на какой планете они живут.
– Неужели они и правда могут погибнуть?
– К сожалению, иногда это случается. Дорога познания непредсказуема.
– И они идут на это… улетают, зная, что могут не вернуться? Почему?
– А ты бы на их месте отказалась от космоса под страхом смерти?
Слова Нараяна попали в точку. Юля была уверена, что ни за что не отказалась бы от участия в подобной экспедиции, даже если бы она стала путешествием в один конец. Космос, несмотря на всю его непримиримую суровость, стоил того, чтобы отдать за него даже жизнь.
Тем временем последний астронавт взошёл на борт космического судна, и корабль, приняв форму идеальной сферы, начал плавное погружение в бездонные небеса. По мере того как космолёт он удалялся от земли, его обшивка постепенно разгоралась белым пламенем, будто нарастающая в межзвёздных двигателях мощность прорывалась сквозь неё, превращая корабль в огромную лампу. Достигнув верхних слоёв атмосферы, огненный шар звездолёта последний раз ярко вспыхнул, прощаясь с родной планетой, и резким скачком умчался в чернеющую неизвестность.
Со смешенным чувством тоски и восхищения смотрела Юля вслед кораблю, канувшему в космос, пока Нараян не привлёк её внимание, предложив показать то, что, несомненно, поднимет ей настроение. Он указал на здание космопорта, заметив, что сейчас там должно быть немало людей, ожидающих, когда за ними прилетят их звездолёты. Многие из этих людей прибыли с других планет, а теперь готовились вернуться обратно, и Юле выпал редкий для землянина шанс увидеть выходцев из множества разных миров в одном месте.
Дальше Нараян мог не объяснять, Юля сама не заметила, как, проникнув сквозь золотистые гранитные стены космопорта, оказалась в зале ожидания вылетов, очень отдалённо напоминавшем те, что существуют на Земле. В целом, конечно же, это помещение, пронизанное приглушённым светом, наполненное свежим ароматом цветов и нежными еле уловимыми, ласкающими слух мелодиями, больше походило на зал какого-нибудь сказочного дворца, расположенного под сенью заповедного леса. Но внешний вид зала ожиданий космопорта, каким бы архитектурным очарованием он ни обладал, мало занимал внимание Юли, сосредоточенной на тех, кто находился в нём… Люди, не меньше двух десятков людей, сидели в высоких, сплетённых из тонкий шёлковых нитей креслах или стояли возле огромных панорамных окон, глядя на бирюзовое небо над космодромом. Они все отличались друг от друга, так как были жителями разных миров, являя взору стороннего наблюдателя поражающую воображение картину разнообразия обликов жизни во вселенной, но при этом они были и похожи между собой. И причину их сходства была уже известна Юле, она заключалась во внутреннем духовном свете, придававшем лицам инопланетян ту несравненную красоту, что могла потрясти любого землянина, а здесь являлась лишь внешним проявлением достижения определённой стадии эволюции.
Как описать её состояние, когда Юля оказалась в окружении пришельцев с разных планет? Даже посещение международного аэропорта, если оно случилось впервые, может слегка шокировать разнообразием людей, принадлежащих не только к разным народам, но и к разным расам. Что, в таком случае, можно сказать о том впечатлении, которое производит вид идущих в направлении взлётно-посадочной площадки высоких, одинаково прекрасных, но принадлежащих к разным видам людей? Белокурые и темноволосые, синеглазые и черноглазые; у кого глаза заметно крупнее, будто на их планете мало света; у кого тонкие, на вид невесомые тела, точно большая сила тяжести на их родине заставила физическую оболочку истончаться по мере роста и развития. Встречались и такие инопланетяне, которые не смогли бы без специальных приёмов маскировки пройти незамеченными по улицам Земли. Так, отливавшие синевой совершенно чёрные глаза и кожа закутанных в ткани цвета охры безволосых инопланетян могли испугать кого угодно, выйди это грациозное создание посреди бела дня из-за угла дома где-нибудь в Москве. Или пришельцы из какого-то, очевидно, очень холодного мира, за которыми следовал лёгкий шлейф морозного воздуха, излучаемый их искрящейся белоснежной кожей. Образ детей зимы дополняли длинные цвета стали волосы и глаза, напоминавшие голубой лёд, в глубине которых мерцали живые золотистые огоньки, выдававшие внутреннюю теплоту их обладателей.
Наблюдая собрание в одном месте жителей разных, отделённых друг от друга тысячами световых лет миров, Юля ощущала, как некое смутное предчувствие наполняет её разум. Это было нечто едва уловимое, почти не понятное ей самой, словно она вдруг вспомнила какой-то давний сон, сон, который начал сбываться. Эти люди, все эти странные, незнакомые лица не были чужими ей, как если бы она уже встречала их прежде… В поисках ответа она заглядывала в свою память, но в ней будто не хватало какого-то фрагмента, словно из неё был вырван кусок, хранивший воспоминания об этом месте и об этих людях. Что-то отняло у неё эти воспоминания, эти бесценные знания, оставив на их месте лишь пустоту и мрак… Сознание отказывалось объяснить Юле, почему она чувствовала родство с инопланетянами, находившимися в зале ожидания космопорта, почему ей казалось, что жизнь её, её прошлое, настоящее и будущее, неразрывно связаны с ними, а особенно будущее. Там, в туманной дали грядущего, за порогом неизвестности стояли Они. Их светящиеся мудростью и безграничной радостью глаза смотрели на неё сквозь время, приглашая присоединиться к их великому звёздному путешествию.
Наваждение прошло, Юля очутилась за несколько километров от космопорта на берегу безмятежного озера с такой чистой и прозрачной водой, что было видно его песчаное дно. Посредине этого озера, чуть касаясь ногами водной глади, стоял Нараян и, подняв голову, отстраненно смотрел на голубые небеса.
– Почему мы ушли оттуда? – обратилась к нему Юля.
– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – ответил Нараян и глаза его сверкнули задорным огоньком.
Оставив мелкую рябь на воде, Нараян легко пробежал по поверхности озера до поросшего низкой травой пологого берега и остановился, устремив взор на горизонт. Юля присоединилась к нему и тоже стала глядеть в ясную даль. Долго ждать не пришлось. Уже через несколько секунд в сотне метров впереди, в пространстве над зелёным полем возник вертикальные разрыв, из которого вышла очаровательная юная девушка, очень похожая на Нараяна. Её синие глаза яркостью и глубиной не уступали его глазам, а волнистые, доходившие до пояса волосы отливали таким же чистым серебром.
Вмиг преодолев разделявшее их расстояние, девушка оказалась в двух шагах от Нараяна, и Юля услышала её мысли, с улыбкой обращенные к нему:
– Рада видеть тебя, брат мой! Чувствую, что не один ты встречаешь меня.
– Ты, как всегда проницательна, сестра моя, – ответил Нараян, с нежностью глядя на девушку, – со мной пришла гостья с Земли.
– С Земли? Да, я узнала её энергию, – подумала девушка и обратилась к Юле. – Много лет назад я побывала на твоей планете, она отличается от нашего дома.
– Да, – ответила Юля, смутившись.
Хотя в словах сестры Нараяна не было и тени упрёка, Юле, тем не менее, стало стыдно за свою планету, которую нельзя было даже сравнивать с этим совершенным миром.
– Я не хотела огорчить тебя, а лишь сказать, что мне знаком твой мир, – тут же пропел в голове девушки голос белокурой нимфы. – Все планеты отличаются друг от друга, и это наполняет жизнь разнообразием, но и все они проходят одни и те же этапы развития. И для Земли наступят другие времена.
Юля посмотрела на инопланетянку и, увидев в глазах её искренне участие и заботу, почувствовала, как сердце её наполняется трепетной надеждой на будущее, в котором земляне научатся однажды вот так просто, без слов понимать друг друга.
– Ты сказала, что бывала на Земле, – спросила Юля сестру Нараяна, преодолев смущение, – это был полёт на корабле?
– Да, – сказала она, – и, боюсь, в тот день мы невольно взбудоражили население одного из ваших городов, пролетев над его крышами при свете дня.
– Не то чтобы совсем невольно… – произнёс Нараян с усмешкой.
В ответ его сестра улыбнулась, извиняясь за допущенную неточность.
Таким образом, Юля убедилась в том, что чувство юмора – явление общевселенское.