– Я думала, может, сертификат в магазин ей подарить, чтобы она могла сама подарок выбрать, но вот в какой?
– Тут на первом этаже есть «бутик» – как они себя называют – органической косметики, можно туда сертификат подарить, – предложила Юля, припомнив, что её собственная мать частенько приобретает товары в подобных магазинах, поскольку обожает всё якобы очень натуральное.
– Это – идея, пожалуй, – задумчиво произнесла Даша, – пойдём туда.
Они спустились на первый этаж, нашли по характерной вывеске с изображением трав и цветом на коричнево-зелёном фоне нужный магазин и, немного побродив по нему между полками с разнообразными кремами, лосьонами, масками, шампунями, пенами для ванн и многим-многим другим, а также оценив ценовой диапазон всего этого разнообразия, остановили выбор на сертификате средней стоимости. Пока они выбирали, Юля заметила, что Даша какая-то не весёлая сегодня, а смутное ощущение печали, исходившее от неё, подсказало девушке, что что-то с ней не так. Когда они закончили с подарком и снова поднялись на второй этаж в расположенное там недорогое кафе, Юля решила узнать у Даши, что её беспокоит.
– Да это из-за Максима… – со вздохом призналась Даша, с отстранённым видом помешивая ложкой кофе.
– Что случилось? – спросила Юля, проявляя то дружеское участие, которое в вопросе парней могла встретить в ней только Даша.
– Помнишь, он должен был меня вчера забрать с вокзала? – тихо произнесла Даша, не поднимая глаз.
– Он что, не приехал? – воскликнула Юля чуть громче, чем следовало.
– Да нет, приехал, – всё также спокойно продолжала Даша, – только он будто не сильно соскучился по мне… Всю дорогу был какой-то молчаливый, задумчивый, холодный, ни о чём меня не спрашивали и, по-моему, не слушал, что я ему рассказывала.
– Может, он просто устал, время-то уже позднее было, – попыталась успокоить её Юля.
– Нет, не в этом было дело … – скорбно проговорила Даша, подняв голову и невидящим взглядом уставившись в потолок, – Мне кажется, я ему стала безразлична, – она снова тяжело вздохнула.
Юля не знала, что сказать, она мало разбиралась в любовных переживаниях и потому не имела представления, как утешить Дашу. На ум приходили лишь какие-то банальные пустые фразы, которые не могли бы помочь сейчас – такое бессилие и тягостное опустошение звучали в словах её подруги. Даша говорила так, точно уже смирилась с тем, что потеряет своего драгоценного Максима, хотя, на взгляд Юли, это не было так уж неизбежно.
– Слушай, у него могут быть свои проблемы, которые занимали его в тот момент. Он не мог ими с тобой поделиться, но и не думать о них не мог, вот и молчал всю дорогу, – сказала Юля, пытаясь убедить Дашу, что всё не так плохо. Однако стоило ей это сказать, как она ясно ощутила неверность этих слов, что-то внутри неожиданно восстало против них, говоря, что это соображение ошибочно. А следом за уверенностью, что никакие посторонние проблемы Максима не виноваты в его холодности с Дашей, её посетило уже знакомое тревожное предчувствие. Правда, на этот раз оно не сулило ей серьёзной опасности, скорее, только какие-то неприятные переживания, но всё это было довольно смутно.
Даша немного оживилась, услышав предположение Юли о том, что плохое настроение Максима могло быть не связанной с ней – ей самой это, явно, в голову не пришло. Заметив это, Юля почувствовала вину за то, что невольно ввела подругу в заблуждение, но исправить этого не могла. Они провели в кафе ещё около часа, болтая об учёбе, работе и всяких пустяках и к Максиму больше не возвращались. Когда непродолжительный зимний день начал клониться к закату, девушки покинули торговый центр и, дойдя вместе до площади, попрощались там, и каждая пошла в свою сторону.
Пока Юля шла к остановке междугородних автобусов, она успела отметить еще одну сопровождавшую её странность. В центре города всегда было много людей, и многие из них имели неприятную привычку, сбившись в кучу, медленно ползти по тротуару, заставляя тех, кто был способен двигать быстрее, чем они, проявлять немалую находчивость, чтобы суметь их обойти и обогнать. По этой причине Юле порой приходилось по несколько метров петлять между заторможенными пешеходами прежде, чем ей удавалось снова выйти на более-менее свободный участок дороги и вернуться к нормальной скорости ходьбы. Но не в этот раз. Этим вечером все скопления неспешных пешеходов на её пути каким-то чудесным образом рассасывались, давая ей дорогу, стоило только Юле к ним приблизиться и подумать, как бы их обойти. Точнее, подходя к людям сзади, она не столько думала о том, как их обойти, сколько подсознательно желала, чтобы они не мешали ей идти. Стоило ей увидеть впереди препятствие в виде одного или нескольких медленно движущихся пешеходов и мельком пожелать, чтобы его не было, как люди сразу либо резко сворачивали, либо останавливались, отойдя в сторону. К концу пути это превратилось в увлекательную игру, во время которой Юля всё отчётливее ощущала, что может каким-то способом проникать в сознание идущих перед ней людей, заставляя их уступить ей дорогу, а они при этом ни о чем не догадываются. Эта забава будоражила её разум, заставляла кровь быстрее бежать по венам, внушала небывалую уверенность в собственных силах. Юля больше не удивлялась своим новым переживаниям и возможностям, она начала принимать их как нечто естественное и само собой разумеющееся и постепенно стала просто наблюдать за тем, что происходит внутри и вокруг неё, точно смотрела на всё со стороны.
Этой ночью сердце Юли вновь позвало её к звёздам, а ум, усиленный осознанием собственного могущества, исполнил это желание и без труда пронзил насквозь воздушный купол Земли. Планета смотрелась прекрасно с высоты, на которой движутся её искусственные спутники. Как огромная трёхмерная голубая карта она лежала внизу, заполняя собой половину взора. Двигаясь плавно и быстро, Юля сместилась по орбите Земли чуть дальше на запад, где всё ещё догорал закат. Там последние лучи заходящего солнца ещё скользили по краю бирюзовой атмосферы в кристальном сиянии золотого, зелёного и синего цветов. А над всем этим красочным великолепием в недвижимом безмолвии горел миллиардами звёздных глаз чёрный лик космоса.
Приложив уже ставшее привычным умственное усилие, похожее на мысленный выстрел из лука, Юля мгновенно оказалась на огромном расстоянии от Земли, так что не могла больше видеть её. Вместо планеты, служившей ей домом, перед Юлей возник нежно лучезарный мир изумрудных равнин и холмов, на границе которого её встретил Нараян. При его появлении Юлю наполнил прилив звенящей радости, ей захотелось смеяться и петь, приветствуя его. Она даже не подозревала, что так соскучилась по своему звёздному другу, ведь на Земле его присутствие воспринималось совсем не так, как здесь. Плотная атмосфера и посторонние мысли там неизбежно искажали их общение, не давая того ощущения полноты и реальности, которое она испытывала, обмениваясь с ним мыслями в космосе.
– Давно не приходила ты в мой мир, – проник в разум Юли голос Нараян, – хорошо, что сегодня ты здесь.
– Да, – подумала в ответ Юля, – столько всего случилось за это время. Вот, хотя бы сегодня днём…, – она воскресила в своей памяти события прошедшего дня, делясь таким образом своими переживаниями с Нараяном.
– Это важный опыт для тебя, – сказал он, когда Юля закончила, – ты больше узнала о своих возможностях, и можешь лучше их использовать. Помни лишь, что не стоит злоупотреблять силой, иначе она обернётся против тебя. А теперь подумай, куда ты хочешь отправиться.
– Мне хотелось бы посетить какой-нибудь экзотический мир с очень необычными формами жизни, как на древней Земле в эпоху динозавров, – подумала Юля, вспомнив своё давнее желание увидеть планету, на которой биологическая эволюция в условиях, близких к земным, но всё же отличных от них, пошла по другому пути.
– Я знаю такое место, – сказал Нараян, и перед мысленным взором Юли как на экране телевизора появился образ белоснежного шара покрытой льдами земли.
Получив ориентир, Юля вслед за Нараяном пронзила космический простор и оказалась на орбите захваченного вечной зимой мира. Планету эту ярко освещало бледно-жёлтое солнце, но лучи его, вынужденные преодолевать слишком большое расстояние, давали тепла её поверхности куда меньше, чем получала Земля от своего светила. На большей части белой планеты температура не превышала сопоставимой с той, что бывает в полярных зонах Земли поздней осенью, а на самих полюсах было и того холоднее. Условия для жизни в этом мире были суровы чрезвычайно, но, тем не менее, жизнь здесь была.
Выбрав для спуска дневную сторону планеты, Юля и Нараян медленно погрузились в царство снегов, льда и безжалостных морозно-жгучих ветров, налетавших неожиданно на изрытые хрустальными торосами, пламеневшие в солнечных лучах белоснежные поля. Но не безжизненная пустыня предстала их глазам внизу, а застывшее, сверкающее море белого безмолвия, самодостаточное и совершенное в своём строгом уединении. Однако чем ниже они спускались, тем отчётливее Юля видела, что не так и безупречна его белизна – множество крохотных чёрных пятнышек покрывало землю в том месте, где она и Нараян собирались закончить свой путь. Достигнув земли, Юля увидела, что всё ледяное поле усеяно плоскими, круглыми, диаметром сантиметров пятнадцать иссиня-черными глянцевыми цветами, опиравшимися на шесть тонких ножек-стебельков. Вдруг один из цветков весь изогнулся, его прорезали два тонких разрыва, расположенных друг напротив друга. Затем два образовавшихся лепестка поднялись вертикально вверх, потом снова опустились вниз, но не соединились до конца – их разделял заметно увеличившийся разрез. Внимательнее присмотревшись к цветку, Юля поняла, что двигал он вовсе не лепестками, а крыльями, что это вообще не цветок, а бабочка. Да, посреди закованного во льды мира, где, возможно, не было ни одной травинки, сидела огромная чёрная морозостойкая бабочка.
Вставал закономерный вопрос: как эти бабочки могли жить на планете, поверхность которой была лишена растений, а значит, не могла дать им пищи? Ответ нашёлся сам собой: солнце давало им энергию для жизни. Чёрные крылья бабочек прекрасно подходили для сбора солнечной энергии, которой на этой планете было с избытком, а их маленькие бархатные тельца накапливали её в себе, как батарейки. Эти насекомые представляли собой живые солнечные батареи, они смогли умело воспользоваться ярким светом этого мира, чтобы обеспечить себе выживание. Ночами и во время бурь бабочки прятались в углублениях ледяной коры, пережидая там самые холодные и опасные часы.