– Та особая миссия, о которой ты говорил, состоит в помощи этой планете? – задала Юля вопрос, на который уже знала ответ.
– Да.
– И он погиб, выполняя какое-то задание, от которого зависит будущее этого мира?
– Да, одно из них. К сожалению, такое случается.
Всё встало на свои места. Юля, наконец, смогла увидеть космос таким, каким он был на самом деле. Все планеты и их население проходят через период марка, но он – лишь временное явление, как ночь, которой суждено закончиться. Но пока она укрывает мир чёрным полотном, источником света для него являются звёзды – пришельцы из более развитых миров, прилетающие, чтобы провести людей сквозь самые тёмные часы их истории к моменту нового рассвета. Космос – это вовсе не холодная пустыня, полная безответных светил, но огромная, безграничная семья, старшие члены которой с любовью и сочувствием заботятся о младших. И потому теперь, глядя на звёзды, она всегда будет видеть в них прекрасные сияющие лица своих инопланетных братьев и сестёр.
Подумав об этом, Юля захотела сейчас же снова увидеть дом Нараян, точно уже много лет не была там. Какое-то смутное предчувствие посетило её, словно она должна была встретить там что-то для себя новое…
Пронзив пространство, они с Нараяном оказались на орбите его сияющей голубой планеты, и начали спуск к её поверхности. И в самом деле, что-то изменилось здесь для Юли. Хотя внизу лежали всё те же зелёные холмы, белые пики гор, быстрые синие реки, она будто видело их впервые, и, в то же время, едва уловимое чувство дежавю наполнило её сердце. Сквозь искристый хрустальный воздух смотрела девушка на картины давно забытого сна, что видела, должно быть, ещё до рождения. Надёжно похороненные в недрах памяти, они порой всплывали в её ночных грезах, тревожа душу неясными, манящими образами дивных миров. Что это было – воспоминание о каком-то потустороннем месте, где пребывало её сознание, прежде чем началась её жизнь, или только плод детской фантазии, взбудораженной в раннем возрасте знакомством с красками земного мира? Долгие годы Юля не могла ответить себе на этот вопрос, сказать, что же это за страна, пейзажи которой рождали в ней мучительную тоску по Несбыточному… Но сегодня, в эту ночь откровений, она поняла, что за волшебные образы сопровождали её мечты с самого рождения. Она, наконец, узнала их в планете, которую посещала уже столько раз.
– Нараян, – подумала Юля с трепетом, какой испытывает человек, лицом к лицу встретившийся со своей давней, несбыточной мечтой, – я не спрашивала тебя прежде об этом, но, я уверена, ты всегда знал, что это желание живёт в моём сердце… Я хочу побывать на твоей планете в своём физическом теле. Пожалуйста, привези меня сюда.
– Хорошо, – ответил Нараян, – после возвращения из экспедиции я прилечу на Землю. Жди.
На заре
Пять месяцев минули как сон, заполненные лишь работой, учёбой и короткими ночными визитами в космос, ставшими единственным источником разнообразия в монотонной массе времени, но и они были не те без Нараяна. Он покинул свой дом в ту же ночь после их с Юлей последней встречи и улетел к границам галактики в опасную и продолжительную экспедицию, оставив в сердце девушки трепетную надежду, которой она и жила на протяжении долгих месяцев. Окружённая мыслями о будущем, с каждым вдохом отсчитывая секунды, отделявшие его от настоящего, в постоянном ожидании чуда Юля не видела почти ничего из серой действительности, составлявшей её жизнь в эти дни. Остаток зимы и всю весну она походила на робота, без интереса созерцавшего внешний мир и автоматически выполнявшего свои задачи в нём – ездила в университет и на работу, говорила с одногруппниками и коллегами лишь постольку, поскольку это было необходимо для дела, редко куда выбиралась в свободное время. Подлинная жизнь Юли сосредоточилась внутри её души, где надёжно спрятала она самые сокровенные свои надежды, а на лице её застыло лишь мягкое безразличие, призванное отражать и отталкивать от психики все незначительные события повседневности.
Однако молодой ум не может удовольствоваться одним только однообразным ожиданием, и к лету с приходом тепла и возрождением природы постепенно спало и оцепенение, окутавшее Юлю, она снова начала различать краски мира. Вместе с холодом зимы, покинувшим город, уходила и холодность в её отношениях с Дашей, и в день последнего в этом учебном году экзамена у девушек даже состоялся короткий разговор, пусть и на тему учёбы. Во время этой беседы Юля ясно почувствовала, что её бывшая подруга хочет вновь найти с ней общий язык и попытаться перекинуть мост над пропастью между ними, которую она сама создала. Юля тоже хотела этого, она была бы счастлива всё забыть, сделать так, чтобы канули в небытие месяцы их раздора, но при этом она с грустью понимала, что это невозможно. Есть вещи, которые нельзя исправить, и предательство – одна из них. Может пройти сколько угодно времени, но душевная рана, которую Даша нанесла ей, когда пренебрегла их дружбой, не исчезнет бесследно, на её месте навсегда останется шрам нарушенного доверия. Потому в перспективе их отношения ждало только одно – окончательный разрыв, который произойдёт уже через год.
После памятного объяснения с родителями, когда они объявили, что по окончании учёбы в университете Юля должна будет покинуть их дом, девушка больше ни разу не обменялась с ними сколько-нибудь объемной фразой. Если ей вдруг приходилось отвечать на вопросы отца или матери, она ограничивалась односложными «Да» и «Нет», так что в целом всё оставалось в их общении, как прежде – то есть родители и Юля старались просто не замечать друг друга. От внимания Вики, конечно, не ускользнула реакция племянницы на «подарок» родителей. Она попыталась убедить девушку в том, что он в действительности был сделан из заботы о ней – по крайней мере, настолько, насколько эти двое были способны проявить заботу – но Юля слишком хорошо знала своих отца и мать, чтобы заблуждаться на их счёт. Лишь в том, что Вика действовала только в её интересах, девушка могла не сомневаться, и, тем не менее, она не держала обиды ни на кого.
Юра по-прежнему иногда звонил своей двоюродной сестре, но уже не так часто. Постепенно он освоился со своими переживаниями, они его больше не пугали и потому юноша набирал номер Юли только для того, чтобы узнать, как у неё дела. Он больше не рассказывал сестре обо всём, что ему доводилось видеть во время ночных полётов к звёздам – о подобных вещах не бывает легко откровенничать даже с самыми близкими людьми – но голос его, заметно повзрослевший, говорил лучше слов о произошедших с его внутренним миром изменениях. А Юля и не расспрашивала его сильно, понимая, что этот путь он должен пройти сам. Для Юры началась его собственная история звёздных путешествий.
К моменту окончания сессии, когда все студенты на два месяца получают долгожданную свободу, Юле уже отчаянно хотелось хоть ненадолго покинуть родительский дом и родные места вообще, поэтому она решила, не откладывая, исполнить возникший ещё зимой план и поехать к бабушке на Урал. Один звонок вглубь страны, в котором она сообщала родственнице о своём намерении, решил дело окончательно, и, взяв билет на самолёт и упаковав чемодан, девушка отправилась туда, где её уже ждали с нетерпением.
Бабушка Валя – крепкая, невысокая женщина с короткими седыми волосами и живыми карими глазами – выглядела, как и прежде, моложе своего возраста. Никто, увидевший её впервые, не дал бы ей семидесяти двух лет. Очень подвижная, вечно делающая с десяток дел одновременно, она лишь недавно оставила своё последнее место работы и окончательно поселилась в родной деревне в маленьком деревянном домике, оставив городскую квартиру младшему сыну с семьёй – дяде Юли. Будучи всегда общительным человеком, окружённым большой семьёй, на склоне лет бабушка Валя неожиданно оказалась в уединении в своей уютной избушке, оснащённой всеми благами цивилизации. Потому она особенно обрадовалась приёзду внучки, который должен был на несколько недель разбавить её небогатое людское окружение, состоявшее из старушек и стариков-соседей, живших в деревне.
В своём доме бабушка отвела Юле светлую, наполненную запахом дерева комнату с белыми занавесками на окнах и древней дубовой кроватью, пёстрым ковром на одной из стен и укрытым белой кружевной скатертью круглым столиком. Кроме этой комнаты в домике была ещё одна спальня, которую занимала сама бабушка, а ещё маленькая прихожая, кухня-гостиная и единственный совмещённый санузел – обстановка более тесная, чем та, в которой жила дома Юля, но и более радушная. Бабушка души не чаяла в приехавшей к ней внучке, суетилась вокруг неё, наготовила кучу еды, которой им двоим хватило бы на месяц, и расспрашивала, расспрашивала девушку обо всем: об учёбе, о её планах на будущее, о семье, о друзьях. Порой нелегко было Юле не выдать своих истинных мыслей о том, что происходило у неё дома, но всё же она ничем не огорчила бабушку, хотя для этого иногда ей и приходилось кое о чём умолчать, а кое-что и присочинять. В таких случаях девушка всегда старалась постепенно перевести разговор на более безопасную тему или начать самой задавать вопросы.
Пребывание в деревне шло Юле на пользу. С каждым днём, проведённым в целительных зелёных объятиях природы с их золотым солнечным светом и мягкими лесными звуками, свежим запахом луговых цветов и чистой прохладой летних дождей, она чувствовала себя всё радостнее и живее, точно спал с её чувств плотный кокон грязных наслоений городской жизни. Девушка начала снова слышать и видеть мир. Выйдя из постоянного самоуглубления, в котором находилась уже почти полгода, Юля с удивлением обнаружила красоту полутёмного леса, стоявшего сплошной стеной за домами деревни, музыкальную гармонию шелеста листвы, освежающую упоительность серо-синих волн узкой речки, бежавшей меж крутых, поросших высоким камышом берегов, и безграничную синеву распахнутого над землёю неба. Возрождающая тишина и невесомое, искрящееся очарование природы, душевное отдохновение, даруемое уединением – всё это придало Юле новые силы, очистив её восприятие и придав ему почти неземную ясность.