— Хорошая охота? — спросил он у черной кошки.
— Хорошая, — согласилась она.
— Остальные тоже хорошо поохотились? — спросил Трой. — Где в этих грибах охотятся животные, и кого они преследуют?
— Они едят, — кратко ответила кошка.
Трой встал, стряхивая крошки с одежды. Он не собирался дальше оставаться в этом подземелье.
— Есть ли выход? — спросил он у кошки и получил мысленный ответ.
Трой сел, разглядывая кошек. Раненая продолжала есть жадно, но аккуратно. И Трой был уверен, что она знает об обмене мыслями между ними.
Хоран не имел власти над пятью земными животными и знал это. По какой–то случайности он мог общаться с ними. Но в то же время он был уверен, что их общение с Кайгером было яснее и полнее, возможно, благодаря использованию вызывающего устройства, которое сжимали руки трупа.
Они сопровождали его в бегстве из Тикила, потому что это соответствовало их планам, поэтому же они привели его сюда. Но он знал, что они могут легко покинуть его, если только он не установит с ними более тесную связь. Положение изменилось: в Тикиле он командовал, потому что это был город людей, а здесь животные в нем больше не нуждались.
Неприятно было думать, что его смутные мечты о союзе человека с животными могут так и остаться мечтами. Он мог выпустить ястреба, тот испытает радость свободной охоты и все же вернется назад по его приказу. Но у этих охотников есть собственная воля и разум, и если они вступят с ним в союз, то только по доброй воле. Древние отношения человека с животными нарушены.
Эти мысли помогли Трою лучше понять требование Зула об убийстве животных. Мало кто из людей может согласиться на сотрудничество с существами, которые всегда считались собственностью. Человек верит в свое превосходство.
Но Трой знал, что он не оставил бы животных в Тикиле и не уступил бы требованиям Зула. Почему? Сейчас ему придется отказаться от мысли, что он имеет дело с домашними животными, с игрушкой человека, который может владеть и приказывать. Но они не были людьми, чьи мысли и желания он мог себе представить.
Черная кошка кончила туалет и посмотрела на Хорана. Человек беспокойно заерзал под этим немигающим взглядом.
— Ты хочешь выйти?
— Да, — просто ответил Трой. С новой скромностью он готов был принять то, что дают животные.
— То место… не человеческое… не наше…
Трой кивнул.
— Да, людей… чего–то похожего на людей, но другое… еще до людей.
— Здесь опасность — старая опасность, — эта мысль была похожа на новый голос. Серо–голубая кошка кончила есть и смотрела на Троя, подняв здоровую лапу.
— Несколько лет назад тут случилось несчастье с людьми.
Обе кошки, казалось, обдумывали это. Они обменивались мыслями, которые были недоступны Трою.
— Ты не такой, как другие, — это черная кошка. Трой обнаружил, что может отличать мысли одной кошки от другой. Животные все более становились для него личностями.
— Нет.
— Мало людей знают нашу речь… да и те используют прибор. Но ты самого начала разговаривал с нами без него. Ты особый тип человека,
— это серо–голубая.
— Не знаю. Вы не можете говорить со всеми?
— Да. Мы говорили с большим человеком, потому что у него был прибор. С тобой мы не собирались говорить, но ты услышал. И тебе мы не должны подчиняться.
«Должны подчиняться». Неужели они должны подчиняться каким–то людям и «разговаривать» с ними?
— Да, — согласился Трой. — Я не знаю, почему слышу ваш разговор, но я его слышу.
— Теперь, когда большой человек умер, за нами охотятся.
— Да.
— Так нам было сказано. За нами будут охотиться, если мы попытаемся освободиться.
— Мы свободны, — прервала черная. — И мы можем оставить тебя, человек, и ты нас не найдешь, если только мы не захотим.
— Верно.
Снова пауза, немигающие взгляды. Черная кошка подошла к нему, задрав хвост. Села на задние лапы. Хоран протянул руку и почувствовал быстрое прикосновение язычка.
— Выход есть.
Кошка повернула голову к грибному городу. Она смотрела туда, как только что на Троя. И человек не удивился, когда из лабиринта появилась лисья голова, и пара лис в сопровождении кинкажу проследовали к нему. Они остановились возле Троя, и человек уловил обрывки бессловесного разговора.
— Не тот, кому нужно повиноваться…, с нами охотится на тропе…, даст нам ходить на свободе…
Черная кошка говорила от имени всех:
— Мы будем охотиться вместе с тобой, человек. Но мы свободны.
— Вы свободны. Я иду по своей тропе и не заставляю вас идти со мной…
Он стал выражаться как можно яснее, сказав, что он принимает их союз и их условия.
— Выход… — кошка повернулась к остальным. Лисы напились воды и убежали. А кинкажу болтал передними лапами в воде… Трой дал ему сухой бисквит, и тот шумно стал его есть. Потом направился вдоль стены пещеры.
— Мы пойдем туда, — кошка повернулась от бассейна вправо, туда, где лежала полоска чистой земли между грибным городом и стеной пещеры.
Трой вымыл два контейнера из–под пищи и наполнил их водой. Обе кошки медленно пили. Потом Трой подобрал раненую, которая устроилась у него на согнутой руке. Черная пошла вперед.
Хоран шел, изучая путь. Ни грибные стены, ни своды пещеры не менялись. Отойдя дальше от солнечного пятна, Трой зажег фонарь.
Кошка шевельнулась у него на руке, повернув морду к грибам.
— Там что–то… живое? — Трой потянулся к станнеру, висевшему у него на поясе.
— Старое… неживое…, — быстро донеслась ответная мысль.
— Саргон нашел…
— Саргон?
Возникла мысленно морда самца–лисы.
— У вас есть имена? — спросил Трой.
Почему–то имена сделали их менее загадочными.
— Человеческие имена! — в ответе звучало презрение и намек на то, что существуют и другие имена, недоступные разуму человека. Трой, прочитав это в кошачьем ответе, улыбнулся.
— Но я человек. Можно мне использовать эти имена?
Его логика убедила кошку, которую он нес.
— Саргон и Шеба — морды лис. Шенг — кинкажу. Симба, Сахиба — ее товарищ и она сама.
— Трой Хоран, — серьезно ответил он, завершая представление. потом вернулся к ее ответу. — Это старое…, оно сделано или жило когда–то?
— Когда–то жило, — быстро передала Сахиба ответ лиса. — Не человек…, не мы…, а другое…
Любопытство Троя было возбуждено, впрочем, недостаточно, чтобы увлечь его в грибной город. Но он подумал, не лежат ли там останки одного из первоначальных обитателей Рукава.
— Отверстие, — передала Сахиба новое сообщение. — Шенг обнаружил отверстие…, это наверху… — Она указала здоровой лапой на стену пещеры.
Трой заметил направление, поднявшись по небольшому склону, и обнаружил возбужденно болтавшегося кинкажу, который сидел у куста, закрывавшего расщелину в стене. Вспыхнул фонарик и осветил узкий проход. Он не был похож на искусственный и вряд ли вел далеко.
С разных направлений появились лисы и Симба. Они остановились, принюхиваясь. Трой ощутил дуновение воздуха, которое уносило зловоние грибов и намекало на другое более чистое место. Возможно, это выход.
Но животные, казалось, не торопились ступить туда.
— Опасность? — спросил Трой, воспринимая их колебания, как предупреждение.
Симба приблизился к отверстию, высоко подняв голову, его усы слегка шевелились.
— Что–то ждет… ждет давно…
— Человек? Животное?
Симба казался сбитым с толку.
— Давно ждет, — повторил он. — Может, уже не живет… Но все еще ждет.
Трой попытался понять, что это значит. Кинкажу заставил его вздрогнуть, прыгнув на плечо.
— Спокойно, — это Шенг. — Мы идем сюда. Здесь выход…
Но Трой ждал окончательного решения Симбы.
— Идем?
Кот взглянул на него, какое–то мгновение мягкое выражение держалось в его взгляде, как будто Трой, проявив уважение к его мнению, сделал еще один шаг на пути взаимопонимания между ними.
— Мы идем… осторожно. Я не понимаю этого…
Лисы, очевидно, были согласны следовать за Симбой. Втроем они исчезли в расщелине. Трой шел позади, освещая дорогу фонариком. Ясно было, что это действительно расщелина, а не искусственный проход.
Хотя щель была выше его головы на несколько футов, она была очень узкая, и Трой надеялся, что дальше она не сузится еще больше. Теперь, когда он углубился в расщелину, дуновение свежего воздуха стало заметнее. Он был уверен, что ощущает запах естественной растительности.
Они прошли немного, и щель начала подниматься, подкрепляя уверенность Троя, что она ведет к поверхности. Вначале подъем был легок, затем стал круче пока, Трой не был вынужден пересадить Сахибу на мешок с едой и использовать при подъеме обе руки. Теперь он ощутил и другие запахи. Какой–то необычный аромат, неуместный среди скал и более подходящий для залитого солнцем сада. Но за этим насыщенным запахом — менее приятный, должно быть, цветы начали разлагаться.
Фонарик показал новый подъем. К счастью, его поверхность была неровной и давала возможность цепляться. Шенг и Симба поднимались легко, лисы — с большим трудом… Трой добрался до верха подъема и был встречен дивным светом. Он выключил фонарик и быстро пошел вперед.
— Нет! — загадочное предупреждение пришло сразу от нескольких животных. Трой застыл на месте, глядя вперед, и увидел между собой и выходом какую–то сеть.
Он стоял неподвижно. Кот и лисы были ясно видны на фоне сети.
— Ушло.
Мгновенная мысль. Позволение подойти. Действительно, путь преграждает сеть. И сквозь нее видны растения, яркий дневной свет. Сеть болезненно— бледного цвета шла концентрическими кругами, в ее центре находилась какая–то шишка.
Трой неохотно приблизился к ней, заметив, что кот и лисы тоже держатся на некотором расстоянии. Теперь он заметил кое–что еще: бесчисленные остатки насекомых вдроль кругов сети, пустые каркасы, прикрепленные к нитям сети. Трой взмахнул ножом, сеть поддалась, но тут же спружинила, как очень прочная, эластичная материя.