— Да, господин. Понял. Разрешите сначала горничной проверить, готовы ли женщины к вашему визиту?
Готовы ли. Господи, роды начались! Себастьен почувствовал, как ускорилось его сердцебиение. И почему только он не догадался в тот же миг, когда утром не застал Лиану в кровати? Император утвердительно кивнул.
Они отступили, пропуская Мари в комнату. Себастьен напряжённо прислушался, но за краткий миг, пока дверь оставалась открытой, не раздалось ни звука. Мари вернулась очень быстро, открыла дверь и посторонилась, безмолвно приглашая императора войти.
Себастьен никогда не заходил в комнаты императрицы через главный вход. Фактически, раньше он никогда не навещал здесь ни одну из своих жён и даже к Лиане приходил через потайную дверь. Лишь по тем извилистым лестницам и узким коридорам он мог перемещаться по дворцу в полном одиночестве, без неусыпного ока охраны.
Бион с Серайном вошли в покои вместе с ним, но повинуясь сигналу, остановились у входа.
Покои императрицы совсем не походили на его собственные, где огромное пространство занимала спальня, а чуть меньшие комнаты отводились для гардероба, купальни, встреч, развлечений и еды.
Эти покои оказались меньше, каждое помещение имело определённое назначение и соединялось с другими узким коридором. Несмотря на приятное оформление, Себастьен задохнулся бы, доведись ему тут жить. Неудивительно, что четыре первые жены его возненавидели.
Хотя он, конечно, дал им множество других причин для ненависти, прежде чем отправил на тринадцатый уровень.
Узкий коридор вёл в спальню. Себастьен увидел Лиану раньше, чем она его, и на мгновение остановился, чтобы понаблюдать за ничего не подозревающей женой. Она отдыхала на горе мягких подушек и выглядела прекрасно. Может, он ошибся, и время родов пока не пришло. Какое облегчение, ведь ещё слишком рано. Хотя Айседора с Джедрой предсказали, что ребёнок появится на свет раньше срока и будет здоров.
Жаль, что в столь важном деле приходилось полагаться на слова ведьм. Уголком глаза Себастьен заметил Айседору. Сегодня она оделась в пригодное для работы синее платье, а не в одно из тех, которые носила, изображая кузину Лианы. Ещё одна подсказка, что сегодняшний день может оказаться тем самым, которого они ждали.
Себастьен вошёл в спальню и окинул жену хмурым взглядом.
— Чем ты тут занимаешься?
Лиана посмотрела на него прямо и смело, как никто больше не осмеливался, и ответила:
— Рожаю ребёнка.
— Прекрасно, — Себастьен притянул к кровати стул и сел.
— Что ты делаешь? — рявкнула Лиана.
— Разве ты не хочешь, чтобы я присутствовал при рождении?
— Нет!
Как ни странно, его пронзила острая боль разочарования от нежелания Лианы видеть мужа рядом.
— Моё место здесь.
Лиана покачала головой.
— Я хочу, чтобы со мной осталась только Айседора.
Она предпочла ведьму собственному мужу? Конечно, присутствие женщины необходимо, поскольку Себастьен, ничуть не желал принимать ребёнка самостоятельно. Но Лиана выбрала Айседору. Не его. Момент, от которого он ждал радости, принёс ему лишь раздражение.
— Это невозможно. Рождение должны засвидетельствовать жрецы. Мэррил с ещё одним или двумя наблюдателями, я...
— Нет! — Лиана привстала, медленно, но настолько поспешно, как только могла, учитывая её состояние. — Себастьен, посмотри на меня. Я потная, толстая, лежу как жертвенная корова на кровати, где скоро в муках вытолкну из своего тела твоего огромного сына. Это не тот случай, при котором я хочу видеть зрителей. Имей я возможность справиться в одиночку, то не впустила бы даже Айседору!
— Не глупи, — спокойно ответил он.
Лиана побледнела, и выражение её лица изменилось. Она смяла в руках простыни и закрыла глаза. Испытываемая ею боль настолько ясно читалась на лице, что передалась и ему. Дыхание Лианы сбилось, она в агонии застонала и пробормотала несколько ругательств, которые никогда не должны были бы слетать с губ императрицы.
Он хотел бы перенять её боль на себя. Видеть страдания любимой женщины оказалось неожиданно мучительно.
Боль схлынула подобно волне. Плавно стартовала, достигла пика и постепенно исчезла. Тогда Лиана открыла глаза и снова посмотрела на него.
— Если бы не моя полная уверенность, что ни один из нас не сможет сделать ещё одного ребёнка, то с сегодняшнего дня, ты бы никогда больше ко мне не прикоснулся. Не понимаю, как некоторые женщины добровольно рожают больше одного ребёнка. — На глаза ей навернулись слезы. — Это ужасно, и я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Я всегда должна оставаться для тебя красивой.
Он погладил её по потной, бледной щеке.
— Для меня ты прекрасна, Лиана. А сейчас прекраснее, чем когда-либо.
Она даже нашла в себе силы улыбнуться, хоть и без энтузиазма.
— Какой же ты лгун.
— Нет, — искренне возразил он. — Не на сей раз. — Себастьен наклонился и нежно её поцеловал.
Когда он отстранился, Лиана, казалось, расслабилась.
— Не говори жрецам, что я рожаю, — попросила она. — Мы можем вызвать их потом и сказать, что у меня были необычно стремительные роды.
— Они не обрадуются.
— Их настроение меня никогда не интересовало.
Себастьен обратил внимание на Айседору.
— Как долго?
— Пока сложно сказать. Часы. Возможно, весь день.
Лиана отозвалась кратким проклятием.
Мгновение Себастьен просто молча сидел на стуле. Несмотря на желание присутствовать при рождении сына, он не хотел несколько часов подряд наблюдать за страданиями Лианы. Пусть это доказывает его трусость, но её стремление уединиться с акушеркой стало прекрасным поводом оставить женщин заниматься своей работой. Себастьен медленно встал.
— Когда подойдёт время, пошли за мной. В момент рождения ребёнка я хочу быть рядом.
— Нет, Себастьен, — запротестовала Лиана.
Он сверкнул на неё острым взглядом.
— Я буду здесь, Лиана. Пусть от прочих свидетелей ты отказываешься, но я увижу рождение сына.
— Я пошлю за вами, — сказала Айседора. — Не торопите события. Роды могут закончиться ещё очень нескоро.
Лиана, казалось, расслабилась, поняв, что муж действительно решил уйти. Император подошёл к Айседоре и опустил руку ей на плечо. Раньше Себастьен не отважился бы на столь опасный жест, но ведьма провела во дворце многие месяцы, и он не увидел свидетельств той магии, которую продемонстрировала её сестра в тронном зале. Фактически, теперь Айседора представлялась ему весьма безобидной.
Он склонился к ней и прошептал:
— Если с моей женой или сыном что-нибудь случится, пока они находятся под твоим присмотром, то к тому времени, как я с тобой закончу, ты будешь молить о быстрой смерти.
— Я стараюсь изо всех сил, мой господин, и продолжу стараться дальше.
Себастьен собирался расспросить Айседору о Хене, но передумал. Сейчас все его мысли занимали жена и ребёнок.
Сегодня ему было не до восстания, интриг или страшных пророчеств. Себастьена интересовала только Лиана и удивительное рождение их сына.
Поскольку Лукан слышал, как утром Мари позвала Айседору, то он догадается, почему любовница не появилась на их ежедневных уроках. Однако она сожалела, что не может отправить ему какое-нибудь послание. «Я скучаю по тебе», «хочу тебя», «не могу дождаться, когда убегу с тобой из этого ужасного места...»
Никому на пятом уровне, вернее во всём дворце, Айседора не доверила бы подобную записку. Лукан знает, чем она занята, и не станет волноваться. Остальное сейчас неважно.
С течением дня схватки постепенно усиливались и учащались, и Лиана вела себя всё сварливее и нетерпеливей. Она проклинала солдат, которые привезли её во дворец почти семнадцать лет назад, Софи, без чьей магии сыновья императора никогда бы не появились, а также единственную слушательницу всех этих нападок — Айседору. Но основная часть ругательств досталась императору, сотворившему с ней столь ужасную вещь. Лиана клялась, что заставит мужа расплачиваться за это тысячью всевозможных способов до конца его жалких дней.
В перерывах, когда боль не доминировала над миром Лианы, они разрабатывали поминутный план действий на период до и сразу после рождения близнецов. В прошлом Жульетт доводилось принимать двойни, и Айседора помнила, что малыши рождаются с промежутком в несколько минут. Если полагаться на слова Жульетт, примерно в четверть часа.
Если не помешают какие-нибудь неожиданности, их план должен сработать. У них не будет времени дожидаться рождения обоих и выбирать самого сильного. Когда родится первый ребёнок, они завернут его в приготовленное тёплое одеяло, передадут Фергусу, и Айседора откроет секретный проход, через который страж выберется из спальни. Она не знала, куда он потом отправится, и не хотела знать. Фергус пообещал доставить ребёнка в безопасное место, и остальная информация ей ни к чему.
После ухода Фергуса они пошлют за Себастьеном. И если повезёт, тот успеет увидеть рождение второго сына.
— Это несправедливо! — воскликнула Лиана после окончания очередной схватки.
— Что именно? — Айседора спокойно продолжила протирать лицо императрицы прохладной, влажной тканью.
— Почему мужчинам не приходится проходить через такие муки? Их участие в рождении детей сводится к одному удовольствию, после которого они могут расслабиться и наслаждаться жизнью, пока мы толстеем, болеем, раздражаемся, а потом корчимся несколько часов подряд, выталкивая из своей матки живое существо.
— Это благословение, — ответила Айседора.
С помощью одного-единственного слова Лиана очень ясно дала понять, что думает по этому поводу, и Айседора рассмеялась.
— Я серьёзно. Надеюсь, однажды у меня тоже появится ребёнок.
Может, от Лукана? Хотя вряд ли они проведут вместе достаточно времени, чтобы подобное чудо стало возможным.
— Вы видели Софи с её дочерью, пока они жили здесь?
— Да, — намного спокойнее ответила Лиана.
— На свете нет более чистого и сильного чувства, чем любовь матери и ребёнка. Временами мы влюбляемся в мужчин, любим родственников. Но любовь к своему ребёнку другая, она по-особенному затрагивает душу. Вам очень повезло.