«Давно не встречал таких красавиц».
По пути из Орегона Бет отметила свой двадцать первый день рождения. Но никому об этом не сказала. Может, она и вела себя как не желавший взрослеть подросток — разъезжая с Джоуи на мотоцикле и занимаясь вандализмом, — но все-таки ей исполнился двадцать один год; она была полноценной женщиной, пусть не самой привлекательной и воспитанной, но единственной среди выживших, кому было меньше сорока. Из-за этого у Джоуи развилась настоящая паранойя (хотя никто не давал ему на это права) и все немного нервничали. К ней пару раз пытался подкатывать Чак Мейкпис, да и Тим Беланже тоже позволил себе несколько осторожных намеков.
Но они ей не нравились.
А кто нравился?
Ну… Джоуи, но это было в прошлом. Об этом периоде своей жизни она старалась забыть.
Ей нравился Мэтт Уилер.
Ей нравился полковник Тайлер.
Этому не стоило удивляться. Удивляться стоило тому, что она могла нравиться им. И возможно (это было удивительнее всего), не только потому, что выбора у них не было.
После того как Мэтт обучил ее первой помощи, после приступа Джакопетти, Бет подумывала, что для нее может найтись занятие в новом мире.
Кое-что получше работы кассиром в «Севен-Илевен».
Новый мир, новая работа, новая Бет Портер, выбившаяся из грязи в князи.
Она вспомнила татуировку на своем плече.
«БЕСПОЛЕЗНАЯ».
Когда-то это казалось прикольным.
Может, так и было.
Может, это даже было правдой.
А теперь, пожалуй, нет.
Ей придется объясниться с Мэттом по поводу голосования. Будет неприятно.
А пока она наблюдала за полковником Тайлером. Тот улыбнулся, поблагодарил Мэтта за работу, а остальных — за доверие относительно новому члену коллектива. Сказал, что отнесется к председательству со всей серьезностью и постарается оправдать ожидания.
Затем он взглянул на часы:
— Уже поздно, всем наверняка хочется выспаться перед отъездом. Поэтому я выдвину лишь одно предложение. Кое-кто был недоволен еженедельными собраниями. Может быть, нет нужды устраивать официальные встречи так часто, учитывая, что мы видимся каждый день? Мне кажется, разумно делать это лишь в экстренных случаях. Думаю, мы спокойно можем сократить число заседаний Комитета до одного раза в месяц. Разумеется, с вашего согласия. Есть возражения?
Возражений не было, хотя Мэтт сильно нахмурился.
— Хорошо, — сказал Тайлер. — Тогда еще пара мелочей. Сегодня я выставил часовых. Думаю, следует выставлять их на постоянной основе. Джозеф и Тим вызвались выполнять эту работу. Если никто не возражает, можно назначить обоих караульными, пока им не надоест.
— Вооруженными караульными? — уточнил Киндл.
— С легким огнестрельным оружием, — ответил Тайлер.
— Полковник, это необходимо? — спросила Эбби.
Тайлер ласково улыбнулся:
— Надеюсь, что нет, миссис Кушман. Полагаю, применять оружие не придется. Но рисковать глупо. В конце концов, существует угроза нападения диких зверей. Я не могу отправить человека в ночной дозор безоружным.
(— Доигрались, — прошептал себе под нос Киндл.)
Он внес еще несколько предложений. Без голосования; полковник лишь брал паузы на случай «возражений», которых не последовало.
«По-деловому, — подумала Бет, — но второпях».
Обсудили радио. В группу по связи вошли Джоуи с Мейкписом. Остальным доступ был ограничен. Общаться с «помощниками» — а свои «помощники» были даже в самых маленьких населенных пунктах — теперь разрешалось лишь через назначенного представителя: Тима Беланже.
— На мой взгляд, учитывая, как мы пострадали от действий Странников, коммуникация с «помощниками» должна быть ограниченна. Не уверен, что мы должны доверять их посланцам, хотя временами они доказывали свою полезность.
Наконец пришло время закрывать заседание. Вверх взметнулись руки.
— Быстро работаете, полковник, — заметил Том Киндл и одобрительно присвистнул.
— Мистер Киндл, у вас было время, чтобы высказать возражения. Для этого мы и проводили собрание. Но теперь обсуждения окончены.
— Это уж точно, — ответил Киндл.
В местной библиотеке Мэтт нашел учебник для Бет — пособие Красного Креста по первой помощи, в котором была глава о травмах. Там, где информация устарела, он сделал пометки на полях. Он рассчитывал, что Бет за пару недель научится делать инъекции и выучит список современных антибиотиков. Не считая сердечно-сосудистых проблем Джакопетти и старческих болячек Мириам, единственными их проблемами были травмы и плохая еда.
Ближайший урок был назначен на вечер, но собрание затянулось, и Мэтт сомневался, что Бет придет.
«Наверное, не захочет», — подумал он.
В его автофургоне было холодно. Почти все собрались спать в доме. Киндл предупреждал об опасности давно не используемых масляных обогревателей (доказательством чему был сгоревший район Твин-Фоллз, через который они проехали), а газовые по неизвестным причинам перестали действовать. А вот электричество благодаря дотошности Странников работало исправно. Киндл подключил несколько дорогих электрообогревателей, которые вырубались сами, если уронить их. Можно было легко обогреть комнату для всех. Это было безопасно и спасало от лишних мучений тех, кто страдал артритом, — вроде Мириам.
Но Мэтт предпочитал спать в фургоне. Он служил ему одновременно и домом, и приемным кабинетом, обеспечивая связь с прошлым в мире, где столько всего перевернулось кверху дном.
Мэтт взял другую книгу, детектив Рэймонда Чандлера; действие происходило так давно, что казалось фантастикой. Включил лампу и устроился поудобнее.
На сухих берегах Снейк-ривер ветер был порывистым и изредка потряхивал фургон, отчего старые амортизаторы скрипели. Мэтту никак не удавалось сосредоточиться. Он думал то о книге, то о Тайлере, о собрании, о мальчике, забредшем в лагерь…
Он уже зевал, когда постучала Бет.
Она вошла. Мэтт взглянул на часы:
— Бет, уже поздно…
— Знаю. Все уже спят. — Она замешкалась. — Я пришла объясниться.
Очевидно, насчет выборов. Объясниться, не извиниться.
— Ничего, — сказал он.
— Нет. — Она нахмурилась. — Не «ничего». Не хочу оставлять это без объяснений. Мэтт, дело не в том, что я тебе не доверяю, и не в том, что ты плохо справлялся. Все ценят твой труд. Но когда я посмотрела на тебя там… ты выглядел смертельно усталым.
Правда? Ну, может быть. Устал ли он на самом деле?
Сильнее, чем отваживался признать.
— Возможно, я допустила ошибку, — сказала Бет.
— Ты поступила так, как считала правильным в тот момент. Никто не может тебя за это винить.
— Мне показалось, что тебе надоела эта работа.
— Надоела.
— Но тебе не хотелось передавать должность Тайлеру.
— Ну… не хотелось.
— Он вроде неплохой человек.
— Дело не в этом. Бет, он не просто принял руководство Комитетом, он его уничтожил. Что мы получили за десять минут после избрания Тайлера? Доступ к «помощникам» ограничен. Доступ к радио ограничен. Лагерь под вооруженной охраной.
— Звучит зловеще. — Бет передернуло.
— Так и есть.
— По-моему, он просто привык к армейским порядкам.
По его собственным словам, полковник Тайлер ушел из армии почти пятнадцать лет назад. Нет, не привычка позволила ему занять руководящий пост, а тщательно подготовленный план и присутствие вечно недовольных оппозиционеров: Пола Джакопетти и Джоуи Коммонера.
И еще кое-что. Мэтт чувствовал в поведении полковника некое беспокойство, нетерпеливость на грани агрессии. Если присмотреться, можно было увидеть, как Тайлер притоптывает ногой в такт своему внутреннему ритму, уставившись в одну точку отсутствующим взглядом и крепко сжав кулаки.
Но он не мог рассказать об этом Бет. Та решила бы, что его подозрительность чрезмерна, что он просто завидует. Как бы то ни было, ее голос значил не больше, чем голос Чака Мейкписа или Боба Ганиша. Он лишь казался более весомым из-за важности момента.
Она поступила так, как посчитала правильным, и, возможно, ее решение было не таким уж плохим.
— Наверное, мне лучше уйти, — сказала она.
— Как хочешь.
— Ты не сердишься? — осторожно спросила она.
— Нет.
Он и правда не сердился.
Бет села рядом и прислонилась к нему головой.
Мэтт погладил ее волосы, прислушиваясь к ночному ветру, трепавшему фургон. Он никак не мог привыкнуть к равнинам материка. Скучал по морю.
Он задумался о Бет, обо всех ее ипостасях. Брошенная, угрюмая Бет. Бет с татуировкой «БЕСПОЛЕЗНАЯ» на плече, из-за которой Джоуи Коммонер взялся за нож.
И другая Бет. Бет, своим спокойствием утихомирившая нервного Джакопетти. Бет, с монашеским усердием изучающая учебники по анатомии.
Из мусора, которым была полна ее жизнь, прорастало нечто чистое и сильное.
— Джоуи на посту, — сказала она. — Сидит у костра на западном шоссе.
— Он видел, как ты шла ко мне?
— Нет. Я устала волноваться из-за Джоуи. Он ведет себя как мудак.
— Возможно, он опасен.
— Джоуи с карманным ножиком? Сомневаюсь.
— После того, что ты тогда сказала…
— Я сожалею об этом. Но он мне не хозяин. И никогда не был.
— У нас хрупкое сообщество. Не хочу создавать лишних проблем.
— Значит, мне уйти? — с вызовом бросила она.
— Бет… ты сама знаешь, что я тебя не гоню.
— Тогда я останусь.
— Оставайся.
Холодная ночь стала немного теплее.
Глава 27. Маршруты
Караван из десяти фургонов и домов на колесах, во главе с полковником Тайлером, ехавшем за рулем полноприводного «форда», повернул на юг, в сторону Юты.
Несмотря на сухой воздух, от которого до крови трескались губы, Тайлер ехал с открытыми окнами. Он вел машину аккуратно, не спеша. Иногда он чувствовал себя связанным вереницей идущих позади машин. Тогда он напоминал себе, что прокладывать путь для других, быть впередсмотрящим — большая честь.
Пустое шоссе казалось шире, чем было на самом деле. Время от времени они проезжали мимо брошенных легковых машин и грузовиков. Приятно было знать, что в случае необходимости из них можно слить бензин. Но такой необходимости не было. Почти все придорожные заправки работали, а Джоуи Коммонер с Бобом Ганишем поддерживали двигатели машин в исправном состоянии.