— От этого сборища, — шепнул ему Херб, — у меня мурашки по коже бегут!
Глава 9
— Мы можем это сделать, — сказала Кэролайн, слегка ударив карандашом по листку с вычислениями, — Вот доказательство. Кингсли наклонился над ее плечом и посмотрел на листок.
— Если не трудно, то объясните мне все сначала, — попросил он, — И, пожалуйста, помедленнее. Многое я никак не смог понять.
— Кингсли, — вмешался Херб, — вы всего лишь любитель. Чтобы сравняться с ней, вам пришлось бы поразмышлять тысячу лет.
— Вы меня смущаете, — сказала девушка. — Все так просто. Честное слово, очень просто.
— Конечно просто, — подтвердил Томми, — Надо лишь свернуть пространство и время в маленькую вселенную. Потом обернуть ее вокруг какого-нибудь кусочка материи и так все оставить.
— А то, что получится, использовать для управления энергией, — пробасил Кингсли, — Уж это-то я понял. Когда вселенные начнут соприкасаться, можно будет улавливать образующуюся при этом энергию внутри искусственной вселенной. Энергия, конечно, уничтожит эту вселенную, но можно держать наготове другую. Но вот чего я никак не могу понять, так это как образуется искусственное четырехмерное пространство.
— Оно не искусственное! — рявкнул Гэри. — Оно реальное… столь же реальное, как и то, в котором мы живем. Но создано людьми, а не некими законами природы, о которых мы не имеем ни малейшего понятия. — Он ткнул пальцем в листок с вычислениями. — Кто знает, может, на этом листке бумаги записан секрет всей Вселенной. Может, это ключ к тайне ее образования.
— Возможно, — согласился Кингсли. — А может, и нет. Вдруг такого же результата можно добиться и многими другими способами?
— Для меня достаточно и одного, — заявил Гэри.
— Есть еще нечто, что не дает мне покоя, — призналась Кэролайн. — Мы ничего не знаем о пятимерном межпространстве. Можно лишь догадываться, насколько действующие там законы природы отличаются от наших. Очень отличаются. Но в чем именно? Какой вид энергии там возникнет? Какую форму он примет? — Она обвела собеседников взглядом. — Эти различия могут оказаться весьма значительными.
— Могут, — согласился Кингсли, — Разница может оказаться очень большой. Допустим, мы ставим ловушку для какого-нибудь животного. Хотим поймать крысу, а в нее попадает медведь… или наоборот.
— Церберы-то знают, как перемещаться в межпространстве, — заметил Томми.
— Знают, но нам не скажут, — сказал Гэри. — Они не хотят, чтобы Вселенная уцелела. Им нужно, чтобы она развалилась, а из обломков они смогут построить новый мир.
— Энергия может оказаться светом, материей, теплом, движением или чем-то совершенно неизвестным, — предположила Кэролайн. — Вполне допустимо, что это вообще какая-то жуткая форма энергии, с которой мы никогда не сталкивались. Да и сами условия в межпространстве могут оказаться столь же отличными от четырехмерного, как и условия в четырехмерном пространстве отличаются от нашего трехмерного мира.
— А чтобы управлять ею, мы должны иметь о ней хоть какое-то представление, — заключил Кингсли.
— Или представлять, чем она станет, проникнув в гиперпространство, — добавил Гэри. — Не исключено, что там это один вид энергии, а в нашей Вселенной — совсем другой.
— Кажется, обитатели другой вселенной ничего об этом не знают, — заметил Томми, — хотя именно они обнаружили, что вселенные движутся навстречу друг другу. Похоже, они не смогли узнать об этом достаточно много.
Гэри обвел взглядом лабораторию — огромное помещение, освещенное мягким белым светом, наполненное сверкающими рядами аппаратов, могучими машинами, чьи огромные двигатели мощно гудели, вырабатывая гигантский поток энергии.
— Самое странное во всей этой истории то, — заявил он, — что сами Инженеры не смогли продвинуться вперед. Зачем они вызвали нас? С таким оборудованием да с такими знаниями они играючи могли бы добиться чего угодно.
— Да, тут есть нечто странное, — согласился Херб, — Я здесь немного побродил. Этот город может свести человека с ума. На улицах никакого движения. По ним можно ходить часами, не встретив ни одного Инженера. Ни деловых зданий, ни театров — ничего. Все здания пусты. Просто пусты. Целый город пустых зданий, — Он вздохнул. — Такое впечатление, будто город ждет кого-то. Того, кто никогда не придет.
Что-то похожее на страх закралось в душу Гэри. Странное, едва уловимое чувство… жалость ко всем этим величественным белым зданиям, обреченным стоять пустыми.
— Город рассчитан на миллионы жителей, — сказал Херб. — Но в нем никого нет. Лишь горстка Инженеров. Их, вероятно, не более ста тысяч.
— Очень странно, что они не отыскали ответа, — нервно сжимая и разжимая кулаки, сказал Кингсли. — С такими знаниями и такими научными приборами.
Гэри взглянул на Кэролайн и улыбнулся. С виду обычная девушка. Но она умеет изгибать пространство и время, пока не образуется сфера… или, вернее, гиперсфера. Девушка, умеющая придавать пространству любую форму, делать с ним что угодно, заставлять его вести так, как ей нужно. Умеющая создавать крошечную копию большой вселенной, свою маленькую личную вселенную, которая принадлежит ей и никому более. Гэри был уверен, что до сих пор никто даже не осмеливался и думать о таком.
Он вновь бросил на нее быстрый уверенный взгляд, отметив четко очерченный подбородок, высокий лоб, уложенные вокруг головы косы. Неужели Кэролайн Мартин превзошла Инженеров? Сможет ли она справиться с проблемой, к которой те не сумели даже подступиться? Действительно ли она, никому прежде не известная, — самый великий разум во Вселенной? И не кроется ли внутри ее разума надежда для всей Вселенной?
Казалось, это невозможно. Но тем не менее она почти тысячу лет размышляла о времени и пространстве. У нее не было ничего, кроме собственного разума, — ни приборов, ни возможности поэкспериментировать. И в полном одиночестве, наедине со своими мыслями, она сорвала покров с тайны пространства и времени. Ей, возможно, и не мечталось, что это знание можно будет использовать для определенной цели.
Гэри услышал лязг металлических ног, ступающих по полу лаборатории, и, обернувшись, оказался лицом к лицу с Инженером 1824. Металлический человек застал гостей врасплох.
Они услышали его мысль — ясную, спокойную, неторопливую, лишенную эмоций, безличную, но все же с оттенком почти человеческой теплоты.
— Я уловил ваши мысли, — произнес Инженер, — Боюсь, вы подумаете, что я сделал это намеренно. Но я очень рад, что так получилось. Вы гадаете, почему Инженеры вызвали вас сюда. Почему они не смогли справиться с этой работой без вашей помощи.
Земляне стояли с виноватым видом, словно школьники, пойманные за чем-то недозволенным.
— Я расскажу вам все, — продолжал он, — и надеюсь, что вы меня поймете. Мне трудно об этом говорить. Очень трудно, потому что мы, Инженеры, очень горды. Сложись все иначе, мы никогда бы не признались в том, что вы сейчас услышите.
Его слова прозвучали как признание, и Гэри уставился на металлического человека, пораженный внезапным удивлением. Но бесстрастное металлическое лицо осталось неизменным, а в светящихся глазах не читалось и намека на мысль.
— Мы очень старые и усталые существа, — сказал Инженер, — мы живем слишком долго. Мы всегда были склонны к механистичности, а с годами эта склонность только усилилась. Мы последовательны, У нас нет воображения. Все наши знания, вся наша власть достались нам в наследство от великой расы, величайшей из когда-либо существовавших. Мы добавили кое-что к этому знанию, но очень немного. Совсем немного, если учесть время, миновавшее с тех пор, как оно нам было вручено.
— О! — воскликнула Кэролайн и подняла руку, словно хотела прикрыть ладонью рот. Перчатка стукнула о кварцевый щиток шлема. Девушка посмотрела на Гэри, и тот увидел в ее глазах жалость.
— Прошу вас, не жалейте нас, — попросил Инженер. — Мы гордые существа, и у нас есть право быть такими. Мы хранили древнее наследство, и хранили его хорошо. Мы остались ему верны и не дали погибнуть врученному нам сокровищу.
Все замолчали, и перед мысленным взором Гэри возникла древность, будто старинная пьеса, разыгранная на сцене, обратившейся в прах многие тысячелетия назад. Образ еще более древней расы, обитающей на древней планете. Непостижимо древнее наследие, пронесенное сквозь космические века этими металлическими людьми.
— Но вы молоды, — заявил Инженер — Ваша раса молода и неиспорченна. Вы еще не заходили в тупик. Ваш разум свободен. Вы полны воображения и инициативы. Я ощутил это, когда разговаривал с вами еще тогда, в вашей системе. Вот то, что нам необходимо, вот что мы должны от вас получить. Воображение, чтобы охватить возникшую проблему. Воображение, чтобы заглянуть за угол. Неторопливое обсуждение того, что следует предпринять, а затем энергичные действия, чтобы встретить брошенный вызов.
Инженер вновь помолчал.
— Вот почему мы рады вам. Вот почему я знаю, что могу поведать вам то, что должно быть сказано.
Он на мгновение нерешительно смолк, и вновь миллионы иголочек страха кольнули мозг Гэри. Нечто, что должно быть сказано! Что-то, прежде им неизвестное Еще одна, более страшная угроза?
Все ждали, затаив дыхание.
— Вы должны это знать, — сказал Инженер, — но мне страшно даже произносить подобные слова. Знайте же: от вас, и только от вас зависит судьба Вселенной. Вы единственные, кто может ее спасти.
— От нас?! — воскликнул Томми, — Но это же безумие! Такого не может быть!
Кингсли сжал кулаки.
— А остальные? — рявкнул он. — Все те, кого вы вызвали сюда вместе с нами?
— Я отослал их обратно, — ответил Инженер. — Они нам не помощники.
Гэри вновь показалось, будто холодный космический ветер дунул ему в лицо. Человек — и только Человек — стоял между Вселенной и ее гибелью. Маленький, жалкий Человек, чье тело настолько хрупко, что притяжение этой чудовищной планеты превратило бы его в кровавую кашу, если бы он вышел на поверхность незащищенным. Маленький Человек, ощупью выбирающийся из потемок навстречу свету и не знающий даже, куда он идет.