– Все, все, успокойся, – Ургам положил ладонь ему на голову, и боль постепенно начала отступать. – Это каират, когда-нибудь ты сможешь его приручить.
– У меня будет это «когда-нибудь»? – тяжело дыша, прохрипел Райнек.
– Ты, наверное, уже догадался, что из этой комнаты есть только два выхода? – пожал плечами отрекшийся. – Один из них достаточно неприятный, а вот другой откроет перед тобой массу новых возможностей.
– Я… я должен буду кого-то пытать?
– А что в этом такого особенного? – отрекшийся удивленно приподнял бровь и усмехнулся. – У некоторых разумных пыточный стол – это единственный шанс получить право на хорошее перерождение после смерти. Так что для кого-то это даже благо. А что до твоего вопроса, то тебе лично совсем не обязательно кого-то пытать. К Силе ведет множество тропинок, и ты можешь пойти по любой из них, получая ее любым доступным для тебя способом.
Не дожидаясь ответа, Ургам освободил ему запястья. Отошел в сторону и три раза негромко хлопнул в ладоши.
– Принеси мне стул, – приказал он появившемуся в дверном проеме двухметровому детине и, обернувшись к Райнеку, добавил: – И фляжку малиссы для нашего гостя.
– А это? Что это было такое? – разминая затекшие руки, поинтересовался тот.
– Каират – это тотем и твоя защита от проявлений твоего же Дара. Он поможет тебе разобраться в себе и присмотрит за тобой. Я же смогу видеть, что происходит с моим учеником на первых порах обучения.
– Вы… вы собираетесь меня учить? – принимая протянутую ему фляжку, удивленно переспросил Райнек.
– А что в этом такого? – пожал плечами отрекшийся. – Самостоятельно пробудивший свой Дар некромант заслуживает самого пристального внимания. Но не в этом суть. – Ургам уселся в принесенное кресло и внимательно посмотрел Райнеку в глаза. – Позже я поведаю тебе, что ты должен будешь сделать. Пей малиссу, она восстановит тебе силы и укрепит твой Дар. Пей и рассказывай.
И Райнек рассказал. О себе, о смерти отца, о своих метаниях и ненависти. Зачем что-то утаивать от человека, который собрался тебя учить? Мастер слушал, не перебивая. Когда рассказ был закончен, Ургам встал и, заложив руки за спину, несколько раз прошелся по комнате.
– Все гораздо интереснее, чем я мог предположить! – задумчиво произнес он и, повернувшись к Райнеку, добавил:
– Значит, замки ты открывать умеешь?
– Да, практически любые, – пожал плечами тот, – кроме, пожалуй, магических.
– Магии там нет… магия в другом… – так же задумчиво произнес Ургам. – Но… тебя словно послал сам Господин.
– А что я такого должен сделать? – настороженно переспросил его Райнек.
– Каждый из нас всегда готов что-то сделать. Важны мотивация и плата. Вот ты, – отрекшийся посмотрел ему в глаза и улыбнулся. – Что ты готов сделать, если в качестве платы тебе предоставят возможность убить твоего врага?
– Все! – не колеблясь ни секунды, ответил Райнек. – Я готов ради этого умереть!
– Умирать не нужно, – покачал головой Ургам и с некоторым сомнением во взгляде оглядел комнату, в которой они находились. – Пока поживешь здесь. Еду и книги тебе будет приносить Г’Ларн. Из комнаты не выходи. Тебе еще рано. Я позову тебя, когда придет время.
Он просидел в той комнате три дня. Кормили его хорошо, дверь не запирали. В единственной книге, что принес ему отрекшийся, говорилось о том, как нужно контролировать свой Дар. Какие-то упражнения, рисунки и формулы. Он честно пытался во всем разобраться, но не преуспел и махнул рукой. Когда будет нужно, ему объяснят.
Его пробудившийся Дар ощущался теплым комком в верхней части живота и легким покалыванием на кончиках пальцев. Приятные и в чем-то пугающие ощущения одновременно. Руки чесались попробовать что-то из изображенного в том переулке, но благоразумие каждый раз брало верх. Странно – он прекрасно помнил, что делал тогда: как тянул из себя Силу, как направлял ее вдоль земли. Помнил и в любой момент мог повторить. По крайней мере думал, что сможет это сделать.
Время тянулось для него медленно, вопросов накапливалось все больше. В какой-то момент он даже решил, что его новообретенный учитель про него просто-напросто забыл. Но, как известно, любое ожидание когда-нибудь заканчивается.
Его позвали утром четвертого дня. Зашедший в комнату Г’Ларн смерил постояльца тяжелым взглядом, бросил короткое «Пойдем, брат!» и, не оборачиваясь, вышел.
Они прошли по узкому, слабоосвещенному коридору мимо четырех запертых металлических дверей, повернули на развилке направо, спустились по широкой каменной лестнице и остановились перед двустворчатой стальной дверью, на одной из створок которой была изображена кусающая свой собственный хвост змея.
– Иди, мастер ждет тебя, – отрекшийся легонько подтолкнул его в спину, но сам заходить не стал.
Тихо скрипнула дверь, и Райнек оказался в просторной квадратной комнате с высокими каменными потолками. На мгновение ослепнув от бьющего в глаза магического освещения, он проморгался, сделал пару шагов вперед и замер. В центре комнаты, на широком металлическом столе лежал барон Айзек. Полностью обнаженный и накрепко привязанный к столу широкими кожаными ремнями. Рядом стоял столик поменьше, с аккуратно разложенными инструментами, назначения большей части которых Райнек не мог себе даже представить. Ножи с прямыми и искривленными лезвиями, пилы, изогнутые сверла… даже у него, находящегося по другую сторону стола, от вида всех этих пыточных приспособлений по спине побежали мурашки. Но затем все чувства вытеснила ненависть.
Он сделал еще пару шагов и перевел взгляд на Ургама, который стоял слева, в плаще с накинутым на голову капюшоном.
– Он твой, – махнув на жертву, коротко бросил тот. – Ты волен делать с ним все, что захочешь.
Райнек кивнул, пару раз глубоко вздохнул, а затем быстро подошел к столу и заглянул в глаза убийце своего отца.
– Помнишь моего отца, ублюдок? А Экима? – каким-то чужим, севшим от волнения голосом, произнес он.
Барон что-то нечленораздельно промычал в ответ. С ремнем во рту разговаривать невозможно в принципе. Но Райнек не слушал и понять его не пытался. Он схватил со стола самый большой кинжал и, проорав «Сдохни, тварь!», с силой вогнал его Айзеку в сердце.
Хлынувшая в сознание Сила оттолкнула его от стола, но он устоял и, положив ладони дергающемуся в агонии барону на грудь, замер, чувствуя, как вместе с липкой, текущей из раны кровью из тела Айзека уходит жизнь. Примерно через минуту все закончилось, и Райнек, вытерев ладони лежащей на столике ветошью, отошел на шаг и снова повернулся к своему учителю.
– Неразумное расходование столь ценного материала, – откинув с головы капюшон, с некоторой иронией произнес тот. – К получению Силы нужно подходить с холодным рассудком, но сегодня это, по-моему, не твой случай. И, да, – он, не торопясь, подошел к столу, внимательно рассмотрел мертвое тело барона и повернулся к Райнеку, – надеюсь, ты понимаешь, ученик, что пути назад для тебя уже нет?
– Его не было после того переулка за трактиром, – все тем же севшим голосом ответил Райнек. – А что насчет силы… Вы говорили, учитель, что пытки позволяют жертве получить лучшее перерождение в будущем. Так вот, я просто не хотел предоставлять его этому вот ублюдку.
– Логично и… неожиданно… – иронию в голосе учителя сменило удивление. – Ты даже умнее, чем я предполагал. Хорошо, – он кивнул на стол и вопросительно посмотрел на ученика. – Если тебе нужны какие-то части его тела, то самое время их вырезать или отрезать. Если же нет, то пойдем со мной и я расскажу тебе о твоем деле.
Глава 11
Кабинет Ургама напомнил ему рабочую комнату старика Рейно – торговца продуктами, к которому его когда-то отправлял с заказами отец. Массивный письменный стол, шесть стульев для посетителей, картина с каким-то городским пейзажем на стене. Только не было тут ни одного окна. Да и какие окна в катакомбах? А то, что они именно в катакомбах, Райнек даже не сомневался.
– Что ты знаешь об Ан Клауде? – спросил отрекшийся после того, как ученик занял предложенный стул.
Заметив непонимание в глазах Райнека, Ургам вздохнул и сел за письменный стол.
– Хорошо. Слушай.
Сцепив пальцы в замок, он поднял взгляд и начал свой рассказ.
– Да будет тебе известно, ученик, что некромантия – наука, доступная только человеческой расе. Темные маги есть у темных эльфов, дроу и даже у орков, но некромантов у них нет. Пока нет. Некромантия как наука на Карне зародилась тогда, когда богине Смерти и Перерождений Кильфате потребовались помощники при проведении обрядов над усопшими. Ведь только у людей принято хоронить своих предков так, как это происходит сейчас. Остальные расы справляются с подобными обрядами сами. Даже эльфы, тела которых после смерти предают земле, в момент погребения посвящают своих покойников Великому Лесу, который в свою очередь передает их души на перерождение.
Богиня Смерти одарила даром некромантии избранных представителей людской расы, и этот Дар с тех пор передается у них по наследству. Поэтому все инициации у некромантов проходят под контролем учителей и родственников. И только в редчайших случаях Дар может пробудиться самостоятельно. Так, как это произошло у тебя. Раньше считалось, что это невозможно в принципе, но сейчас известно несколько подобных примеров.
– Получается, что первые отрекшиеся служили Кильфате? Но ведь она и ее служители – наши враги?
– Да, так и есть, – горько усмехнулся учитель. – Смерть и богиня Смерти совсем не одно и то же. Сущее поставило Кильфату следить за Великой Чередой Перерождений, и ей не нравится, когда в сфере ее ответственности что-то происходит не так. Смерть многообразна, и от того, как принял ее разумный, зависит его последующее перерождение и то, как долго его душа пробудет в Серых Пределах. Наш Господин и Учитель открыл нам эту Истину много веков назад. Души умерших мучительной смертью разумных на некоторое время выпадают из Великой Череды. И что? После очищения они снова возвращаются на свой круг. Кильфате и ее служителям это не нравится? Но это не повод отречься от своей цели! – Ургам поднялся со своего места, обошел стол и, облокотившись на него, с улыбкой посмотрел на своего ученика.