бесчеловечным прибытием
любви.
*** (Повиснув на кусте отчаянья…)
Повиснув на кусте отчаянья
и все же выжидая когда сказание цветения
перейдет в свое предсказание —
искушенный в чародействе
вдруг боярышник вне себя
из смерти в жизнь врываясь —
Везде Иерусалим
11 апреля 1961
В печали
Затаенное в колчане
стрелой не пущенное
и солнце всегда черное вокруг тайны
сгорблены тридцать шесть в скорбной работе
Но здесь
теперь
конец —
Все сохранено для пожирающего огня
Его отсутствия
Тут
в болезни
Перебродив до ясновиденья
натыкается пророчица посохом
на сокровище души
В дебрях золото спрятано.
*** (Не знаю мéста…)
Не знаю мéста
где беженка любовь
слагает свою победу
где начинают видения
расти в действительность
где хранится еще улыбка ребенка
брошенная как игрушка в играющее пламя
но я знаю что этим питает земля
свою звездную музыку возжигаемую с бьющимся сердцем.
*** (Искривленная линия страдания…)
Искривленная линия страдания
нащупывая божественно воспламененную геометрию
вселенной
всегда на твоих светящихся следах
и вновь погасая в падучей
этого нетерпения дойти до конца —
и здесь в четырех стенах ничего
кроме рисующей руки времени
эмбриона вечности
с древним светом над головой
и сердце связанный беглец
выпрыгивая из своего призвания: быть раной
Ночь теней
Ночь была гробом из черного пламени
красные «аминь» молитв
схоронились там
В этом пурпуре коренились зубы-волосы-и тело
дерево на ветру духов
Светлоликое — этот однодневный херувим
воспламенился
Огни в кровеносной сети
все влеклись к своему толкованию
В пепле бессмертия играла музыка
*** (Эта цепь загадок…)
Эта цепь загадок
на шее ночи
королевский девиз вдали написанный
неотчетливо может быть полетом кометы
когда рваная рана неба
болит
тут
уместиться в нищем
и на коленях
измерить все дороги земные
своим телом
ибо отчетливость
нужно выстрадать
и научиться смерти
в терпении —
*** (Так одинок человек…)
Так одинок человек
ищет на востоке
где Меланхолия появляется на лице рассвета
Красен восток перед петушиным криком
слушай меня —
львиным наскоком
в хлещущей молнии экватора
сгинуть —
слушай меня —
детскими лицами херувимов поблекнуть
вечером
слушай меня
в голубом севере розы ветров
бодрствуя ночью
почка — смерть уже на веках
и дальше к истоку —
Раскаленные загадки
Этой ночью
свернула я в темном переулке
за угол
и легла моя тень
в руку мне
тень — поношенное платье —
не хотела расстаться со мною
и цвет небытия говорил мне:
Ты на том свете!
Взад и вперед хожу
в теплой комнате
сумасшедшие в коридоре
и черные птицы на улице
верещат о будущем
наши раны взрывают злое время
только часы идут медленно —
Ничего не делать
на глазах блекнуть
мои руки — останки украденного взмаха крыльев
я зашиваю ими дыру
а они вздыхают над этой зияющей бездной —
Стираю мое белье
много смерти в рубашке поет
тут и там контрапункт смерть
ниткой в иголку ее вдевали гонители
чтобы сглазить
Ест меня ткань во сне —
Свет огней врывается в темный стих
веет знаменем пониманья
мне нужно искать в сумраке
находки не здесь —
За дверью
ты натягиваешь канат желания
до слез —
в их источнике ты отражаешься —
Мы плетем здесь венок
кое у кого — фиалки грома
у меня только былинка
насыщенная немой речью
от которой молнии в воздухе —
только смерть заставит их воистину заплакать
эти припевы вырезанные из ночной тьмы
эти скороговорки
оргáна при последнем издыхании —
Телеграф исчисляет сатанинской математикой
музыкальные точки
моего тела
ангел живет желаниями любви
умирает и воскресает буквами
в которых я путешествую
Призови теперь это имя в отчаяньи
из мрака —
подожди одно мгновение —
и ты пойдешь по морю
и стихия пропитает уже поры твоего тела
она тебя укачает
и снова окажешься ты на песке
и на звездах залетный желанный гость
пожираемый огнем свиденья
тише — тише —
Опустошенное время
на янтаре лица твоего
надвигается ночная гроза пламенем
но радуга
напрягает уже цвета свои
в тыльных полосах утешенья —
Те кто выжил хватали руками время
пока не осталась на пальцах золотая пыль
они поют солнце — солнце
на черном оке полуночи
погребальный покров —
Одиночество беззвучное бархатное поле
мачехиных фиалок
ни красного ни синего цвета
только фиолетовый
твой плач их творит
нежным испугом глаз твоих —
Твое имя тобой утрачено
но мир торопится
выбирай что хочешь
ты качаешь головой
но твой возлюбленный
нашел тебе однажды иголку в стоге сена
слышишь: он уже зовет тебя —
Постланы постели для мук
простыни — их наперсница
они борются с архангелом
который навсегда останется невидимым
обремененное камнями дыхание ищет выхода
но распятая звезда
снова и снова падает словно плод
в их потный платок —
Когда я комнату под защитой болезни
покину свободной для жизни и для смерти
воздух поцелуем привета
осчастливит уста близнеца
а я не знаю
что тогда со мной делать
моему Невидимому —
Вы говорите со мной в ночи
но усталые как все покойники
вы последнюю букву
и музыку гортаней
земле завещали
которая всеми гаммами поет прощанье
но лежа в летучем песке
новое слышу я в милости —
Властительницы скорби
кто ваши печали выудит?
Где состоятся похороны?
Какая морская глубь оплачет вас
объятием сокровенной отчизны?
Ночь ваша сестра
прощается с вами
последней любовью —
Простите сестры мои
я взяла ваше молчанье в свое сердце
там живет оно и страждет жемчугом вашего страдания
сердце бьется
так громко больно и резко
скачет львица на волнах океана
львица-боль
ее слезы давно уже морю отданы —
Быстро смерть создана взором
бунтуют стихии
только сферы набухают почками
рвутся воскресением из мертвых
и Бессловесное лечит больную звезду —
Выплачь освобожденную тяготу страха
два мотылька поддерживают бремя миров для тебя
вкладываю твои слезы в слово:
Сиянием твой страх оборачивается —
В миг закроет звезда око свое
жаба потеряет свой лунный камень
ты в своей постели подаришь ночи свое дыханье
о карта вселенной