Особенно смутила Феофанова часть 3-я статьи 1-й Указа: по его оценке, она сформулирована с изрядной долей иезуитского лукавства. Суть в том, что подозреваемых в преступлениях, которые будут караться не по уголовному закону, а по настоящему Указу, предписано сразу же арестовывать (задерживать) на 30 суток. Лет двадцать тому назад ЦК КПСС, вспомнил Феофанов, ограждая население от хулиганов, тоже издал распоряжение арестовывать на месте; тогда мы в упоении от решительности властей писали: «Пусть земля горит под ногами преступников». Сейчас это же повторил мэр нашей столицы слово в слово. А если отсчитать назад лет пятьдесят-шестьдесят, то мы и до иных законов и указов доберемся: «за сбор колосков по 10 лет, за опоздание на работу — на скамью подсудимых». Не суровость закона страшна, писал Феофанов, страшно отрицание закона. Процессуального — прежде всего. Сталинские массовые репрессии начались с того, что упростили судебную процедуру по определенным категориям дел, потом вообще устранили суд, заменив «двойками», «тройками» и «списками».
В заключение автор комментария говорит лично от себя, а в общем-то, и от имени «Известий»:
Меня очень страшит разгул бандитской и всякой иной преступности; она действительно перешла все пределы. И все-таки страшнее страшного — это узаконенный произвол государства. Тут уж ни у кого никакой защиты быть не может. Это мы уже проходили, но стараемся забыть пройденное, будто бы не судили у нас по указам, которые подменяли законы, и по законам, которые подменяли право. Если сегодня без суда и следствия возьмут бандита, завтра наверняка придут за честным человеком. Эта закономерность исключений не знает.
Я подробно излагаю мысли Юрия Васильевича и цитирую его не только потому, что этот комментарий был принципиально важным для выражения независимой позиции газеты по очень серьезной проблеме. Но и потому, что хочется показать ход рассуждений большого журналиста, не имеющего, кстати, юридического образования, к суждениям которого прислушивалась и вся юридическая общественность страны, включая ее научных светил.
Ничего, кроме правды
На 1994 год пришлось очень много случаев, когда «Известия», подобно этому комментарию Феофанова, подвергали критике действия высшего руководства страны — за принимаемые им решения, постановления, за продолжавшееся углубление экономического и социального кризиса. Планируя каждый номер газеты, мы всегда по давней из-вестинской традиции исходили из того, что в качестве главного должен быть «градообразующий» острый проблемный материал — и уже привыкли публиковать их без оглядки на возможную реакцию со стороны высоких властей, будь то министры, глава правительства, президент. В полной мере проявилась независимость «Известий» и 22 декабря, когда газета напечатала статью, вызвавшую огромный резонанс в России и за рубежом. Она сдавалась в номер буквально за час до его подписания, а над заголовком не пришлось долго думать — он возник сам по себе из сенсационного текста и уже через час стал подлинной сенсацией. Вот эти две строки, попавшие на ленты крупнейших мировых агентств со ссылкой на «Известия»: «Кто управляет страной — Ельцин, Черномырдин или генерал Коржаков?».
Речь шла об уникальном документе, адресованном главе правительства Черномырдину. Небольшой, всего двухстраничный, он состоял из двух частей. В первой давалась критическая оценка ранее принятых самим же Черномырдиным решений, в которых одобрялся свободный, рыночный доступ экспортеров к нефтепроводам и определялись условия привлечения больших средств из-за рубежа для модернизации систем хранения и транспортировки нефти в России. Теперь же в письме премьеру заявлялось, что это плохие, вредные решения, они способствуют усилению зависимости России от иностранного капитала, свертыванию отечественной нефтеперерабатывающей промышленности, «а это совершенно недопустимо ни по политическим, ни по экономическим последствиям для страны».
Газета обращалась к читателям: догадайтесь с трех попыток, какой такой экономический эксперт растолковывает премьер-министру и не последнему в стране газовику Виктору Черномырдину положение дел в сырьевых отраслях экономики? Какой такой высокопоставленный государственный деятель берет на себя ответственность диктовать главе российского правительства следующие условия? И здесь цитировалась уже вторая часть документа:
В целях нормализации положения в нефтяном секторе российской экономики… считаем целесообразным предложить Вам поручить первому заместителю Председателя Правительства О. Сосковцу… создание комиссии для проведения экспертной оценки всех вышеприведенных распоряжений с точки зрения соответствия национальной стратегии в области нефтяной политики и укрепления экономики страны.
Легко понимаемый заголовок не убивал, а усиливал интригу. С какой стати начальник охраны президента генерал Коржаков берет на себя право командовать главой правительства? Президент в курсе этого возмутительного послания? Кто же нами правит?
Автор материала — обозреватель экономической редакции Ирина Саватеева, наша новая молодая, красивая сотрудница, которую редко можно было встретить в редакции. Зато когда появлялась, то уже с готовыми статьями, сделанными на основе лично добытой информации, многих встреч и, как правило, поднимающими большие и острые проблемы. Из данной ее публикации следовало, что попытка влиятельного царедворца установить контроль над топливно-экономическом комплексом предпринята в интересах определенных сил, которые придерживаются особых, догматических взглядов на ведение рыночного хозяйства и будущее российской государственности. Эти силы в лице Коржакова, Сосковца, главы Госбезопасности Барсукова активно проявятся летом 1996 года, готовясь пойти на государственный переворот, отменив президентские выборы и сохранив власть Ельцина недемократическим путем.
Логичен вопрос, который ставит автор материала: через кого действуют эти силы? Непосредственно через президента, который почему-то поручил «решать проблему» Коржакову, либо через самого господина Коржакова, который в данном случае захотел вести самостоятельную игру?
И в том и в другом случае, — пишет Саватеева, — глава государства смотрится весьма бледно. Если письма, подобные тому, что цитировалось выше, рассылаются начальником Службы безопасности президента без ведома самого президента, то приходится констатировать, что реальные властные рычаги в стране находятся в руках кого угодно, но только не у законно избранного Б. Н. Ельцина. Если же подобные вещи санкционируются президентом, то приходится констатировать, что живем мы в государстве каком угодно, но только не демократическом, где деятельность всех ветвей и институтов власти строго регламентируется законом.
После появления этой статьи, как и после других критических выступлений газеты в адрес высшей власти, до нас доходила информация, что там, «наверху», «Известиями» очень недовольны, но редакция не придавала этому большого значения. Явно не нравились в Кремле, Белом доме и материалы, к примеру, о завершении вывода из Германии в Россию свыше 500 тысяч военнослужащих, многие из которых оказались со своими семьями зимой в чистом поле, в холодных армейских палатках.
Именно в связи с выводом наших войск состоялся в конце августа 1994 года официальный визит в Германию президента РФ. Тогда и произошел с Ельциным эпизод, отражение которого в «Известиях» вызвало большое негодование в Кремле. Хорошо помню этот материал еще и потому, что имел к нему косвенное отношение. Встретив утром у входа в редакцию Алика Плутника, я предложил ему сразу, не ожидая планерки, сесть за написание в номер комментария к событию, случившемуся накануне в Берлине и показанному вечером по всем телевизионным каналам: явно подвыпивший наш президент во время протокольных торжеств перехватил у дирижера палочку и взялся дирижировать на улице военным оркестром, перешедшим на лихую «Калинку-малинку». Я не сомневался, что планерка одобрит это предложение. Плутник реализовал его так убедительно критически, что все его 150 строк были напечатаны на первой полосе. В вышедшей спустя 16 лет в серии ЖЗЛ книге «Ельцин» отмечалось, что приговор российской демократической прессы на это дирижирование был более суровым, чем прессы зарубежной. А цитировались в этой книге только «Известия», писавшие пером Плутника, что «президент не частное лицо и представляет не себя одного, не только собственные вкусы и пристрастия. И каждое его появление на людях, каждое сказанное им слово, каждое движение многое говорят не только о нем лично, но и о нас с вами, о политическом и культурном уровне новой России». Спустя 19 лет, в ноябре 2013 года, когда я уже завершал настоящие заметки, выступивший на радио «Эхо Москвы» бывший пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков тоже вспомнил этот материал в «Известиях», сказав, что сильно тогда обиделся Ельцин на Голембиовского. Добавил Костиков, что и вообще, когда в недрах общества зрела критика, «у Голембиовского никогда не ржавело, говорилось очень остро. И Борис Николаевич частенько обижался».
Ничего не заржавело и в случае, к примеру, с крупным интервью генерал-лейтенанта Александра Лебедя, который гневно отозвался о социальном положении наших военных, поставил большой минус своему Главнокомандующему, то есть президенту Ельцину, что тоже не добавило газете симпатий у высшего государственного начальства — военного и штатского.
Кстати, с самим генералом Лебедем, в пору командования им 14-й армией у «Известий», складывались непростые отношения. Он болезненно реагировал на наши материалы из Приднестровья, в которых говорилось о неблаговидном поведении некоторых его подчиненных. А если в публикациях выявлялись еще и некоторые неточности, то все это выводило генерала из себя. Он не жалел времени на письма в редакцию, были они длинными и резкими, выдающими командирскую категоричность и властолюбивую публицистическую лексику будущего политика. Вот начало одного из писем, адресованных Голембиовскому: