Господин редактор! Считаю необходимым довести до Вашего сведения, что и я сам, и мои подчиненные приняли опубликованную в Вашей газете информацию Вашего корреспондента как оскорбление, нанесенное преднамеренно, и преднамеренно публичное оскорбление. Более того, настоящую публикацию нельзя воспринимать иначе как попытку подлить масла в костер конфликта, разгоревшегося вокруг 14-й армии. Причем в костер, уже почти погасший — поскольку практически все задействованные в конфликте стороны к настоящему моменту встали на позицию здравого смысла. Практически все — кроме тех, кого не устраивает роль, которую Россия по-прежнему играет в этом регионе: роль великой державы, стремящейся гарантировать мир и спокойствие как на своих границах, так и на границах своих ближайших соседей… Но даже если Вы — я имею в виду журналистский коллектив «Известий» — действительно являетесь выразителем надежд и чаяний народа российского и Российской державы, это ни в коей мере не дает Вам права упрекать тех, кто, независимо от чина и должности, просто честно выполняет свой воинский долг…
После недовольного комментирования известинской статьи обычно следовала ультимативная концовка, типа этой:
Как российский офицер, я обязан требовать от Вас, чтобы Вы публично, на страницах своей газеты принесли извинения тем из моих подчиненных, кто незаслуженно обижен Вашей публикацией. Я не вправе судить о профессиональной подготовке Ваших сотрудников. Но в профессиональной подготовке подчиненных мне офицеров не сомневаюсь и сомневаться не буду. Ибо они служат Отечеству. Прошу Вас настоящее письмо считать официальным документом и настаиваю на его публикации в Вашей газете в ближайшее же время.
Командующий 14-й гв. ОА РФ генерал-лейтенант А. Лебедь
Конечно же, требуемая публикация не появлялась в газете. Для этого обычно не имелось весомых оснований, к тому же она, на взгляд редакции, компрометировала бы известного военачальника напыщенностью и немалой демагогичностью его текста. Но вежливые ответы ему шли, например, такой:
Уважаемый Александр Иванович! Честно скажу, удивлен и огорчен Вашим письмом. Мы-то в редакции считали, что все наши материалы, посвященные конфликту вокруг 14-й армии, были направлены в поддержку здравого смысла и Вашей позиции. Еще одним доказательством этого может, наверное, служить интервью с Вами, опубликованное в следующем же номере… Согласитесь, Александр Иванович, что газета не только вправе, но и обязана предоставлять другую точку зрения, и, на мой взгляд, «Известия» это сделали корректно. Если Вы не разделяете это мнение, то готов принести свои извинения Вашим сотрудникам.
С уважением И. Голембиовский, главный редактор «Известий»
Однако вернусь к тому, о чем шла речь до упоминания переписки с Лебедем — о материалах, которые не нравились власти, раздражали ее, а она их терпела, никаких контрмер по отношению к «Известиям» не принимала. Самым сильным таким раздражителем, свидетельствующим о независимости газеты, стала в 94-м году ее позиция в освещении событий, связанных с Чечней.
По страницам «Известий» можно проследить, что предшествовало этим событиям. Еще в конце 1990 года на волне горбачевской перестройки в Грозном прошел Чеченский национальный съезд, который избрал своим лидером 46-летнего боевого авиационного генерала Советской армии Джохара Дудаева, проходившего службу в Эстонии. Дудаеву было всего восемь дней от рождения, когда его семью, как и всех чеченцев, выселили далеко за Урал, так что с молоком матери впиталась обида на советскую власть, переросшая в готовность к мести. В мае 91-го генерал увольняется в запас и принимает предложение возглавить исполком ОКЧН (Общенациональный конгресс чеченского народа). В этом качестве он потребовал самороспуска Верховного Совета Чечено-Ингушской автономной республики и начал формирование параллельных органов власти. Когда в августе 91-го в Москве произошел военный путч, власти Грозного его поддержали, но ОКЧН выступил против. Начался многосуточный митинг с требованием отставки руководства республики, а 5 сентября оно было разогнано вооруженными сторонниками Дудаева. 1 октября Верховный Совет РСФСР разделил это автономное образование на Чеченскую и Ингушскую республики. В конце месяца в Чечне состоялись президентские выборы, победил Дудаев, набрав 90,1 процента голосов.
Своим первым декретом он провозгласил независимость Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) от России. Переведя Чечню на военное положение, отдает приказ на захват зданий силовых организаций, разоружение воинских частей, блокирование военных городков Минобороны. Вводится право на покупку и хранение огнестрельного оружия. Прекращаются железнодорожные и авиасвязи с Россией. Ухудшается вся экономическая и социальная обстановка, что вызывает недовольство людей. Оппозиция Дудаеву смелеет, и весной 1993 года в Грозном по инициативе парламента начинается новый бессрочный митинг, требующий референдума о доверии парламенту и президенту. В ответ на это Дудаев вводит прямое президентское правление на всей территории Чечни, расстреливает митинг, берет штурмом мэрию Грозного. Теперь уже вооружается и оппозиция…
Следующий, 1994 год. В Чечне постоянно происходят вооруженные столкновения между сторонниками и противниками Дудаева, идет гражданская война. К чему она приведет? Кто победит? На кого должна ставить Москва? Что надо делать для возвращения в республику мирной жизни, установления порядка? Над множеством вопросов ломало голову руководство России, прислушиваясь к голосам своего ближайшего окружения, оценкам и прогнозам силовых структур, охвативших всю территорию Чечни своими разведывательными сетями. Такими же вопросами задавалась и редакция «Известий», направляя в мятежный край своих спецкоров Ирину Дементьеву, Валерия Выжутовича, собкора по Ставрополью Николая Гритчина.
Из их материалов видно, что, несмотря на привлечение больших информационных и аналитических сил, Москва не имеет верного представления о реальной обстановке. Готовясь к подписанию договора о разграничении и взаимном делегировании между органами государственной власти РФ и ЧР, Кремль никак не мог решить, с кем именно вести переговоры. Как писала Дементьева, сначала имелся в виду Дудаев, и уже было объявлено о будущей встрече Ельцина и Дудаева. Но тут с российской стороны зазвучали голоса (например, вице-премьера С. Шахрая), что президент Чечни избран незаконно и договариваться надо со всеми органами и движениями непризнанной республики.
По оценке Дементьевой, желающих со стороны Чечни договариваться с Россией предостаточно. Кое-кто готов и пожертвовать излюбленной идеей суверенитета — и подписать федеральный договор с теми или иными взаимными уступками и оговорками. И вот уже Москва начинает отдавать предпочтение Надтеречному району, глава которого Умар Автурханов имел продолжительную беседу в администрации Ельцина. У него появился шанс получить признание и закрепить за возглавляемым им Временным Советом статус единственной законной власти Чечни вплоть до официальных выборов.
Дальнейшее развитие ситуации показывает, что о чеченской оппозиции Кремль знает меньше, чем удалось выяснить нашим корреспондентам, в частности, Валерию Выжутовичу. Вот что он писал в своей большой статье «Что происходит в Чечне», опубликованной 16 августа:
Кто такой Умар Автурханов? Нет, это не я, прожив в Чечне неделю, спрашивал на базарах, в шашлычных, на улицах… Это спрашивали меня. Как представителя российской прессы, из которой республика с изумлением узнала о существовании в Надтеречном районе «национального лидера»», располагающего, по его заверениям, поддержкой 80 процентов здешнего населения.
Мнение всех, с кем я в эти дни встречался и беседовал: человек, на которого сделала ставку Москва, пользуется в республике поддержкой только своих родственников и не очень многочисленных земляков… Как сказал мне заместитель министра иностранных дел республики Руслан Чимаев: «Москва вызвала из политического небытия Автурханова, потому что больше никто из оппозиции, критикуя Дудаева, не выступает против чеченской государственности.
Каждая новая публикация в «Известиях» из Чечни добавляла факты, которые существенно расходились с тем, что страна узнавала из официальных источников в Москве — мы, понятно, их также обнародовали. В Чечне уже участились военные столкновения оппозиции с подразделениями Дудаева, он во всех побеждает, а Кремль будто бы этого не видит, с этим не считается. 10 сентября «Известия» сообщили, что в администрации президента состоялось закрытое заседание экспертно-аналитического совета, на котором с докладом «К положению в Чеченской республике» выступил руководитель рабочей группы по национальной политике Президентского совета Эмиль Паин. Далее сказано, что, поскольку в ходе дискуссии доклад не получил каких-либо серьезных возражений, его можно принимать за ориентир политики Кремля в отношении Чечни на ближайшую перспективу. Один из выводов доклада, а значит, и ориентир политики Кремля: «Маловероятным представляется вариант, при котором Дудаев одерживает полную победу над оппозицией и восстанавливает свой контроль над всей территорией ЧР. Для этого у него нет достаточных людских и финансовых ресурсов».
Ориентир сработал: ставка Москвы окончательно сделана на оппозицию, ей оказывается всяческая помощь — от пропагандистской до бронетанковой и вертолетной. Через десять дней, 20 сентября, Умар Автурханов заявил, что все мирные пути решения чеченской проблемы исчерпаны. Рано утром 30 сентября силы Временного совета при поддержке непонятно откуда взявшихся вертолетов атакуют аэропорт Грозного. «Известия» сообщают, что правительство Дудаева оценивает это нападение, повлекшеее за собой человеческие жертвы, как «откровенную агрессию России против суверенной Чечни. В связи с этим Дудаев отдал приказ о приведении в готовность скрытого механизма по проведению террористических актов в различных городах России, в том числе в Москве».