– Побольше тебя, – возразил Динк. – Я не преисполнен ненависти.
– Я тоже, – сказал Зак.
– Ага, – буркнул кто-то из мальчишек. – Фуфла ты преисполнен, вот чего.
– Круто, – рассмеялся другой.
– Дарую тебе любовь, – продолжал Динк. – Поверь мне, Зак, когда ты ее наконец почувствуешь, для тебя это станет таким шоком, что может тебя убить. Тогда ты сможешь сам поговорить с Господом и выяснить, где именно ты напортачил. – Динк развернулся к стоявшей перед ним Армии Крыс. – Не знаю, как вы, а я в этом году сыграю роль Санта-Клауса. У нас тут нет ничего своего, так что дарить подарки не так-то просто. Доставку по Сети сюда не закажешь. Но подарки – не обязательно игрушки и всякое такое. Знаете, что такого я подарил Флипу, из-за чего у нас появилось столько проблем? Стихи.
– Мило, – усмехнулся британец. – Любовные?
В ответ Флип прочитал стишок – естественно, покраснев, поскольку речь шла о шутке над ним самим. Но именно поэтому стишок ему нравился.
Динк понял, что многие решили, что это и впрямь круто, когда командир взвода пишет сатирические стихи об одном из своих солдат. В самом деле, настоящий подарок.
– И чтобы доказать, что мы не празднуем Рождество, – сказал Динк, – давайте дарить друг другу подарки в любой день декабря. Это может быть Ханука… Или, черт побери, день Синтерклааса. День только начался.
– Если Динк нас всех одарит, – нараспев произнес мальчик с Ямайки, – нам теплее сразу станет.
– Как мило, – сказал британец.
– Все мило Бешеному Тому, – проговорил канадец. – Готов на завтрак жрать солому.
Большинство ребят рассмеялись.
– Это что, и есть подарок? – спросил Бешеный Том. – Что-то Рождественский дед в этом году не особо выкладывается.
– Любой подарок от ребят я получить, конечно, рад, – сказал Виггин. Все снова засмеялись. – Но есть в мечтах моих одно – из дома, от родных письмо.
На этот раз почти никто не смеялся, а потом все замолчали.
– Это единственный подарок, которого бы мне хотелось, – тихо проговорил Виггин. – Письмо из дома. Если можешь мне его подарить – я с тобой.
– Не могу, – столь же серьезно ответил Динк. – Нас полностью отрезали от всего мира, так что помочь могу лишь немногим. Твои родные дома ведь вешают чулки для Санты? Ты ведь американец?
Виггин кивнул.
– Повесь в этом году свой чулок, Виггин, и что-нибудь в нем найдешь.
– Уголек, – сказал Чокнутый Том.
– Пока не знаю, что именно, – продолжал Динк, – но подарок там точно будет.
– Но он будет на самом деле не от них, – возразил Виггин.
– Да, – кивнул Динк и улыбнулся. – Он будет от Санта-Клауса.
– Не надо, Динк, – покачал головой Виггин. – Не стоит хлопот.
– Каких хлопот? Это лишь поднимет боевой дух.
– Мы здесь для того, чтобы учиться воевать, – сказал Виггин.
– Я не хочу учиться воевать, – прошептал Зак.
– Ты еще тут, Зак? – спросил Динк, многозначительно поворачиваясь к нему спиной. – Мы здесь для того, чтобы создать армию, Виггин. Группу людей, которые действуют как единое целое, а не кучку ребят под пятой преподавателей, которые считают, будто могут стереть десятки тысяч лет человеческой истории и культуры, заменив их своими правилами.
Виггин с тоской отвел взгляд:
– Делай что хочешь, Динк.
– Я всегда делаю что хочу, – ответил тот.
– Единственный дар, который признает Господь, – сказал Зак, – это разбитое сердце и покаянная душа.
Многие застонали в ответ, но Динк лишь в последний раз бросил взгляд на Зака.
– И когда это ты раскаивался?
– Покаяние, – ответил Зак, – есть дар, который я приношу Господу, а не тебе.
С этими словами Зак направился к своей койке, скрывшись за изгибом стены казармы.
7. Носки
Армия Крыс составляла лишь небольшую часть Боевой школы, но слух разошелся быстро.
Другие армии сперва восприняли это как шутку. Кто-нибудь брал остатки еды и бросал их на чужой поднос со словами: «От Санты с любовью», и все за столом смеялись.
Но даже в виде шутки это все-таки был подарок. Несколько дней спустя Санта-Клаус уже раздавал подарки по всей Боевой школе.
Это были не просто подарки – это были чулки. Никто не знал, кто начал первым, но вскоре казалось, будто каждый подарок сопровождается чулком – свернутым, спрятанным внутри чего-то другого, но чулком. Естественно, никто не вешал чулки в надежде, что те наполнятся подарками. Наоборот – их вручали как часть подарка.
И получатель чулка умудрялся его носить, сколь бы неуместным это ни выглядело, – повесив на рукав или на ноге (но не в пару второму носку), внутри боевого костюма, торчащим из кармана. Чулок носили всего день, а потом возвращали. Именно чулок, а не слова, больше говорил о том, что это подарок от Санта-Клауса.
Без чулок было не обойтись, ибо чем являлись сами подарки? Кто-то получал стишки, кто-то кусочки еды. Со временем, однако, все больше подарков принимали форму услуг: помощь с домашними заданиями, дополнительные тренировки в Боевом зале, уже расстеленная койка при возвращении из душа, подсказка о скрытом уровне в видеоигре.
Даже когда подарок был нематериальным, к нему всегда прилагался придававший ему реальность чулок.
«Отец был прав, – думал Зак. – Родители этих детей вложили в их души ложь о Санте, и теперь она приносит плоды. Все они лжецы и дарят подарки в знак почтения к Отцу Лжи». В ушах Зака эхом отдавались слова отца: «Он ответит на их молитвы пеплом греха в их устах, ядом атеизма и неверия в их крови». Эти дети не верили ни в Христа, ни в Санта-Клауса. Они знали, что служат лжи.
Если бы только они могли понять, что любая благотворительность от имени Сатаны обращается в грех! Дьявол не может творить добрые дела.
Зак попытался встретиться с полковником Граффом, но его остановил морпех в коридоре.
– Тебе назначена встреча с начальником Боевой школы?
– Нет, сэр, – ответил Зак.
– Тогда обратись к своему куратору. Или к кому-то из преподавателей.
Преподаватели ничем не могли ему помочь. Мало кто вообще стал бы с ним говорить. Ему бы просто сказали: «У тебя вопрос насчет алгебры? Нет? Тогда, Зак, иди к кому-нибудь другому». Слово Христово здесь давно не приветствовалось.
Куратор его все же выслушал – по крайней мере, сидел напротив Зака, пока тот говорил. Но толку от этого не было никакого.
– То есть ты имеешь в виду, что другие ученики проявляют доброту друг к другу, а ты хочешь этому помешать?
– Они делают это от имени Санта-Клауса.
– И что именно сделали лично для тебя – от имени Санта-Клауса?
– Лично для меня ничего, но…
– То есть суть твоей жалобы в том, что они добры к другим, а не к тебе?
– Потому что все это от имени…
– Санта-Клауса, я понял. Ты веришь в Санта-Клауса, Зак?
– В каком смысле?
– Ты веришь в Санта-Клауса? Ты считаешь, что подарки в самом деле приносит веселый толстяк в красном костюме?
– Нет.
– То есть Санта-Клаус – не часть твоей религии.
– Именно это я и имею в виду. Это часть их религии.
– Я спрашивал, и они говорят, что это вообще не религия и что Санта-Клаус – просто персонаж, известный во многих культурах Земли.
– Это часть Рождества, – настаивал Зак.
– И ты не веришь в Рождество?
– В том смысле, как его празднуют большинство, – нет.
– А во что ты веришь?
– Я верю, что Иисус Христос действительно родился, хотя, скорее всего, вовсе не в декабре, а когда вырос, стал Спасителем мира.
– Но не в Санта-Клауса?
– Нет.
– Значит, Санта-Клаус – не часть Рождества.
– Естественно, он часть Рождества, – возразил Зак. – Для большинства людей.
– Но не для тебя?
Зак кивнул.
– Ладно, поговорю с начальством, – сказал куратор. – Хочешь знать мое мнение? Думаю, мне ответят, что это всего лишь прихоть, которая пройдет сама собой.
– То есть пусть они и дальше занимаются этим, сколько хотят?
– Они всего лишь дети, Зак. Мало кто из них так же упрям, как ты. Постепенно они потеряют к этому интерес, и все закончится. Имей терпение. Терпение ведь не противоречит твоей религии?
– Я не собираюсь обижаться на ваш сарказм.
– Никакого сарказма.
– Вижу, вы тоже истинный сын Отца Лжи. – Зак встал и вышел.
– Рад, что ты не обиделся! – крикнул куратор ему вслед.
К начальству, естественно, обращаться смысла не имело – по крайней мере, напрямую. Вместо этого Зак отправился к ученикам-арабам, заявив, что начальство разрешает открыто соблюдать христианские обряды. Сперва он слышал лишь стандартную фразу: «Ислам отвергает соперничество между религиями. Чем они занимаются – их дело».
Однако Заку в конце концов удалось добиться ответа от мальчишки-пакистанца из Армии Пчел. Не то чтобы Ахмед высказался сколько-нибудь положительно – собственно, казалось, будто данный вопрос его нисколько не интересует и он даже проявлял некоторую враждебность. Но Зак знал, что сумел затронуть струнку в его душе.
– Говорят, будто Санта-Клаус не имеет отношения к религии, а всего лишь национальный персонаж. Но разве в вашей стране есть разница? Разве Мохаммед…
Ахмед поднял руку и отвел взгляд:
– Не тебе произносить имя Пророка.
– Я вовсе не сравниваю его с Санта-Клаусом, – сказал Зак, хотя на самом деле слышал, как отец называл Мохаммеда «сатанинским подобием пророка», так что между Сантой и Мохаммедом было много общего.
– Ты сказал уже достаточно, – заявил Ахмед. – Мне больше не о чем с тобой разговаривать.
Зак знал, что Ахмеду не так уж плохо живется в Боевой школе. Мусульманские страны не обладали достаточной властью, чтобы настоять на религиозных привилегиях, и дети в Боевой школе были освобождены от возложенной на мусульман обязанности ежедневой молитвы. Но что он станет делать теперь, когда христиане получили своего Санта-Клауса? Пакистан создавался как страна ислама, и никаких различий между национальным и мусульманским не существовало.