– Антон… отец, прошу вас...
В наступившей тишине Антон услышал собственное прерывистое дыхание.
Он посмотрел вдоль тяжелого лезвия и увидел в обращенных к нему глазах пирата злобу, при этом однако смешанную с уважением.
– Послушай меня, Айнур, – заговорил Антон, переведя дух. – Скажи этому... человеку, что мне надоели его оскорбления и угрозы. Объясни ему, что, если он тронет меня я его убью. Ваш собственный Кодекс дает мне на это право!
Он воткнул клинок в пол, вышел из дома и устроился в тени, слушая брань на два голоса, доносящуюся из вагончика. Внезапно Антон почувствовал дикую тоску по дому – хоть вой...
Полчаса спустя Айнур вышла и уселась рядом. Лицо её было красным от злости.
– Извини, – произнесла она сорванным голосом. – Я и подумать не могла что мой отец так себя поведет. Сам же звал, пень старый! – сплюнула она.
– Он что перегрелся? Или у него такая привычка – на первых встречных бросаться?
– Ты не первый встречный! Ты мой муж, помнишь? – рассерженно зашипела Айнура.
– Как будто – да, – усмехнулся Антон.
– Тогда слушай. Я объяснила отцу, что раз мы поженились а он не запретил свадьбу, то получил в отношении тебя не только права, но и обязанности. Я сказала, что, обидев тебя, он тем самым обидит и меня. Я напомнила ему, что, будучи моим мужем, ты находишься под защитой Кодекса… Короче, он готов с тобой помириться.
Антон пожал плечами.
– Согласен...
– Это раз. Есть вторая проблема. Он берет нас с собой в рейд к Ано-Аф. Идем на экраноплане в город – и еще дальше по реке. Это приказ – и Кодекс тоже даёт ему на это право.
«Вот и кончился наш медовый месяц!» – пронеслось у него в голове.
– Черт! – только и выговорил Антон вслух.
Словно подтверждая последнее высказывание, распахнулась дверь фургона, и оттуда появился Идрис.
Подойдя к Антону, он положил ему руку на плечо.
– Пойдем, поговорим, зять. Видно чему быть того не миновать. И мне придется привыкать к тебе. Посидим, потолкуем. И выпьем за примирение.
Айнур сочла за благо исчезнуть за дверьми, а они уселись в тени стены на трубу растрескавшегося пластика.
У тебя мир зеленой группы? – вдруг спросил Хинк.
– Синий, – бросил Скиров.
– Минус или плюс?
– Минус.
– А что так? Вроде Иштар – приличная планета.
– Белки практически несовместимы. Почти все местные виды человеку в пищу непригодны.
– Ясно. Зажравшиеся личности категорию присваивали, – непонятно откомментировал корсар.
Они помолчали.
– Наверное, я избаловал Айнур… Она привыкла получать то что хотела с детства. Вот – захотела тебя, и получила! – он зло хохотнул. Прикидываешь – из-за чего ты тут? Просто балованная девчонка захотела себе новую игрушку! – он опять хохотнул. Я ведь сам виноват – учил её что для настоящего аристократа закон – это собственные желания! Честное слово – иногда мне кажется лучше бы Айнур пошла в мать – Онтаги была слишком законопослушная и религиозная – даром что родственница последнего нашего князя!
Идрис вытащил флягу, свинтил крышку, распавшуюся на две стопки.
– Ну, за примирение?
Водка была слабой и невкусной – если водка вообще может быть вкусной. Не в первый раз Антон подумал, что его предки имели довольно странные гастрономические пристрастия.
Идрис поднял глаза на Антона:
– Ну что тебе еще сказать... Про то как я дошел до такой жизни распространяться не буду. Обычно ничего хорошего из этого не получается.
– Могу сказать – в моей жизни было два момента когда я плакал – первый раз когда умерла моя мать а второй – когда умерла мать Айнур. Так что плакаться и жалеть себя я не люблю, да и другим не даю. Вот. Теперь – ты как-никак, что бы там не говорили, член моего клана. Вот такие наши дела, – пробурчал он. При Ульзане было полсотни душ только мужского пола, а теперь все Идрисы – я да Айнур – ну и ты теперь. Ты знаешь что-нибудь вообще про нас?
– Если честно – только то что моя жена имеет семнадцать поколений благородных предков, – ответил Скиров.
– Да – верно. Насчет того – каким королям мы служили, да в каких битвах участвовали – потом сам узнаешь, тем более тех стран уже давно нет, а кости тех королей никконцы на сувениры растащили. Скажу лишь, что если верить яйцеголовым, предки мои на Земле жили примерно там же где и твои. Иногда воевали, иногда дружили. Жили они в диких степях и особо ничем не блистали – именно потому что жили в диких степях. Хотя, – усмехнулся он, – именно из тех самых степей человек впервые поднялся в космос.
– И это был тоже кто-то из ваших предков? – не сдержал иронии Скиров.
– Это мог быть кто-то из твоих предков! – рыкнул на него Идрис. Или вас этому не учили?
– Мне знакома эта гипотеза, – кивнул Антон. У нас ее преподают в школе, хотя ряд ученых ее отрицает.
– Ну да как же! – фыркнул Хинк. В твоем мире ведь англосы живут?
– Да, – кивнул Антон. А это тут причем? Если на то пошло, то ко временам Сонг Чена на Земле англосаксов было лишь немногим больше чем русских.
– Знаю! – буркнул Хинк. Архивы Пака я тоже изучал. Ну да не об этом речь – проблема не в твоих уважаемых предках, а в тебе. Потому как ты теперь – член пиратского клана. Понял? Ты теперь пират, и ни один суд разбираться в случае чего особо не станет... А из тебя, как я понимаю, пират никудышный. У тебя это на лбу написано. Ты слишком совестливый, слишком добрый, а главное – слишком хорошо жил и поэтому не понимаешь – какое в сущности дерьмо этот мир.
Хотя, – протянул Хинк, – знаешь, что-то в тебе есть такое... – он неопределенно щелкнул пальцами. В общем хоть в одном я могу быть уверенным – ты в меня нож не воткнешь, в случае чего. Вот про Айнур, кровь родную, такого сказать не могу. А в тебе уверен как разве что в Олутаре. Есть в тебе этакое благородство настоящее что ли... А это все ценят.
Вот помню, на Гоа... Да – как раз за два года до того как мы с дочкой оттуда убрались.
Там ведь мир весьма непростой... Сверху-то все чинно и законно, а мафия там похлеще чем даже якудзо на прежней Аригато. Из-за чего собственно мне убираться оттуда и пришлось – но об этом в другой раз.
И вот паслась пару месяцев у меня одна бригада – самого Сильвестра Кривого – а по нему я тебе скажу – хоть и сам я грешник, – веревка или электрогаротта уже все слезы выплакали.
Так вот помню – там у них один деятель биржевой из молодых да ранних, Норман Старк, состоял при них – шестеркой не шестеркой, агентом не агентом. В общем лоханулся он с денежками сильвестровыми – решил для себя кое-что наварить, да и продул все... А Кривой скорее стукача простит, чем того кто общак порушит.
Ну затеяли они разбираться с ним. Учинили правило– все честь по чести, и меня позвали как свидетеля. Долгу на нем в итоге оказалось где-то тысяч сто динаров.
Тогда он и говорит – мол есть у меня невеста, девчонка из хорошей семьи, студенточка, чистая и ухоженная, и красавица.
Сильвестр даже не понял – мол, думаешь, родители ее за женишка такого как ты заплатят?
Тот – нет, семья мол бедная как крыса церковная, но девка хороша – за пару лет в борделе долг отработает с процентами без проблем.
Тут и Сильвестр и его братва напряглись – дескать, сторонние люди за твои дела не отвечают, понятия не позволяют; так что готовь себе гроб да побыстрее.
На что тот змееныш и говорит – вы мол не бойтесь, я ее прямо сейчас сюда вызову и уговорю – сама согласится, да еще просить будет чтобы взяли.
Ну сказано сделано – вызвал он девчонку свою – входит она...
Хинк вздохнул, делая паузу...
Не соврал песий сын – красавица – не сказать что таких не приходилось видеть, но может два-три раза за всю жизнь. Как увидела драгоценного своего а вокруг братву сильвестрову, прямо на колени упала – и в слезы: мол все что угодно, но чтобы Нормана не трогали – это звали того так.
Ну Норман ее драгоценный и начинает разговор – мол, бес его попутал, и приговорен он к смерти, но если она согласится поработать немножко в борделе за его долги, то помилуют. А он уж быстро-быстро перекрутиться, заработает денег, выкупит ее, и они обязательно поженятся.
И главное все с такими натуральными слезами, да с такой трагической рожей – это надо было с мое пожить да в этом дерьме покрутиться, чтобы понять – у него на уме как от Сильвестра отделаться, да свалить к Иблису из города а может с Гоа – или вообще из системы.
Ничего девчонка не сказала.
Просто подошла к нему и успокаивать стала – все будет хорошо, ну раз такие дела, то ради тебя я и на такое пойду, все равно мы поженимся обязательно.
А потом начала Сильвестра просить – не убивайте Нормана пожалуйста, я буду стараться я все сделаю что вы скажите, если надо, я прямо сейчас готова – на все согласная, лишь бы он жил. И только что не плачет – и видно ведь: не дура, все она понимает: но только ей сейчас страшнее чем все что с ней сделать могут – если с ее Нормана возлюбленного один волосок упадет.
Как думаешь – чего Сильвестр сделал?
– Не иначе, прослезился и долг простил, – изрек Антон, хотя на самом деле не представлял – как именно поступил главарь мафии.
– Не угадал – жестко усмехнулся Хинк. Достал лазерник, да тут же прямо на месте вскипятил этому Норману мозги... И сказал как помню – мразь так поступающая жить не должна.
Ладно, хватит воспоминаний... Ты, понятное дело не девушка-стюдентка, но все равно человек для нашего дела не очень-то подходящий. Ну ничего – я лично займусь твоим воспитанием, – рассмеялся Хинк. Рассмеялся без тени веселья в глазах.
Глава 18. Прах и пепел
Горизонт по правому борту был похож на исполинскую пилу с обломанными зубьями. Похрюкивая вспомогатльной турбиной, «Беглец» – старый трехсоттонный экраноплан, зафрахтованных кланом Идрис у Хендрика Люцифера, качался на волнах в полумиле от берега.
Антон отчетливо видел разрушенные высотки и величественные дворцы древности.