– Да, сынка – ты вырос хорошим человеком. Мама наша все жаловалась, что ты слишком много читаешь, растешь рохлей и мямлей... А ты вот каким оказался!
– Отец, я хочу сказать… Не ходи на ту вечеринку у Ивановских...
– Спасибо Тошка! – печально вздохнул Скиров-старший. Я ведь знал что так примерно и закончу. Если угодно, я всю жизнь шел на ту вечеринку, и всю жизнь тот трейлер ехал прямо на меня.
Антон был поражен.
– Ты... ты тоже чувствовал?
– Существует много, чего ты не знаешь о своих отце и матери. К сожалению, ты был слишком мал, чтобы рассказать тебе некоторые важные вещи... Если бы жива была бабка Ива, то... Ладно – время почти вышло. Я был очень рад увидеть тебя... Но тебе – да и мне пора. Тем более, Нина хочет повидаться с тобой.
– Подожди, отец!!!
Но окружающее заволокло мраком, мелькнули какие-то смутные но угрожающие силуэты. Антон сначала почувствовал, как его подняло, потом услышал глухой ровный гул исполинских двигателей. Он оказался в салоне второго класса воздушного парома.
Рядом с ним на сидении устроилась молодая русоволосая дама в хорошо пошитом сиреневом костюме.
В руке она держала новенький коммуникатор и сосредоточенно изучала бегущий по экрану текст. Даже не приглядываясь, Антон знал о чем он – все внимание его матери обычно поглощали вести со скачек и боев, и прочие новости мира азартных игр.
– Тебе повезло, что нашлось свободное местечко. А то этот чертов паром всегда набит до отказа, – Нина Скирова повернулся к Антону и улыбнулся знакомой чуть грустной улыбкой.
– Это ты, мама? – невольно переспросил он.
Он кивнула. Повисла пауза. Он посмотрел на мамины часики-кулончик, прекрасные, самозаводящиеся золотые «Акбар» с усыпанной бриллиантовой пылью секундной стрелкой и механизмом ручной сборки. Было пятнадцать минут шестого – времени до аварии совсем немного...
– Знаешь, Антоша, о чем я в последнее время думала? – сообщила ему мать. О том, что мне нужно куда больше времени посвящать семье – папе и тебе. Я очень рассчитывала на этот турнир – Крокодил обязательно проиграет Тумбе. Все ставят на Крокодила – а того не понимают, что он уже выходит в тираж: ему ведь за сорок, а Тумба на двадцать фунтов тяжелее и быстр как сам Дьявол! У меня отличные шансы – верное дело! Не меньше трех сотен тысяч в джекпоте! И я думала, что можно будет мне бросить эти игры, и уехать куда-нибудь в тихий приличный город с хорошим университетом – чтобы ты со временем мог бы туда поступить. Откроем магазинчик или кафе, и заживем. Может даже, у тебя появится братик или сестричка...
Антон чудом сдержал рыдания.
– Мама, мы должны... должны предупредить... Самолет, он... – начал было он, собрав все силы. Ты может быть мне не поверишь...
– Не надо – я все знаю, сынок. Мы ничего не можем поделать. И ты это ведь сам понимаешь. Мне просто хотелось побыть с тобой немного... Ты не против, если я тебя обниму?
Мама положила руку ему на плечи, и они долгие мгновения сидели молча.
Над головой грохнуло, салон качнулся – это оторвались первые водородные цистерны...
Где он и что с ним он не понимал... помнил только последнее видение... и пустота. Глаза болели, иногда на самой грани слышимости доносились чьи-то голоса. Сознание возвращалось Все это было похоже на сон, когда человек осознает, что он спит.
Сознание возвращалось к нему медленно и неспешно. Поначалу это было ощущение дремоты и некоей расслабленности. Но тем не менее он ощущал что существует в этом мире. Его разум пробудился, и он был почти в сознании, и должен что-то делал чтобы выбраться из-за неощутимой грани забытья-небытия.
Перед глазами всплывали картины беспорядочных воспоминаний. Он чувствовал запахи и видел изображения, что-то слышал – но все увиденное и услышанное было безо всякого смысла и логики.
Он из последних сил вынырнул на поверхность и мельком увидел зеленые джунгли, прежде чем его потянуло обратно.
И вот тогда он полностью пришел в себя. Антон сел и протер глаза, недоуменно оглядываясь. С первого взгляда было понятно – они на свободе. Выдолбленная из целого ствола пирога быстро скользила по течению мутной реки с зелеными берегами.
Сао сидел на корме, изредка подгоняя суденышко взмахом весла.
– Ты жив, брат! – белозубо улыбнулся он, и потер черный густо набухший кровью синяк под левым глазом. Слава Небесным Владыкам – иногда даже половинная доза проклятого зелья рейси убивала людей. Но раз ты жив – ты будешь жить долго!
Антон попробовал заговорить, но закашлялся. В течение нескольких минут он молча смотрел на зеленое буйство по берегам реки.
– Что случилось? Как мы здесь очутились? – осведомился Антон чувствуя себя последним идиотом.
– Что – действительно совсем нет памяти? – спросил Шанно.
Антон помотал головой.
– Так… мы спаслись?
– Да! – Шанно почти по детски рассмеялся. – Можно не сомневаться.
– Как это произошло?
– Очень просто, – ответил тысячник. Рейси приползи и выкрали нас. – Представь, брат – для своих соплеменников они этого не сделали, а вот для тебя... Меня тащили за компанию с тобой! Чужака и врага!
И с восхищением спросил:
– Как же ты всё-таки осмелился так поступить?
– Я вообще ни о чем не думал. Я просто пошел и сделал то, что должен был, – только и смог сказать Антон после паузы.
Сао кивнул.
– У меня на родине говорят в таких случаях, что человек слышит голос богов! Я понимаю это...
Он на минуту замолчал.
– Прошлой ночью я увидел, что рядом со мной в грязной клетке сидят рейси и ты – человек с другой стороны небес, который потеряет жизнь для чужих ему. И я сказал себе : «Разве мы здесь все не братья?»
И я решил что есть вещи куда важнее того – кто на каком языке говорит.
Мы ведь уже умерли, – проникновенно продолжил Шанно. Теперь надо жить – назло тем кто хотел нас убить.
Река разливалась всё шире, струясь между болотистых берегов. Солнце едва пробивалось сквозь густую листву джунглей. В плотном воздухе носились тучи кровососов, не обращавших внимание на чужеродность путников.
На деревьях, наполовину погруженных в воду, висели оранжевые кадако, взвизгивая и стрекоча. Водяные змеи а может и гигантские черви (кто её, местную фауну знает?) и напоминающие крыс твари с овчарку размером шныряли между чудовищными корнями.
– Куда, черт побери, мы направляемся? – осведомился Антон.
– Вниз по Урадаги. Она течёт параллельно Ангази из Сегу.
– А куда она течет?
Минуты две тысячник медлил с ответом.
– К морю. Рано или поздно все реки впадают в море.
– А дальше? Куда мы дальше?
Сао пожал плечами.
– Кто знает?
Антон лег на дно лодки, закинув руки за голову, и закрыл глаза. Что ему теперь делать, когда он уже смирившийся со смертью вдруг получил жизнь? Когда он напрочь отрезан и от всей прошлой жизни, и от своего короткого пиратского счастья?
Можно конечно попробовать присоединиться к какой-то из воюющих сторон – он хоть и сугубо штатская личность, но пожалуй мог бы дать местным генералам пару ценных советов. Но ведь определенно слухи о странном белом чужаке дойдут рано или поздно до корсаров. Кроме того – ни одна из них симпатий не вызывала – все продают пленных в рабство, все жгут мирные деревни, и везде есть свои Фойриппо и Каз Токэ. Тогда что? Пробираться на Имтуги, или в южные земли, и жить там среди нищеты, войн и хаоса до конца дней, страшась обнаружить себя?
Но зачем-то судьба и Всевышний сохранили ему жизнь?
На коротком привале, пристав к намытому рекой песчаному островку, они провели инвентаризацию наличных материальных ресурсов.
У Шанно оказался при себе лишь командирский жетон на стальной цепочке – в принципе годившийся в качестве удавки. С улыбкой он пояснил, что с этим вот медальоном на шее он и должен был отправиться в котел, а потом – уже должным образом приготовленный – быть вывешенным на ритуальном столбе у капища. (Чтобы все видели – смерть принял не кто-то а высший офицер проклятых врагов).
Антон с унылой усмешкой перетряхнул барахло – пара мелких монеток Иштар, пустой пакетик из под леденцов, и...
– Что это – осведомился тысячник.
Антон чуть не рассмеялся.
На дно лодки упал его коммуникатор. Видать, вояки алуфина его плохо обыскали, а может и совсем не обыскивали в горячке утренней схватки?
Судьбе было угодно сохранить из его имущества самую бесполезную вещь из всех возможных. Как после этого не верить что она любит посмеяться над человеками?
Выкинуть его?
Всё же Антон спрятал изделие опять во внутренний карман – оно теперь было единственной памятью о прошлом, о мирной жизни мирного человека.
Они продолжили путь.
Стемнело. Они пристали к другому острову и спрятали лодку в зарослях. Из предосторожности огонь разводить не стали. Они перекусили фруктами собранными илги, и улеглись спать. Антон не мог заснуть и смотрел во тьму, прислушиваясь к храпу Шанно, и журчанию реки, которая текла неизвестно куда и откуда.
Он так и лежал без сна и думал о своем открытии... Жутком и зловещем, под стать этому миру. Хотя – даже тут он ну никак не думал встретить их. Вот значит как...
Георгис Каллианидис создал гравитор, хотя занимался пьезоэлектрогенераторами. Великий Ван Цзян обнаружил минус-время, пытаясь подобрать ключи к энергии вакуума.
Древний мореплаватель Колон искал Индию (откуда происходили предки Минути Чакравартина) а открыл Америку, откуда происходят предки жителей Иштар.
А Минути Чакравартин пытался искать вечные истины в йогической медитации, а нашел пси-навигацию. Так и Антон понял смысл надписи только сходив за грань.
"Страшись Грядущего!" Ха – как там – "экзистенциальный страх перед будущим"? Как бы не так! Страшись ГРЯДУЩЕГО! Бойся того кто грядет, кто явится рано или поздно из пресловутой Тени, или как говорят древние святые книги – из Тьмы Внешней! Кому тайно и не очень прокладывают дорогу такие как Фойриппо, кого они ждут и кому приносят жертвы...