Сказать это было проще, чем сделать. Подчиняясь командам Дана, звездолет метался между иглообразными кораблями харджеров. Маневренность его была превосходной, однако слишком уж много противников… Стал серым еще один корабль класса «бета», хотя Дан думал только о крейсере. Наконец крейсер обозначился на краю эскадры, и Дан ринулся к нему, сумев почти сравнять скорость. Торвэн приник к телескопу, лицо его будто окаменело, а лоб покрылся испариной.
«Это не телескоп!» — пронеслось в голове у Дана.
Крейсер посерел, и Дан увел свой корабль прочь.
— Напряжение щита падает!
— Включай аварийный генератор.
Дальше начались сплошные неожиданности. Из гиперпространства вынырнули корабли Звездных Хранителей: крейсер и два сопровождающих.
— Дан, связь! — крикнул Торвэн. — Укажи им действующие корабли харджеров.
Для посторонних наблюдателей ясно было лишь то, что дискообразный звездолет ведет бой. То, что часть кораблей харджеров выведена из строя, нельзя было определить с первого взгляда.
Пока Дан посылал сообщение, уже не заботясь о кодировании, картина изменилась. Последний крейсер харджеров и четыре из пяти уцелевших звездолетов класса «бета» уходили в открытый космос. Однако пятый вел себя странно.
— Они уходят! — закричал Дан.
— Вижу, — отозвался Торвэн голосом смертельно уставшего человека. — Но последний… с ним что-то не так. Корма…
На голограмме возле кормы звездолета обнаружилась крошечная точка.
— Торпедоносец, — прошептал Дан. — Это торпедоносец…
Широкая корма! Эти звездолеты строились по особой схеме. Они были неповоротливы и, как правило, лишены стандартного вооружения, поскольку торпедная установка занимает большое пространство. Используют их в групповой схватке с противником. Для запуска торпеды достаточно задать компьютеру параметры объекта, и далее торпеда автоматически меняет курс. Самонаводящийся снаряд обладает огромной разрушительной силой, большой скоростью, малыми размерами и маневренностью. Уничтожить его в полете практически невозможно.
Харджеры не могли использовать торпеду против звездолета Торвэна, он был слишком мал. Но появился крейсер Звездных Хранителей, и торпеда пошла к нему.
Торвэн понял это чуть раньше Дана?
Торвэн метнулся к панели управления и нажал красную кнопку аварийного катапультирования. В тот же миг Дана с креслом подбросило, затем пронесло по шахте, соединяющей рубку с ангаром малых ракет, и вытолкнуло в люк спасательной капсулы. Люк захлопнулся, стартовые устройства сработали, и через несколько секунд Дан, мало что понимая, оказался в космосе. Дальнейшее он видел со стороны.
Торвэн направил свой корабль наперерез торпеде. Зачем? Сбить ее с курса нельзя, подойти — тоже. Звездолет и торпеда сблизились под прямым углом, затем Торвэн развернулся и лег на параллельный курс. Теперь он и торпеда неслись прямо на крейсер Хранителей, и торпеда нагоняла, а вскоре должна была опередить звездолет.
Дан в своей капсуле приник к экрану обзора. Что это? Прямолинейное движение торпеды изменилось без видимой причины. Снаряд стал уклоняться в сторону, затем, описав немыслимую кривую, оказался уже в недоступной близости от дискообразного звездолета. Торпеда еще приблизилась к кораблю, потом двинулась вокруг него и вдруг рванула. Вспышка была ослепительной. Звездолет получил пробоину и потерял управление. Из капсулы Дан видел, что повреждения очень существенны. Но если бы взрыв произошел при контакте, корабль разнесло бы в пыль.
Жив ли Торвэн?
Капсула находилась значительно ближе к звездолету, чем корабль Хранителей. Дан направил капсулу вдогонку, по сути, он старался уловить признаки того, что Торвэн жив и пытается управлять изувеченным кораблем. Часть помещений явно потеряла герметичность, а Торвэн был без скафандра. Впрочем, Дан плохо представлял схему жизнеобеспечения дискообразного звездолета.
Наконец он догнал корабль и пристроился рядом, что было рискованно: крошечная ракета не годилась для сложных маневров. Однако Дан об этом не думал. На ручном управлении, приноровившись к движению нависшей громады, он вошел в пробоину. Затем, облачившись в скафандр, выбрался из капсулы и двинулся в направлении рубки. По пути он ощутил нарастающее ускорение звездолета. Его прижало к стене. Затем короткая сильная вибрация швырнула его на пол, и Дан сообразил, что корабль переходит в гиперпространство. Это означало, что, во-первых, Торвэн жив, а во-вторых, не знает о его возвращении. Если б начало перехода в гиперпространство застигло Дана в вакууме, это его убило бы.
«Наверно, он ранен. Зачем уходит в гиперпространство?» — думал Дан, пробиваясь к рубке.
Переборки превратили помещения корабля в изолированные отсеки. Когда, одолев последнюю преграду, Дан оказался в рубке, он обнаружил Торвэна на полу возле пульта управления. Тот лежал ничком. Очевидно, он не успел пристегнуться, взрыв выбросил его из кресла. На панелях виднелась кровь.
Все же ему каким-то образом удалось ввести в компьютер задачу скачка. Дан осторожно перевернул его. Комбинезон справа был скользкий от крови. Расстегнув молнию, Дан обнаружил рану на шее. Видимо, Торвэн рассек сонную артерию и потерял много крови. Как и всякий Хранитель, Дан мог остановить любое кровотечение, однако сейчас этого было недостаточно. В порядке ли медицинский отсек?.. Если нет, Торвэн, которому срочно необходима кровь, обречен.
Почему он, раненный, уходил на Сотел, лишая себя помощи, которую получил бы на кораблях Хранителей? Отправить в гиперпространство сильно поврежденный звездолет — это напрасный, бессмысленный риск!
Медицинский отсек уцелел. Переливание крови было простой операцией. Других ранений у Торвэна не обнаружилось, только синяки, и Дан перевел дух. На всякий случай он задал компьютеру режим общего обследования. Переломы и внутренние разрывы отсутствовали, но приборы отразили резкое падение тонуса. Дан метнулся к диагностеру: дело плохо. Подключил искусственное дыхание и стимулятор сердечной деятельности. Сердце Торвэна билось с перебоями. Почему? Потеря крови компенсирована, в чем дело? И тут Дан с ужасом вспомнил о таблетке лита, принятой Торвэном. Его убивала реакция на лит, осложненная большой потерей крови. Медицинские познания Дана ограничивались курсом Академии! Он мог оказать человеку первую помощь и умел пользоваться медицинской аппаратурой звездолетов. Но сейчас этого было мало. На экране диагностера полыхала надпись: «Требуется вмешательство человека», и Дан не знал, что ему делать. Вернее, он знал, что если действие лита уже привело к остановке дыхания и сердцебиения, то положение безнадежно.
Лицо Торвэна было даже не белым, а почти голубым. Агония могла продлиться, но смерть неизбежна. Даже если Торвэн очнется. Дан слышал, что такое случается. Через несколько минут веки Торвэна дрогнули. Взгляд переместился на Дана, но глаза снова закрылись. Увидев, что аппарат искусственного дыхания не действует, Дан хотел включить его снова, однако его рука замерла на полпути. Грудь Торвэна равномерно вздымалась и опускалась. Боясь поверить, Дан уставился на экран — датчики фиксировали неглубокое и замедленное, но ровное дыхание. Глаза Торвэна снова открылись, а губы дрогнули. Дан наклонился.
— Сфера… — Торвэн взглядом указал на поблескивающую под потолком прозрачную полусферу. — Холодно.
— Сейчас, — торопливо сказал Дан. — Сейчас все сделаю.
— Подожди… Постарайся, чтобы я был в сознании. Это важно, — с огромным усилием выговорил Торвэн.
— Хорошо.
Опустив полусферу так, что она герметизировала ложе, Дан задал повышенную температуру среды. Реакция на лит включала переохлаждение организма, и Торвэна сотрясал озноб. Глаза его были закрыты, однако Дан понимал, что он в сознании. Дан увеличил содержание кислорода в камере. Эффект был положительный. Наконец лицо Торвэна обрело почти нормальный цвет, и он тихо сказал:
— Дан, убери все это.
Через акустическое устройство полусферы голос звучал глуховато.
Полусфера заняла свое место под потолком.
— Отключи датчики. — Дан заколебался, однако Торвэн повторил: — Отключи. Уже не понадобятся.
Через некоторое время Торвэн повернулся на бок и сел.
— Ты знаешь, что делаешь? — спросил Дан в тревоге.
— Да. Все в порядке.
Торвэн держался почти нормально, только двигался медленнее. После недавней агонии это было просто чудом. Переодевшись, он перебрался на койку к стене и наконец спросил:
— Малыш, как ты тут очутился? Тебе полагается быть далеко.
— Вернулся после взрыва. Зачем ты меня выкинул?
— Хотел избежать ненужных убытков. Пользы от твоего присутствия уже не было, так зачем зря рисковать?
— Ты знал, что торпеда взорвется?
— Не знал, но надеялся. Когда нарушаются логические связи в устройстве с ограниченным набором команд, можно рассчитывать, что сработает и команда на взрыв. Вот так. Раз мы с тобой благополучно перешли в гиперпространство, то, возможно, сумеем и сесть. Так что лучше пока ничего не трогай. Договорились?
— Хорошо. Торвэн…
— Да?
— Тебе не следовало уходить в гиперпространство. На поврежденном звездолете, раненый… Зачем?
— Корабль, как видишь, выдержал, а что касается меня, это досадная случайность. Рана пустяковая, а я умею останавливать кровотечения.
— Ты был весь в крови…
— Мне просто не повезло. Я поранился при взрыве, а потом при гиперскачке врезался головой в панель и потерял сознание. Я бы очнулся, но, видимо, так упал, что задел ранку, и кровь пошла снова. А теперь я буду очень признателен, если ты дашь мне поспать. И разбуди через шесть часов.
Торвэн уже спал, а Дан все раздумывал. Даже если Торвэн не принимал в расчет повреждение сонной артерии, он должен был предвидеть реакцию на лит. Справился бы он сам? Или Торвэн сознательно шел на смертельный риск? Почему он бежал с поля боя, где остался победителем? Именно бежал. Почему он рискнул жизнью, лишь бы избежать встречи с кораблями Хранителей?