— Дан, что ты несешь? — растерянно вымолвила Астрид. — Что ты имеешь в виду?
Дан вскочил и, стиснув кулаки, выкрикнул:
— Я теряю контроль над своим рассудком!
— Дан, успокойся! В чем дело?
— Я боюсь, — подавленно сказал Дан, опять опускаясь возле Астрид. — Мне страшно.
— Тебе нечего бояться. Пойди к врачу, если так.
— Ты не понимаешь, — возразив Дан. — Я боюсь, что меня признают здоровым. Это будет ужасно…
По спине Астрид пробежал холодок.
— Что же именно тебя так беспокоит? — мягко спросила она.
— Я зря растревожил тебя, — сказал Дан. — Не стоит об этом толковать.
— Дан, так нельзя! Не хочешь пойти к врачу, поговори откровенно с Айртом или с отцом.
— Мой отец давно мертв. Я сын предателя. Он изменник, я сумасшедший, все правильно. Ты оставь меня, Астрид! И пообещай, что никому не скажешь. Мне и так плохо. Я тебя умоляю, не выдавай!
— Хорошо. Но надеюсь, ты все скажешь сам.
— Да, потом, обязательно. А пока… Я в самом деле свихнусь, если узнают, что я ненормальный. Айрт, отец, Нолла… Не говори им!
— Я обещаю.
Дан вроде бы успокоился и спросил:
— Очень заметно, что я изменился?
— Ты бросил тренировки и отдалился от всех. Еще бы не заметить, — осторожно ответила Астрид.
— И что они думают? Айрт, например.
— Айрт считает, что ты психуешь из-за того, что он не взял тебя на Арру.
— A-а… Сначала я дико злился, теперь уже нет. Айрт сделал все как лучше, это я понимаю…
— Он ужасно огорчен ссорой.
Дан покачал головой:
— Айрт чересчур проницателен. Начнешь про одно, а кончишь совсем другим. Не хочу, чтобы он догадался.
Весь день Астрид маялась. Она обещала молчать, но стремление Дана скрыть свое состояние представлялось бессмысленным и опасным: если он заболел, его надо лечить. И быстрее.
Во время обеда в тот день Дан внезапно отставил тарелку, пробормотал: «Спасибо, пойду к себе» — и, двигаясь как сомнамбула, вышел.
После обеда Вэролу надо было на станцию. Вернувшись ночью, он застал Астрид на ногах.
— Я жду тебя, чтобы поговорить о Дане, — сказала она. — Он улетел в бухту Эрл, сказал, что недолго поживет там. Айрт, я беспокоюсь: он ведет себя странно. Ты бы посмотрел, как он.
— Сейчас?
— Ты устал?
— Нет, но, появившись там среди ночи, я рискую нарваться на грубость.
— Напрасно так думаешь. Кстати, Дан уже забыл о недоразумении в Шар-Гаре.
— Ты так считаешь?
— Я знаю, — ответила Астрид. — Но не могу сказать большего.
— Ладно, ложись, а я слетаю взгляну, как и что.
В бухте было темно и тихо, прибой навевал дремоту. В окнах одноэтажного дома, смутно белевшего на берегу, света не было. Посадив флиттер, Вэрол вошел. Дан спал в постели. Лицо его было неспокойным даже во сне. Губы подергивались, лоб морщинился, щеки запали. Таким Вэрол увидел Дана, когда вызволял его с рудников Кирта. Вэрол решил подождать до утра, а там непременно поговорить с Даном начистоту.
Когда он проснулся, Дана не было. Выйдя из дома, Вэрол обнаружил его сидящим у самой воды на скальном уступе. Заслышав шаги, Дан повернулся и, видимо, удивился. Флиттер он не заметил за окаймлявшими посадочную площадку деревьями.
— Доброе утро, — сказал Вэрол, садясь на камень. — Ты уже искупался?
— Нет. Я не слышал, как ты прилетел.
— Ты спал.
— Это было ночью?
— Да.
— Астрид все разболтала, — с горечью сказал Дан. — Следовало предвидеть.
— Не знаю, о чем ты. Астрид сказала, что ты улетел и что она беспокоится за тебя. Я и без нее вижу, что ты не в порядке.
Дан поковырял босой ногой крупный песок.
— Айрт, я бы так и так сказал тебе… Не справляюсь я с собой.
— Как это, Дан?
— Меня мучают кошмары. Притом иногда среди дня, а не только во сне. Будто я вижу стереофильм. Из тумана прорезаются картины, от этой дымки рождаются картины. Порой смазанные, едва различимые. То смазанные, то четкие. Может быть, это галлюцинации.
— Тебя беспокоит сам факт или содержание галлюцинаций?
— Айрт, они ужасны! — вырвалось у Дана. — Я вижу все время одно: смерть, смерть, снова смерть!
— Возьми себя в руки и расскажи.
— Люди, которых я никогда не встречал. Места, где я никогда не был… И там царит смерть. Жуткая, непонятная. Люди превращаются в бесформенную кровавую массу. Это похоже не знаю на что, — беспомощно сказал Дан. — Вместо человека — кучка слизи, кровавая лужица. Их очень много… Иногда передо мной целые планеты, и я откуда-то знаю, что там все мертвы.
Вэрол пытливо заглянул ему в лицо:
— Малыш, и все же: что тебя больше всего пугает?
Вэрол слишком хорошо знал Дана. Он, прошедший выучку Хранителей, не впал бы в панику, даже если бы счел, что очень серьезно болен.
Дан сохранял хладнокровие рядом со смертью в рудниках Кирта, он выдержал пытки на Харготе и доказал, что не случайно носит свою звезду. Короче, за всем, что с ним происходила, стояло что-то особенное.
— Айрт, ты не считаешь меня трусом? — спросил Дан, подняв измученные глаза.
— Дурацкий вопрос!
— Но мне страшно… Страшно, что все это правда, — сказал Дан едва слышно.
— Извини, малыш, я тебя не совсем понимаю…
Глядя на уходящие к горизонту волны, Дан медленно произнес:
— Я дважды знал о том, что случится нечто ужасное. И оно случалось… В первый раз, когда мы летели в Шар-Гар по сигналу бедствия от Горта Ярола. Я знал, что приближаюсь к чему-то скверному и, возможно, к самой смерти. Это было больше, чем предчувствие опасности… Я просто знал, что иду в темноту и холод, в никуда… И ощутил смерть, от которой мне самому не спастись. В доме Горта Ярола я знал, что мое время истекает. И ведь я бы умер на Харготе, если б не ты. Во второй раз, когда мы летели в Шар-Гар вместе с Ноллой, не было оснований ожидать чего-либо дурного, однако меня угнетало предчувствие, что с кем-то из близких мне людей случится несчастье. Пожалуй, даже, такое было не дважды, а трижды. Когда во дворе заведения Шамбера ты повернул на крик Виана, я остро почувствовал, что он принесет нам несчастье. — Дан помолчал, затем нерешительно спросил: — Айрт, честно, ты не думаешь, что я спятил?
— Ты действительно хочешь беспристрастное суждение?
— Да.
— Раз ты настаиваешь, так слушай. Как бы ты ни нервничал в Шар-Гаре из-за похищения Ноллы, этого недостаточно. Для психического расстройства добавим ссору со мной… — Дан посмотрел виновато, но Вэрол спокойно продолжил: — И все твои неурядицы с Ноллой. Ты Хранитель, и твоя психика в принципе устойчива, думаю, с ней все в порядке. На всякий случай можно — и это проще простого — обследоваться в клинике.
— Нет, — сказал Дан.
— Почему?
— Я не хочу рассказывать об этих видениях.
— Дан, не дури, — увещевающе произнес Вэрол, кладя руку ему на колено. — К тому же, если уж так, можно и без клиники. Я поговорю с Тимоти, он обследует тебя приватно. Сначала на предмет внешних влияний. А там посмотрим…
— Отцу он сообщит?
— Нет. Это я беру на себя. Теперь позволь мне быть субъективным.
— Ну, выскажись…
— Ты прячешь голову в песок, чтобы тебя не нашли. И все равно — на виду. Почему ты молчал до сих пор? Не хотел говорить отцу, сказал бы все мне.
— Я думал, ты сердишься, я вел себя довольно глупо после вашего возвращения с Арры. Прости, пожалуйста.
— Во-первых, я не сержусь, а во-вторых, какое это имеет значение, раз дело серьезное?
— Ладно, я глупец, — сказал Дан и съехал со скалы на песок.
Ему явно стало легче.
После купания и завтрака Вэрол сказал:
— Есть идея. Позволь, для начала я сам тебя обследую. Я могу видеть энергетическую структуру мозга и знаю, какой она должна быть в норме.
Дан согласился. Вэрол, настроясь на энергетическое восприятие, исследовал его мозг и отклонений от нормы не обнаружил.
— По-моему, все так и должно быть, — задумчиво произнес он. — Надо еще посмотреть на тебя в моменты галлюцинаций. Кстати, Дан, как я понял, когда прежде тебя посещали предчувствия, зрительных рядов не было, так?
— Да. И я не уверен, что это тоже предчувствие, но в другом роде. Если же я вижу будущее, то лучше мне быть сумасшедшим, — угрюмо сказал Дан.
— Картины связаны между собой?
— Они однотипны и связаны только темой гибели всего живого. Но если имеешь в виду последовательность событий, то нет. Это подобие кадров, наугад вырванных из какого-то фильма.
— Себя ты там видишь?
— Никогда, хотя порой мне кажется, что я там присутствую. И еще. За видениями разрушения и гибели стоит что-то чужое. Совсем чужое… Я его лишь ощущаю. Иногда оно совсем близко…
— Места действия неизвестны?
— Может быть, пару раз… похоже на Галеттару или Иллар, точно не скажу.
— Знакомых людей хоть раз видел?
Дан ждал, боялся этого вопроса и заранее приготовился солгать. Если ужасу суждено сбыться, пусть хотя бы Вэрол не ведает о том. Человеческая психика такова, что никаким усилием воли не удается выбросить из своей жизни преждевременное знание о неизбежном. Оно будет разъедать душу, как кислота.
— Нет, — твердо ответил Дан.
— И часто ты видишь эти картины?
— В последнее время чаще. Вчера оно пришло за обедом.
— Тогда подождем, — сказал Вэрол. — Не отходи от меня далеко.
Долго ждать не пришлось. Когда на бухту легли вечерние тени, а под деревьями зарождались сумерки, видения накатили снова.
— Айрт! — позвал Дан.
Они сидели под навесом у дома. Отсюда виднелось море до горизонта. Свежий ветер нес запах цветов и травы. Кибер-садовник поливал клумбы и подстригал вечнозеленые кусты чагарра. Подойдя к шезлонгу Дана, Вэрол замер позади и положил руки ему на плечи. Ощутив тепло его ладоней, Дан почувствовал себя спокойней. Вэрол сказал:
— Представь, что смотришь в информкристалл. На меня не обращай внимания.
Присутствие Вэрола придало Дану уверенности; он сумел подавить в себе панику. Более того, на сей раз он не стремился избавиться от видений. И, кстати, закрыв глаза, видел все более отчетливо. Однако хладнокровие давалось с трудом. Дану случалось видеть разные обличья смерти, но то, в каком она представала теперь… Мышцы живота свело судорогой. Дан стиснул зубы, почувствовав, что его вот-вот вырвет. Человек не должен так умирать, никто, как бы много прегрешений не лежало на его совести! Нечто невидимое настигало людей. Они превращались в красную слизь, и она растекалась лужами.