Неужели они летали под солнечными парусами, подгоняемые звездным ветром?
Такого не могло быть. Звездные рыбы держались вдали от звезд — любых, независимо от наличия на орбите населенных планет. Они предпочитали Великую Тьму, где никто не мог их найти.
Все это наверняка лишь показуха. Чистая пропаганда. Никак иначе.
Бен-Раби не мог воспринять этот корабль как нечто реальное.
Естественное и понятное перед началом операции нервное волнение усилилось на несколько пунктов. Пока перед ним не появился этот корабль, он считал, что сумеет справиться с любой странностью. Перемены — обычное дело во вселенной, и нечто новое — не повод для беспокойства.
Но эта миссия обещала слишком много нового и неведомого. Его будто швырнули, подобно чистой доске, в совершенно чуждую вселенную.
Ничто созданное руками человека не имело права быть столь дьявольски огромным.
Снова вспыхнул свет, заливая угасающую голограмму. Оглядевшись, бен-Раби понял, что он не единственный, чья челюсть свисает подобно перезрелой груше.
Несмотря на предупреждение, до этого все считали, что находятся на борту тральщика. Разница в культурах не давала поверить, что у ловцов может водиться что-то получше.
Мойше начал осознавать, насколько плохо его подготовили к этой миссии. Он выполнил домашнее задание, изучив все, что было известно Бюро о звездных ловцах, — как предположения, так и подтвержденные факты. Он знал все, что можно было узнать.
Но известно было слишком мало.
— Это все, что вам требуется знать о внешнем виде «Даниона», — сказал капитан. — На его потроха вы еще успеете насмотреться, и вам придется как следует их изучить. Мы рассчитываем сполна окупить наши расходы.
Мойше понимал, что сейнеры в полном праве этого требовать. Они платили вдвое по сравнению с обычным жалованьем космолетчиков, а оно отнюдь не считалось скудным.
Выступавший еще немного поговорил, вновь перечислив предписания офицера безопасности, после чего перепоручил новичков матросам, которые развели их по каютам. Тревога бен-Раби несколько улеглась. Он проходил через нечто подобное каждый раз, поднимаясь на борт военного корабля Флота.
Ему предоставили отдельную каюту. Сейнер, которого к нему приставили, помог обустроиться. По осторожным ответам матроса Мойше предположил, что ему предстоит провести на борту несколько дней. Флотилия Пэйна собирала урожай вдалеке от Карсона.
Как только матрос ушел, бен-Раби превратил голую каюту в спартански обставленную келью. А затем улегся спать — естественно, сперва убедившись, что нет «жучков» и шпионских камер. Но сон не шел. Разум все еще не мог переварить свалившиеся на него сюрпризы.
Кто-то постучал — скорее всего, Мыш. Тот никогда не пользовался звонком, что было его отличительной чертой.
Да, это был Мыш.
— Привет, — сказал он. — Меня зовут Масато Ивасаки. Вы тоже из жидкостных систем? Хорошо.
Он протянул руку, и они обменялись рукопожатием.
— Бен-Раби. Мойше. Рад познакомиться.
Дурацкая игра, подумал он. Но в нее приходилось играть, чтобы убедить других, будто они впервые встретились.
— Случайно, не играете в шахматы? — спросил Мыш. — А то я ищу партнера. — Мыш был заядлым игроком. «Когда-нибудь это не доведет его до добра», — подумал бен-Раби. Агент не может позволить себе постоянных привычек. Но кто он такой, чтобы его критиковать? — Я прогулялся по коридору, но никого не нашел.
В том можно было не сомневаться. Мыш отличался дотошностью.
— Играю, но плохо. Да и давно не приходилось.
На самом деле прошло лишь около четырех часов — заигравшись, они едва не опоздали в космопорт. Мышу нужно было успокоить нервы перед взлетом. У бен-Раби имелись свои причины.
Мыш прошелся туда-сюда в поисках «жучков». Бен-Раби закрыл дверь:
— Вряд ли они тут есть. По крайней мере, пока. Я ничего не обнаружил.
Мыш пожал плечами:
— И что скажешь?
— Хреново во всех смыслах. За такое если браться, то только с голодухи. Мы летим на мифической бомбе-сверхновой.
— Ты про ту бабу? Угу. Проблем не оберешься. Еще я заметил пару людей Макгроу. Думаешь, у нее своя команда?
Он с размаху сел на вторую койку.
— Вряд ли. И уж точно не по собственной воле. Она одиночка.
— Плохо дело, — задумчиво пробормотал Мыш. — У нас не хватает информации. Чувствую себя будто слепой в комнате смеха. Так что будем осторожнее, пока не узнаем местные правила. — Он уставился в потолок. — И не сообразим, как обмануть местных.
Бен-Раби уселся на свою койку. Пару минут они молчали, пытаясь осознать будущее, которое их ждет. Нужно использовать любое возможное преимущество.
— Три недели, — сказал Мыш. — С этим я справлюсь. А потом год отпуска. Даже не знаю, чем займусь.
— Погоди строить планы. Марья… та женщина-сангари… Сплошное дурное предзнаменование. Мыш… вряд ли это все решится само собой.
— Справлюсь. Ты же не думаешь, что я собираюсь провести тут чертов год?
— Помнишь слова того типа в Блейк-Сити? Возможно, наша жизнь на этом закончится. Причем скоро.
— Да брось. Нагонял страху, и все.
— Готов поклясться собственной жизнью.
У бен-Раби раскалывалась голова. Он сомневался, что сможет и дальше выдерживать боль. И еще эта неодолимая потребность…
— Что с тобой?
— Голова болит. Наверное, от смены давления.
Как, черт побери, он мог работать, страдая от боли и с трудом соображая? Стоило позавидовать мастерам меча древности, которым приходилось беспокоиться только об остроте клинка.
— Пожалуй, стоит подстраховаться, Мойше. Начать планировать наперед на всякий случай.
— Я думал, ты и так справишься.
— Нужно быть готовым ко всему, — пожал плечами Мыш. — Я лишь прощупываю почву. Эти сейнеры помешаны на своих увлечениях не меньше нас. У них есть клубы нумизматов, филателистов, любителей архаики разных периодов… и все такое прочее. У них пунктик на всем, что связано с прошлым. Вот я и подумал — почему бы нам не организовать шахматный клуб для планетян? Будет повод, чтобы встречаться.
— А у тебя будет повод поиграть.
— И это тоже. Кстати, многие сейнеры тоже играют. Может, подцепим нескольких, из кого удастся что-нибудь вытянуть. — Он подмигнул и улыбнулся.
Сейнеры, которых он собирался подцепить, вероятно, принадлежали к женскому полу.
Бен-Раби не мог до конца постичь Мыша. Мыш всегда был доволен жизнью, и это сбивало с толку. Этот человек был еще более одержим, чем он сам. А с точки зрения бен-Раби, у представителей его профессии коэффициент счастья должен быть близок к нулю.
Бен-Раби никогда не мог понять других. Казалось, все остальные живут по совершенно иным правилам.
Мыш пожал плечами.
— Что, держишь пальцы крестом? Надеешься, что Бекхарт все провернет как надо? Я бы на это не рассчитывал.
Бен-Раби понятия не имел, каково его место в обширных и замысловатых планах адмирала.
— Ладно, что-то я засиделся, — сказал Мыш. — Не стоит так уж сразу привлекать лишнее внимание. Я видел, как девушка дала тебе таблетки. Что случилось? Голова?
— Угу. Может, даже моя мигрень. Такое ощущение, будто моей башкой играли в футбол.
Мыш направился к двери:
— Так что, сыграем вечером?
— Конечно, если вы не против игры с любителем.
Бен-Раби смотрел ему вслед, чувствуя себя совершенно глупо. Вокруг не было никого, кто мог бы услышать его последние слова.
По системе громкой связи объявили ужин для пассажиров. Мыш обернулся:
— Не хотите подкрепиться?
Бен-Раби кивнул. Хотя еще несколько секунд назад страшно болела голова, больше маячок его не беспокоил.
Кто-то пытался произвести на них впечатление. Еда была превосходной — наподобие той, что подавали во Флоте, когда прибывали важные шишки из штатских. Вся она, естественно, была гидропонной или восстановленной, но вкуса отменного. Каждый глоток напоминал бен-Раби об ужасах флотской кают-компании после шести месяцев полета, когда заканчивались запасы свежей и замороженной провизии. В некоторых отношениях его миссия начала казаться не столь уж безнадежной.
Он поискал взглядом девушку-сейнера, Эми, но ее нигде не было видно.
Последовали заполненные бездельем дни. Во время полета заняться было нечем. Большую часть времени он сидел у себя в каюте, работая над «Иерусалимом» и пытаясь ни о чем не вспоминать. Иногда заходили Мыш и еще несколько человек, с которыми он успел познакомиться, и они играли в шахматы или трепались на общие темы.
Планетяне стали понемногу обживаться и знакомиться друг с другом. Холостяки находили себе пары. Мыш, который никогда не отличался целомудрием, нашел девушку на второй день, и она уже собиралась переселиться к нему.
Отдельные каюты выделялись всем, кроме женатых пар. Места хватало. Корабль был рассчитан на перевозку тысячи человек.
Мыш сразу же стал всеобщим лидером. Его идея организовать шахматный клуб упала на плодородную почву.
В числе прочих туда вступил сейнер, пытавшийся напугать их в Блейк-Сити.
Его звали Ярл Киндервоорт, и он не скрывал, что занимает высокое положение в полицейском управлении «Даниона».
Бен-Раби в очередной раз поразился размерам тральщика. Корабль был столь огромен, что на нем имелась своя полиция с детективами и оперативниками в штатском… Невероятно.
Они называли себя службой внутренней безопасности. Их структура, насколько сумел выяснить бен-Раби, ничем не напоминала обычное подразделение безопасности в том смысле, как это понимали в Разведке. Данная функция тоже имелась, наспех созданная в честь прибытия посторонних, но само ведомство скорее напоминало полицейское управление столичного города.
Шахматный клуб Мыша вдохновил коллег на создание полудюжины других, с уклоном в архаику.
В эпоху, когда не существовало ничего более постоянного, чем утренняя роса, люди, которым требовалось постоянство, обращались к прошлому.
Ко всему движению архаистов бен-Раби относился с неподдельным презрением. Он восприн