— Какой вопрос?
— Кто та женщина?
— Полагаю, Мария Гонсалес, — пожал плечами бен-Раби.
— Я знаю, как ее зовут. Меня интересует, что связывает вас троих.
— Думаю, она терпеть не может шпионов, — снова пожал плечами бен-Раби. — Нас многие вычеркнули из списка поздравлений на Рождество.
Избегая ее взгляда, он подал Мышу гаечный ключ.
— На кого она работает?
Вопрос застиг Мойше врасплох, но сейчас он был в хорошей форме.
— На Пауля Крауса из систем воздухоснабжения. Думаю, тебе стоит обратиться к нему.
Мыш усмехнулся. У Эми задергалась щека.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Отвечай.
— Спокойнее, Эми, — сказал Мыш. — Слишком себя выдаешь.
— Что?
— Небольшой совет профессионала, только и всего. Не дави на людей. Это их отвращает. Они замыкаются в себе или начинают с тобой играть, пытаясь запутать ложью. Хороший агент никогда ни на кого не давит, если в том нет необходимости. А у тебя ее нет. Никто никуда целый год отсюда не денется. Почему бы просто не подождать, пока не соберутся все кусочки, а потом сложить их воедино? — Он говорил тоном старого профи, дающего совет новичку. — Ты же сама должна понимать положение. Дай мне медный патрубок на двадцать сантиметров, Мойше. Ты знаешь, что мы работаем на Флот. Мы знаем, что ты работаешь на Киндервоорта. Хорошо…
— Я… что?
— Не скромничай. Дай паяльную лампу, Мойше. И найди припой. Ты по десять раз на дню себя выдаешь, Эми. Даже самый зеленый стажер не попался бы на трюк с гаечным ключом для левши.
Бен-Раби усмехнулся. Эми перерыла три сумки с инструментами в поисках мифического ключа. Потом она отправилась в ремонтную группу и попыталась там его потребовать. Кто-то решил поддержать шутку и послал ее в инструментальную…
Эми прошла ускоренный курс слесарного дела, но этого было недостаточно, чтобы одурачить посвященных.
Она побагровела от ярости, которая сменилась слабой улыбкой:
— Я же ему говорила, что не справлюсь.
— Вероятно, он на это и не рассчитывал. Он знает, что лучше нас никого нет. Впрочем, не важно. Главное — мы теперь знаем, что к чему. Где флюс, Мойше? Так почему бы тебе не поступать так же, как и нам? Не давить. Внимательно наблюдать. Ждать. И все сложится. В этом смысле — никаких обид. Что ж, на сегодня уроки в шпионской школе старого доктора Игараси и заседание Клуба одиноких сердец закончены. Будьте готовы к завтрашней внезапной проверке знаний. Ох! Горячо.
— Следи за паяльной лампой, придурок, — сказал Мойше. — У этого тройника не тот размер. Придется как-то его сузить до двух сантиметров.
— Держи. — Сделав пометку в планшете, Эми протянула Мойше переходник с прицепленной к нему биркой с номером. — Сделано на заказ. Видишь, я учусь, — рассмеялась она. — Больше никаких вопросов. Мыш, Мойше — я теперь чувствую себя намного лучше. Уже не воспринимаю себя как подлого врага.
— Вот и прекрасно, — сказал Мыш.
Внезапно «Данинон» заскрежетал и содрогнулся. Бен-Раби развернулся, ища взглядом шкафчик со скафандром. Мыш присел в защитной стойке, издав нечто подозрительно похожее на испуганный возглас.
— Что за чертовщина? — спросил он. — Мы разваливаемся на части?
— Ничего особенного, — рассмеялась Эми. — Просто перекладывают ментопаруса и ловчие сети.
— Ментопаруса? — переспросил бен-Раби. — Это еще что такое?
Улыбка исчезла с лица Эми. Похоже, она сболтнула лишнего.
— Не могу объяснить. Придется вам спросить кого-нибудь из сектора управления.
— И нас туда никто не пустит.
— Да.
— Ясно.
Тряска продолжалась около получаса. Дожидаясь ремонтную группу, они успели пообедать. Эми начала свободнее себя чувствовать с бен-Раби, и вскоре они уже болтали, будто помирившиеся подростки.
Мыш слегка намекал и подталкивал их со стороны. Умело, как и подобает психологу, побуждал Эми пригласить куда-нибудь Мойше в следующий день отдыха.
После ужина бен-Раби отправился в каюту Мыша. Они играли в шахматы и, читая по губам, обсуждали то, что Мойше записал с помощью древних невидимых чернил между строк черновика «Иерусалима». Они также провели мозговой штурм проблемы женщины-сангари, каковая оказалась столь же неприступной, как и обычно.
Наступил день отдыха, с безумными утренними шахматными турнирами и дневным спортивным ажиотажем, парадом архаистов и шумным сборищем коллекционеров. Бен-Раби кое-чем поменялся с Ворчуном Джорджем, основательно завис над несколькими марками и сумел неплохо заработать на бабочках-мутантах с Новой Земли, которых привез на продажу.
Вечером они с Эми посетили очередной бал, на этот раз эпохи Людовика Четырнадцатого. Мойше пошел в обычной одежде, но Эми где-то раздобыла потрясающий костюм. С бала они отправились к ней в каюту, чтобы она могла переодеться. Их приглашала еще на одну вечеринку та же самая двоюродная сестра.
— С чего ваш народ так полюбил архаику? — спросил Мойше, пока Эми переодевалась.
— Собственно, мы положили ей начало, — смеясь, ответила она из ванной. Весь день она пребывала в радостном настроении. Мойше тоже ощущал себя удивительно живым и бодрым. — Все начинается еще в интернате, в школе — когда мы разыгрываем исторические сцены. Мы не настолько долго существуем, чтобы иметь собственное прошлое, так что заимствуем ваше.
— Это неправда. У нас у всех одна и та же история.
— Пожалуй, ты прав. Если уходить к самым корням, то Старая Земля — история каждого. Так или иначе, все начинается с детских игр. Это один из методов обучения. И многих это увлекает. Порой забавно надеть костюм и воображать себя кем-то другим. Но мы не живем этим. Не так, как некоторые. Понимаешь, о чем я?
— Помнишь Шуто? Капитана корабля, на котором мы сюда прилетели? Самый тяжелый случай из всех, что я видел.
— Считай, что это исключение. Сколько людей доходят до такого? Не так уж и много. И они — большинство из здешних архаистов. Понимаешь? Это лишь игра. Но вы чересчур серьезно к ней относитесь. Даже страшно становится.
— Хорошо, верю.
Любопытно, подумал он. За эти две недели он не заметил в сейнерах ничего уникального с точки зрения культурных различий. Они жили позаимствованной жизнью среди некоей массы, не складывавшейся в единое целое. Его ожидания, основанные на легендах разных планет, слухах и том, что он изучал в Лунном командовании, оказались всерьез обмануты.
Но Эми была права. Он пока что познакомился лишь с частичкой ее народа, с необычным меньшинством. Большинство, державшееся в стороне, могло представлять собой нечто совершенно иное.
Эми вышла из ванной.
— Застегни мне молнию, хорошо? — Она продолжила, отвечая на вопрос: — Мы не полностью все заимствуем. Отчасти потому, что ты видишь немногих, как ты и говоришь. А отчасти потому, что это лишь одна флотилия. Ты ведь не станешь судить о Конфедерации по тому, что видел на одном корабле Флота? На верфях и в интернатах все по-другому. Не считая того, что, когда мы работаем, стараемся превратить жизнь в игру. Чтобы справиться со скукой и страхом. Вряд ли на Флоте сильно иначе. В любом случае вы не видите нас настоящих. Вы видите лишь нашу реакцию на вас.
Что это были за верфи, упоминание о которых постоянно проскальзывало в разговорах сейнеров? Нет ли у звездных ловцов собственной планеты, скрытой от посторонних глаз? Вполне возможно. В архивах встречались сведения о десятках ранних поселений, уничтоженных во время Лунных войн… Мойше уже собирался спросить, но вспомнил совет Мыша насчет того, что слишком давить не стоит.
Цивилизация сейнеров содержала в себе намного больше, чем мог подозревать кто-либо в Конфедерации. Собранные им и Мышом фрагменты уже могли стоить целое состояние, попади к нужным людям. Если он и дальше будет так же быстро обзаводиться новыми сведениями…
Когда он вернется, ему дадут очередную медаль. Можно даже не сомневаться. Впрочем, сам он предпочел бы год чертова отпуска.
Вечеринка в точности повторяла предыдущую. Те же люди. Та же музыка. Те же разговоры и споры. Только они с Эми теперь были другими, стараясь поменьше пить и пытаясь понять, что с ними происходит.
Участники вечеринки были моложе их с Эми, и эта разница смущала, хотя двоюродная сестра Эми изо всех сил старалась вовлечь их во всеобщее веселье. Мойше не чувствовал себя незваным гостем, ощущал себя не на своем месте. Скорее всего, он и прежде выглядел такой же аномалией, но, будучи слишком поглощенным своими мыслями, этого не замечал.
Не подстроила ли Эми это приглашение? И если да, то зачем? Еще одна хитрость Киндервоорта? Казалось, как Ярл, так и Мыш упорно стремились свести их вместе.
Почему он постоянно во всем сомневался? Даже в собственных сомнениях? Почему он чувствовал себя так, будто ему все труднее осознать свое место во вселенной?
Они обнимались и пили. Сгущались тени. Они прощупывали прошлое друг друга. Он узнал, что она в свое время сделала аборт после того, как забеременела от мужчины, который хотел на ней жениться, но она его ненавидела. Мойше удержался от искушения спросить, зачем она в таком случае отправилась с тем человеком в постель.
Он также узнал, что она боялась сексуальных отношений из-за некоей личной проблемы. Она постеснялась объяснить, какой именно, а он не стал настаивать.
Шло время. Вечеринка миновала зенит и близилась к закату. Они с Эми оставались, пока все остальные не ушли.
Уйти они боялись больше, чем задержаться. Их окружали хорошо знакомые стены, и их поведение определялось правилами вежливости по отношению к хозяйке вечера. Расширение же этих пределов могло больно ранить.
Однако та же вежливость требовала уйти, прежде чем двоюродная сестра Эми сочтет их присутствие чересчур тягостным.
Едва заметная разница между этой и прошлой неделями достигла апогея, когда они добрались до каюты бен-Раби. Эми была напугана и слегка растеряна, как и он. На этот раз они знали: что-то обязательно случится. То Самое, как говорили во времена, когда он впервые ощутил сексуальное влечение.