чего не показали. Теперь я думаю, что тому есть некие внешние причины.
— Аллергия?
— Нет. Пока не могу объяснить. Пока это лишь неясные подозрения.
Шли месяцы, но подозрения Мойше так и не пустили побеги, чтобы затем расцвести и принести плоды.
Время ползло не быстрее улитки. Мыш пробился в финал корабельного шахматного турнира. Бен-Раби не слишком ладил с тусовкой коллекционеров, среди которых ненадолго стал яркой звездой. Они были старше его и, обремененные предрассудками, не могли бесконечно терпеть чужака в своих рядах. С не меньшим трудом ему удавалось выстраивать отношения с Эми.
Он старался изо всех сил, искренне веря в честность своих намерений, и на какое-то время воспоминания об Элис отступили вместе с сопутствовавшими им странностями. И все же надежды на сколько-нибудь долгосрочную перспективу он не видел.
Мойше даже забросил писательство, чтобы уделять Эми больше времени.
— Я просто не в настроении писать, — солгал он. — Будто все это теперь не мое.
Она возражала, но столь сдержанно, что он начал тяготиться ее присутствием в те минуты, когда у него появлялась возможность писать.
Шестеренки времени дважды провернулись на месяц, когда Мыш вновь обратился к нему с очередной просьбой.
— Мойше, похоже, мне нужна помощь.
— Держись подальше от этой бабы.
— На этот раз речь не о сангари, Мойше. О другой женщине.
— Что еще?
— Кэрри мне только что сообщила. Салли, с которой я гулял… в общем, она залетела.
— Да брось. Это какая-то чушь. Женщины не беременеют, если только… Вот черт.
— Именно что «черт». Если только сами не хотят. — Мыш с трудом подавил улыбку. — Только попробуй засмеяться, и я тебе башку расшибу.
— Я? Смеяться? Извини. Просто… чего ты от меня хочешь?
— Хрен его знает, Мойше. Поговори со мной. Никогда еще в такое не вляпывался.
— И что? Она считает, что ты поступишь по-честному?
«Зачем ты со мной так поступаешь, Мыш? Мало мне было Элис?»
— В том и суть. Тут так принято. И именно так они ставят свои маленькие ловушки. Словно в Первом веке.
— И тем не менее ни в каких законах не говорится, что ты должен дать ей то, чего она хочет. В общем, поцелуй ее на прощание.
Точно так же он когда-то обманул ожидания Элис, не найдя в себе силы сказать «нет», пока не стало слишком поздно.
— Не хочу никому делать больно.
— Она ведь решила рискнуть? — Как так вышло, что сказать куда легче, чем сделать? — Не понимаю, как кто-то может верить в брак, который начинается таким образом. Так что давай поцелуй ее на прощание.
— Легче сказать, чем сделать, Мойше.
— Знаю. Просто советую. И заодно еще один совет. Прими меры, чтобы подобное больше не повторялось.
— Это я уже и сам сообразил.
Мыш ушел. Через час он вернулся, качая головой:
— Она не могла поверить, что планетянам наплевать, женаты родители ребенка или нет. Но, думаю, в конце концов мне удалось ее убедить.
На какое-то время Мыш поумерил пыл, но ненадолго. Казалось, женщины сами не в состоянии держаться от него в стороне.
— Скажи-ка мне, Эми, — спросил однажды вечером бен-Раби. — Зачем мы, собственно, здесь?
Она начала излагать ему стандартную историю.
— Неправда. «Данион» на самом деле в нас не нуждается. И уж наверняка не в тысячах таких, как мы. Даже две сотни человек могли бы закончить работу на полгода раньше. Да и вашей собственной ремонтной группе вряд ли потребовалось бы намного больше. Так что все это на самом деле значит?
Эми не ответила, даже обсуждать отказалась. Судя по выражению ее лица, она сама этого не знала и теперь задавала себе те же вопросы, которые беспокоили его.
Он долго об этом размышлял, пытаясь собрать воедино обрывки информации и те интуитивные озарения, которые посетили его еще на Карсоне.
— Поправь меня, если можешь опровергнуть данную гипотезу, — сказал он Мышу, когда Эми не было рядом. — Мы — подопытные кролики в эксперименте по сосуществованию. Они ожидали чего-то крупного и опасного, и им пришло в голову, что эту опасность можно преодолеть с посторонней помощью. Возможно, речь идет о некоем серьезном сражении. Все наши должностные обязанности связаны с ремонтными работами. Но эксперимент провалился. Желающих не нашлось.
— Не знаю, Мойше. У тебя все-таки башка получше работает. С кем они собирались сражаться? Не с нами же?
— С акулами?
— Может быть. Но что-то тут не сходится. Хотя я не особый спец по головоломкам. Как, кстати, твоя голова?
— Все хорошо. А что?
— Я так и думал. В последнее время ты больше похож на прежнего Мойше.
Они закончили плановый ремонт три недели назад, и с тех пор работы почти не было.
Однажды Эми объявила:
— Мне только что сообщили, что с понедельника вас назначают в ремонтную группу, в аварийную дежурную часть в южном отделении. — Лицо ее вытянулось. — Я отведу вас туда и представлю.
— Что, команда распадается? — спросил Мыш. — А ты куда?
— Обратно в службу безопасности, — безрадостно ответила она.
Бен-Раби невольно обрадовался, пусть даже и чувствовал себя виноватым. Хотя он любил Эми, ему не нравилось, что она всегда рядом. Ее присутствие на него давило.
Назначение в ремонтную группу оказалось сокрушительно скучным.
— У пожарного в городе из стали и то было бы больше работы, — жаловался Мыш. Несколько дней спустя он прижал бен-Раби в углу, чтобы поделиться тем, что ему удалось разнюхать. — Нашему командиру флотилии, похоже, никто не указ. Он не намерен признавать Грубера из флотилии Грубера боссом звездных ловцов и хочет поступать по-своему. Другие флотилии воспринимают его как того самого урода, без которого в семье не бывает.
— Именно потому Старик и выбрал целью флотилию Пэйна?
— Нет. Он просто воспользовался шансом протащить кого-нибудь на любой тральщик. Кстати, ты был прав насчет эксперимента. Пэйна втравил в это дело Грубер. У меня такое впечатление, что теперь он использует неудачу как повод отправиться в какую-то свою авантюру, едва мы закончим сбор урожая.
— Кстати, об урожае. Эми говорит, лучшего еще ни разу не бывало. После того как мы отсюда улетим, они планируют аукцион.
— Киндервоорт все еще настаивает, чтобы ты к ним перешел?
— Иногда напоминает. На прошлой неделе приходил в каюту.
Подозревал ли Мыш, что предложение казалось Мойше довольно-таки соблазнительным?
Спортивный ажиотаж нарастал по мере приближения финальных игр. Для Мойше все это выглядело как некое разноцветное безумие. Мыш, естественно, окунался в самую гущу происходящего. Последней его страстью стал футбол. Он мог часами цитировать результаты и статистику матчей. Бен-Раби изучил правила игры хотя бы для того, чтобы поддержать разговор при случае.
Жизнь их постепенно превращалась в беспечное времяпровождение, не имевшее ничего общего с заданием. Они прибыли сюда, чтобы найти звездных рыб. Несмотря на тысячи сомнений и отвлекающих факторов, бен-Раби продолжал удерживать запрограммированную цель в дрожащем перекрестии прицела. Он даже возобновил сражение с «Иерусалимом», чтобы вести невидимые заметки.
Ему постоянно мешало то, что он делил жилье с агентом противоположной стороны. Он не был настолько наивен, чтобы поверить, будто Эми ослепла и оглохла от любви.
В первые дни на борту «Даниона» он считал звездных рыб удивительным чудом, на котором основывались современные мифы и легенды. Они были единым целым с затерянной планетой Осирис и сказочным оружием Звездного Рубежа. Теперь он знал, что водородные потоки кишат «жизнью». Волшебная магия исчезла, но мысли о фантастических рыбах помогали скоротать долгие часы ожидания аварийной ситуации, которая все не возникала.
Звездные рыбы, левиафаны безвоздушной бездны, были скорее взаимодействующими между собой силовыми полями, чем материальными созданиями. Старейшие из их породы были триста километров в длину и возрастом в миллион лет. Они могли занимать тысячи кубических километров, но атомов в них содержалось меньше, чем во взрослом человеке. В их телах атомы и молекулы играли главным образом роль точек, к которым крепились силовые поля. Тот тут, то там оставшиеся после Большого взрыва микроскопические дыры Хокинга образовывали ядро невидимого органа.
Костями и сухожилиями этих существ являлась сама ткань пространства и времени, которыми они могли манипулировать внутри себя. По сути, они строили внутри основной вселенной вторичную, существуя в этой карманной реальности столь же осязаемо, как люди в своей собственной. Та часть звездной рыбы, которую можно было обнаружить, составляла лишь малую долю всего создания. Они существовали также в гиперпространстве, нуль-пространстве и на прочих уровнях, которых человечество еще не достигло.
Эти создания вечной ночи являлись живыми ядерными реакторами. Они питались водородом, иногда добавляя к ядерному синтезу в качестве приправ другие элементы. Сперва Мойше удивлялся, почему они не собираются там, где материя плотнее, в окрестностях протозвезд.
По словам Эми, напряжение поля вокруг звездных масс могло разорвать звездных рыб на части.
В желудке звездной рыбы пылало столь же яростное пламя, как и в сердце звезды. Там происходил не только ядерный синтез, но и аннигиляция материи, когда та часть существа, которая сосуществовала в антивселенной, поглощала антиводород.
Бен-Раби не особо разбирался в физике — он был оперативником. По сравнению со всем этим сверхновая казалась детским садом. Он лишь записывал невидимыми чернилами свои мысли, надеясь, что физики Бюро сделают из них выводы.
— Мыш, я столкнулся с философской проблемой, — сказал он однажды утром. — Насчет тех рыб.
— Ты уже меня озадачил, Мойше.
— Мне пришло в голову такое, отчего все мои рассуждения выворачиваются наизнанку.
— То есть?
— Это не обычные отношения человека и скотины. Это своего рода партнерство — если только ловцы сами не коровы. Звездные рыбы разумны. Вероятно, разумнее, чем мы. — Он огляделся, но их никто не слышал. — Здесь в секторе управления есть нечто под названием «ментотехническая группа». Ловцы каким-то образом общаются со звездными рыбами. Ментально.