Мыш улыбнулся и подмигнул:
— Мойше, у всех есть право на отпуск. К тому же я познакомился с Вики. Дорогая, скажи «привет» моему другу Мойше.
— Привет моему другу Мойше.
— Как она тебе? Как раз пытаюсь выяснить, настолько ли прекрасны ее длинные стройные ноги, какими обещают быть. Рабочая одежда нисколько не красит женщину.
— Как ты, Мыш? — спросил бен-Раби.
— Как сказал один человек перед тем, как опустили крышку гроба, — не хуже, чем можно ожидать в данных обстоятельствах. — Он откинул простыню. Рука и плечо были плотно забинтованы и частично загипсованы. — Через пару дней меня собираются отправить на легкие работы. Если только я не сумею нашептать в это симпатичное ушко, чтобы меня оставили здесь.
Вики хихикнула.
— Что ж, хорошо. Просто хотел проведать. Извини, что помешал. Веди себя хорошо.
— Будто бывает иначе, — усмехнулся Мыш. — Кстати, Мойше, загляни в мою каюту и проверь, не спер ли кто серебряные ложки.
— Ладно.
— Увидимся через пару дней.
— Угу. — Бен-Раби вышел, Эми следом за ним. — Черт побери! До чего же глупо себя чувствую.
— Что? Почему?
Он покачал головой. Объяснить он не мог — по крайней мере, ей. Сейнер никогда бы не понял, что Мойше имел в виду, когда говорил, что они с Мышом прошли точку невозврата и стали настоящими друзьями. Эми не в силах осознать, что это означает для планетянина.
Ее что-то беспокоило.
— Думаешь о том, что скажет Ярл, когда мы явимся с опозданием? — спросил он.
— Угу.
Пока они шли по стерильным белым коридорам, она оставалась столь же задумчивой.
— Что это за тесты такие?
— Не знаю. Просто тесты.
Он уловил в ее словах едва заметную ложь. Ему не полагалось знать об их назначении. Он терпеть не мог подобных тестов, хотя дома их проходили всегда: коэффициент интеллекта, эмоциональная устойчивость, индекс предубеждения, социальная ответственность, индекс выживания, реакция на окружение, гибкость, приспособляемость… Все, что правительство именовало эвфемизмом «Отчет по случайной выборке»…
Агентов Бюро бомбардировали тестами во время подготовки к заданию и после его завершения. Имелся даже тест на сопротивляемость к тестированию. У него она была достаточно высока. Ему не нравилось, когда заглядывали в душу, — хватало и того, что он чертовски часто занимался этим сам.
— Пресловутый тест Уорнера тоже будет?
Эми не ответила. Он пару раз попытался зайти с другой стороны, но ничего не добился и сдался.
Чтобы вернуться к скутеру, пришлось идти в обход. Запланированный путь перекрывали раненые, поступившие с погибшего тральщика.
— Плохо дело, Мойше, — сказала Эми, глядя вдоль заставленного носилками коридора. — С тех пор как прекратилась стрельба, сюда доставляют все новых. Возможно, вытащить всех с разбитых кораблей вообще не удастся. Они тоже падают в сторону Звездного Рубежа.
— Где их собираются разместить? Нам в конце концов придется спать стоя.
— Что-нибудь придумаем.
— Напоминает мне полетную практику на последнем курсе, — сказал Мойше. — В то лето тоже шла война — на Теневой Черте и с сангари. И кто-то обнаружил планету пиратов Макгроу. Всю флотилию пришлось бросить туда. Астрогационную практику мы проходили на частных судах, которые зафрахтовала Академия.
Воспоминания. То самое лето, когда он окончательно порвал с Элис…
— Расскажи.
— Гм? Зачем?
— Затем, что я ничего о тебе не знаю. Ты никогда ничего о себе не говоришь. Мне хочется знать, кто ты и что ты.
— Что ж, я вытянул худший билет. Кое-кому я не нравился. Я угодил на потрепанный корабль вольных перевозчиков, который мотался вдоль Края — с Трегоргарта на Большую Сахарную Гору, потом на Черномир, Карсон, Сьерру и Сломанные Крылья. Да и пассажиры там были те еще — вольные перевозчики порой возят совсем чокнутых. На обратном пути, между Сломанными Крыльями и Карсоном, на нас напали пираты Макгроу. Тогда я впервые узнал, что такое настоящий бой.
Он замолчал.
— И что случилось? — спросила Эми после затянувшейся паузы.
— Для нас это стало полной неожиданностью. Макгроу обычно не трогают вольных перевозчиков, но Флот тогда их основательно прижимал, а мы везли оружие для Гнея Шторма…
Зачем он все это рассказывал? Ее это никак не касалось. И все же… Разговор отвлекал от предстоящих тестов.
— Дальше, Мойше?
Он не сомневался, что все подробности происшедшего имеются в досье у Киндервоорта.
— У «Халтурщика» — так назывался наш корабль — был полностью разболтанный двигатель. На волосок от рассинхронизации. Те вольные перевозчики не могли позволить себе потратиться на ремонт до окончания рейса. В итоге Макгроу никак не удавалось войти в фазу и вытащить нас в обычное пространство. Они пытались сделать предупредительный выстрел у нас перед носом, но двигатель выкинул фокус, войдя в фазу с их двигателем и затащив обоих внутрь взрыва. Корабль Макгроу сгинул, а «Халтурщик» серьезно пострадал, но в одной секции все же остался воздух. Я оказался там в ловушке вместе с сумасшедшим семейством с какой-то планеты Первой экспансии. Они всех ненавидели, а особенно староземельцев и чужаков. А нам с радистом-улантонидом пришлось выяснять, где мы находимся, и звать на помощь. Потребовалось три недели, чтобы соорудить передатчик, и еще три прошло, прежде чем кто-то поймал наш сигнал. В общем, жуть еще та. Мне тогда было всего девятнадцать, я до смерти перепугался, и все это обрушилось на меня… Эй! Где это мы?
— Я заслушалась, — виновато ответила Эми. — Похоже, мы свернули не туда. Придется возвращаться.
Они шли назад, пока она не отыскала нужный коридор. Тот проходил через отделение интенсивной терапии для женщин. Раненые лежали снаружи, где их могли быстро осмотреть измотанные медсестры. В отделение, рассчитанное на пятьдесят человек, набилось по крайней мере три сотни.
— Похоже, и впрямь плохо дело.
— Ходячих раненых переводят в жилые отсеки.
Внезапно Мойше остановился как вкопанный. Лицо последней пациентки, лежавшей в противоожоговой капсуле, он никак не ожидал увидеть снова.
— Марья!
Она была жива и в сознании, лежала внутри капсулы среди переплетения трубок. Их взгляды встретились, и она попыталась выразить всю свою ненависть. Внутривенный монитор тут же ввел ей небольшую дозу нембутала.
— Мойше? Что случилось?
Он показал на капсулу.
— Ты не знал?
— Нет. Я думал, она погибла.
— Погибла бы, если бы мы ее быстро сюда не доставили.
— Но…
— Ты со своим резаком стоял слишком уж далеко.
— Ясно.
Эми замолчала, поняв, что говорить на эту тему он не хочет.
Ему следовало сообразить, что от Марьи не так-то легко избавиться.
Есть ли у нее напарник? Ответ был крайне важен. От этого могла зависеть его жизнь.
И если он выживет, Марья будет преследовать его на всех планетах. Он выигрывал в сражениях, но победа в войне оставалась под сомнением.
От их следующей встречи он не ждал ничего хорошего.
— С чего вдруг такая спешка? — спросила Эми.
Он бежал со всех ног.
Киндервоорт был недоволен, что они опоздали, но без особых возражений втолкнул Мойше в комнату для тестов.
— Вот вам бен-Раби.
Им занялись похожие на психологов типы. Мойше прогнали через знакомый строй идиотских вопросов. Он с детства сбивал испытателей с толку случайными ответами — именно потому тесты всегда длились столь долго. Компьютерам требовалась большая выборка, чтобы его подловить.
Закончив, психологи передали бен-Раби обычным медикам, которые подвергли его тщательному обследованию. Особенно им полюбилась его голова. Он трижды рассказал историю своей мигрени и выдержал десятки поверхностных и глубоких сканирований черепа.
Им также хотелось знать все о его имплантате межзвездной связи.
С ним случился внезапный приступ немоты. Действия Бюро обсуждению не подлежали.
Когда он уже был готов закричать, его отпустили. Главный экзаменатор пространно извинился за то, что отняли у него столько времени. В его голосе не прозвучало ни намека на искренность — оба знали, что потеря времени исключительно на совести Мойше.
Мойше велели хорошо выспаться перед возвращением к работе.
Он надеялся, что им не удалось ничего выяснить, но все же что-то они узнали. Профильные тесты нелегко обмануть.
Время летело быстро — почти так же, как и в безумной лихорадке жизни на планетах. Мойше вернулся в ремонтную группу. Рабочие часы казались кошмаром.
Каким-то образом им удалось запустить двигатели и вывести «Данион» на стабильную орбиту. Затем началась настоящая работа. Все, кто не был занят на спасательных операциях или поддержанием жизнедеятельности корабля, готовили его к гиперпространственному перелету на верфи.
Работа требовала от Мойше не так много усилий, как ожидалось. На «Данионе» больше пострадали люди, чем техника, и атака акул причинила ему намного больше вреда, чем огонь сангари.
До него доходили слухи, что половина людей на тральщике погибла или превратилась в живые трупы с выжженными мозгами. Его знакомым повезло — никто не стал жертвой. Но на работе он ежедневно встречал новые лица, и ему недоставало многих старых.
Каждый раз, просыпаясь, Мойше удивлялся, что все еще жив. Сражение у Звездного Рубежа завершилось победой, но победа эта поставила флотилию тральщиков на грань катастрофы. Едва удавалось справиться со старыми проблемами, как тут же возникали новые.
К тому же акулы вовсе не сдались. Они преследовали флотилию и стадо, и их численность росла с каждым днем. Через неделю или месяц они нанесут новый удар.
Флотилия вела гонку со временем. Нужно было добраться до верфей, прежде чем акул станет слишком много…
Время, за чьей завесой таилась внезапная смерть, летело быстро. И каждый прошедший день приближал Мойше к часу, которого он так страшился, к минуте, когда ему придется вернуться на Карсон, к прежней жизни.
Ему не хотелось возвращаться.