Былое «Хочу!» после сражения уже не пило соки души, не являлись ему в видениях и образы оружия. Казалось, в душевной болезни наступила спонтанная ремиссия. За прошедшие недели ничто его не беспокоило. Все проблемы теперь носили более непосредственный и личный характер.
Он нашел то, в чем нуждался. Сочетание неких факторов, дававших ощущение места в жизни, — женщину, полезную профессию и общество, где его считали чем-то большим, нежели совокупностью статистических данных для манипуляции. Пока он не мог в полной мере осознать, что произошло и почему, но знал: его место здесь. Даже если его еще не вполне принимали за своего.
Именно к этому он стремился, покидая Старую Землю. Кое-что дал ему Флот, но в недостаточной степени. Здесь же все было настоящим.
Он нашел дом.
Но как он мог остаться? Лояльность требовала от него иного. Он не мог согласиться на условия Киндервоорта. Он не мог предать Бюро.
Может, встретиться с Ярлом и попытаться как-то договориться?.. Он колебался и метался, решался и передумывал по сто раз в день.
А Мыш? Что он подумает? Что он сделает и скажет?
И все это время, будто записывающий механизм, Мойше продолжал делать заметки для Бюро. Иногда он задумывался, как вынести их с корабля, но особого значения это не имело. Ведя записи, он фиксировал их в подсознании, откуда психологи могли извлечь их с помощью наркогипноза.
Если он вернется домой.
Если он захочет, чтобы эту информацию извлекли из его головы. Он с самого начала не желал участвовать в этом задании, а теперь ему хотелось этого еще меньше. Выполнив задание, он мог разрушить нечто, что стало для него дорого.
Настроение у него было самое подходящее, чтобы закончить «Иерусалим». И он нашел цитату, которой можно было бы подытожить:
Весь мир жаждой мщенья вконец обуян. Так в бурю, волнуясь, шумит океан. Ноге на равнине уж негде ступить, Просвета меж копьями не различить. И звезды померкли, исполнены зла, Со временем битву земля начала…
Фирдоуси (Абул Касим Мансур)
Все персонажи «Иерусалима» погибли, пытаясь воплотить желания своих сердец. «Прощайте, былые спутники», — подумал он.
На том стоило и завершить. В любом случае то была лишь претенциозная попытка испробовать силы в современной литературе. И она ему больше не нравилась. Лишь самоубийственное настроение позволило быстро с ней покончить, не вдаваясь в подробности, которые он планировал изначально. Порой он чувствовал себя подобно собственным творениям, отвергая все, кроме смертельного финала…
До конца контракта оставалось десять дней, когда его снова вызвали в контактную группу. Ему сообщил об этом лично Ярл Киндервоорт.
— Я бы предпочел обойтись без всей этой ментотехники, Ярл, — сказал бен-Раби. — Меня этому не учили, и меня вполне устраивает нынешняя работа.
— Я бы и сам это предпочел. — У Киндервоорта был слегка ошеломленный вид. — Ты и так уже чертовски много знаешь. Но приказ есть приказ, к тому же с самого верха.
По каюте Мойше словно пронесся порыв холодного ветра. Он слишком много знал… Отпустят ли его вообще? И даже если да… Киндервоорт вполне мог подстроить несчастный случай в глубоком космосе, который заставит навсегда замолчать возвращающихся планетян.
Дало бы добро на подобное начальство Ярла? Звездные ловцы порой бывали весьма раздражительны, но вряд ли стали бы провоцировать Конфедерацию.
— Что вообще происходит, Ярл?
— Не знаю. И мне это не нравится. Меня ни во что не посвящают, а тебя хотят перевести в контактную группу. Это все, что мне известно. Я всего лишь мальчик на побегушках. Хватай скутер и езжай. Вот пропуск.
— Но я не хочу…
— Твой контракт еще действует. И ты согласился исполнять любые поручения.
— Черт побери. Ладно. Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Добравшись полчаса спустя до контактной группы, Мойше обнаружил, что там за главного все тот же старик.
— Будете снова работать с Гансом и Кларой, господин бен-Раби. Исключительно базовый контакт. Не знаю, с какой рыбой у вас будет мысленная связь. Они решают это сами.
— Зачем меня позвали? В том нет никакого смысла. Через неделю меня здесь уже не будет.
Старик притворился глухим:
— Вероятно, в ближайшую неделю вам предстоит контакт с несколькими рыбами. Им нравится изучать разум с разных точек зрения, прежде чем решат выбрать постоянного партнера. Ганс, Клара, пришел господин бен-Раби. Приступайте к базовой программе.
— Погодите минуту, черт бы вас побрал…
Старик отошел к электрику в черной форме, чья работа его не удовлетворяла.
— Доброе утро, Мойше, — сказала Клара. — Рада снова вас видеть. Как дела?
— Мы ваша постоянная группа поддержки, — добавил юноша по имени Ганс. — Нам выделили пятьдесят первый…
— Кем себя вообразил этот тип, черт возьми? Когда я с кем-то говорю, я ожидаю, что мне станут отвечать.
— Спокойнее, — посоветовал Ганс. — Он со всеми так. Привыкнете.
— Босс он еще тот, — заметила Клара. — Просто жуть. Но нам недолго осталось его терпеть. Его отправляют на повышение. Почему бы тебе не показать Мойше рабочее место, Ганс? Я приготовлю кофе.
— Как по-твоему, что все это значит? — спросил бен-Раби Ганса, присев на край контактной койки. — Мне тут совершенно нечего делать.
— Понятия не имею, — пожал плечами Ганс. — Нам лишь сказали, что вы наш новый ментотехник и мы должны ввести вас в курс дела. Клара думала, что вы решили остаться. Так ведь, Клара?
— Что такое? — спросила Клара.
— Ты говорила, что господин бен-Раби решил остаться на «Данионе»?
— Да. Разве нет? — Она протянула Мойше чашку кофе. — Черного?
— Спасибо. Нет, я не собираюсь оставаться.
— Не понимаю. — На лице ее отразилось замешательство.
— Я тоже. Я пытался им объяснить, что кто-то что-то напутал, но никто не стал меня слушать. Вы же знаете, как оно бывает. Когда они что-то решат…
— Пожалуй, стоит проверить, — сказала Клара. — Нет смысла начинать, если это ошибка.
— Давайте.
Она вернулась пятнадцать минут спустя, озадаченная еще больше:
— Они сказали — начинать.
— Но почему, черт побери?
— Не знаю, Мойше. Мне так сказали.
— Чушь какая-то.
— Я думал, вы солдат, — сказал Ганс. — Я думал, вы привыкли исполнять приказы, даже если их не понимаете.
— Но я хотя бы знал, что их понимает тот, кто их отдал…
Ганс улыбнулся.
«Понимает тот, кто их отдал…» Он едва услышал слова Клары:
— Лучше начнем. И так уже отстаем от графика.
Похоже, бекхартизм процветал и здесь. А сам он, видимо, выглядел прирожденной пешкой.
Как он ни пытался, не мог понять, какую пользу получат сейнеры, сделав из него ментотехника. Если он все равно собирался вернуться…
— Готовы, Мойше? Та же процедура, что и в прошлый раз. На этот раз вас ничто не должно беспокоить — перекачивать энергию мы не будем. Просто спокойно парите. Попытайтесь открыть разум рыбе и почувствовать ее.
Ганс опустил шлем на голову бен-Раби. Сквозь него донесся теплый и мягкий голос Клары:
— Не забудьте, один щелчок правым переключателем для полной сенсорной депривации. Два — для контакта. Левым вверх — чтобы вернуться. Действуйте, когда будете готовы.
Сам не зная почему, он повернул правый переключатель.
Он ощутил себя словно в утробе, которая окутывала его, унося прочь страхи и боль реального мира. Несколько раз прочитав мантру, он попытался погрузить разум в ту же нирвану, в которой оказалось тело.
Ощущение ему нравилось. Можно было расслабиться, отвлечься от мыслей об опасностях вселенной. Ничто не могло его тронуть…
Он ошибался. Его древний мозг, выползший из морей Старой Земли, не мог вынести затянувшейся пустоты. Начинался приступ клаустрофобии.
— Вы слишком долго пребываете в ПСД, Мойше, — послышался будто с расстояния в тысячу километров голос Клары. — Это вредно для вашего разума.
Он снова повернул переключатель.
Вокруг возникло странно искаженное и окрашенное пространство.
Он падал в сторону молочно-белого шрама, который оставило на лике тьмы некое жестокое божество. Логика подсказывала, что это галактика, выглядевшая одновременно плотной и расплывчатой из-за того, что мозг пытался перевести нечто видимое в гиперпространстве в привычные образы.
Что он видел? Разбегание тахионов? Гравитацию? Безумный танец глюонов, скреплявших воедино всю материю? Отчетливее всего шрам выделялся ближе к ядру галактики, которое в обычном пространстве скрывали пылевые облака.
Мимо проносились длинные розовые полосы, подобно лучам рубиновых лазеров, сходясь в некоей точке в центре галактики. Внутри круга из розовых линий скользили золотистые точки. Что это — акулы и звездные рыбы, сопровождавшие флотилию тральщиков?
Восприятие его простиралось все дальше, пока он не обнаружил несколько яйцевидных огней святого Эльма с хвостами как у комет, которые не могли быть ничем иным, как тральщиками, летящими в гиперпространстве. Он попытался найти Звездный Рубеж, но не сумел. Планета-крепость осталась позади. Сейнеры сделали ставку — и проиграли. Данный эпизод завершился. Флотилия Пэйна уходила к верфям…
— Привет, человек-друг Мойше.
Бен-Раби обрадовался, узнав Пузана. Он вдруг почувствовал себя как дома, там, где ему и было место.
— Ты вернулся, человек-друг Мойше.
— Да. Я не думал, что вернусь. Рад, что ты выжил в бою.
Звездная рыба коснулась его разума, неся успокоение. Он не возражал.
— Я тоже, человек-друг Мойше, — ощутил он мысленный смех. — Ты пришел, чтобы научиться быть контактером?
— Похоже на то.
— Хорошо. Я научу. Я, звездная рыба Пузан, — лучший учитель. Сделаю из тебя лучшего контактера всех времен. Покажу старейшинам. Начнем. Изучай вселенную вокруг, попытайся увидеть. Расскажи, что ты видишь.
Мойше повиновался.
— Нет-нет. Старайся увидеть все сразу. Забудь о глазах. Забудь вообще о телесных чувствах. Впусти в себя вселенную, стань с ней единым. Забудь о себе. Забудь обо всем. Стань центром вселенной.