— В таком случае тебе уже следовало привыкнуть.
— Может быть. Гундакер Нивен… что это за имя, черт побери?
— Берешь то, что дают. Это тебе не дипломатическая служба. Ты теперь большая шишка.
— Рассказывай, как же. Вот только тебя почему-то не трогают. Ты каждый раз остаешься все тем же Мышом. Тебя никогда не пропускают через медицинские жернова. И психологи не ковыряются у тебя в мозгах.
— Им это ни к чему. Я же не главный. Моя задача — вытащить твою задницу из огня, когда припечет.
— Не нравится мне все это, Мыш. Что-то тут не так. Жди беды.
— Человек рождается для бед, как искры — чтобы устремляться вверх.
— Твою мать! У тебя просят туалетной бумаги, а ты швыряешь мне Библию. Ситуация и впрямь хреновая, Мыш.
— Потому что у нас нет поддержки? Спокойно, Док, — нам она ни к чему. Здешняя банда сангари по сравнению с семейством вроде Норбонов — не крупнее чирья на заднице. Их на всей этой чертовой планете лишь пятеро или шестеро. Обходятся местными талантами.
— Местные бандиты могут прикончить тебя точно так же, как и любой убийца с Родины. И будешь безвозвратно мертв. Ладно, что тут вообще есть?
— Скоро там будем, Док. Население этой крысиной норы меньше миллиона. Три вшивых купола, а болот столько, что хватило бы на всю Конфедерацию.
— Даже здесь воняет.
— Это только у тебя в башке. Сейчас сверну за угол.
Они медленно ехали дальше, лично изучая тесные извилистые переулки складского района. Обоих снабдили картами и эйдетической голопамятью, но чтобы по-настоящему понять некое место, нужно побывать там самому. Каждый город ощущается по-своему, обладая собственным цветом, запахом и стилем. Записи, которые давали им для ознакомления психологи, не могли уловить всех неощутимых оттенков реальности.
Знания и подготовка являлись краеугольными камнями их профессии.
— Мне не помешала бы ванна, — пожаловался Нивен. — Прямо чувствую, как от меня несет болотным илом.
— Вернемся в «Маркос». Мой желудок уже пришел в норму, и я проголодался. А пара партий окончательно приведет меня в чувство. Дела можно отложить и на завтра.
«Маркос» был лучшим отелем на Сломанных Крыльях. И одним из лучших в Рукаве, несмотря на ограничения, которые накладывали стесненное пространство и экологические правила города-купола.
Города-купола подобны прикованным к планете космическим кораблям — что в переводе означает ноль комфорта.
Обстановка в вестибюле «Маркоса» создавала иллюзию открытости. Стену напротив входа замаскировали изогнутой голографической панорамой другой планеты.
Мыш замер.
— Что такое?
Тот молча смотрел перед собой.
— Вид на Громовые горы из Крайгорода на Черномире, — пробормотал Нивен, узнав сцену.
Картина изображала суровые черные горы, иссеченные яростными звездными ветрами преднового солнца. Черномир относился к числу наименее гостеприимных и наиболее впечатляюще прекрасных планет.
— Просто не ожидал, Док. — Мыш окинул взглядом вестибюль. — Когда мы регистрировались, там был Кафедральный лес на Трегоргарте.
На них смотрели, что было неудивительно. Оба производили впечатление скорее захватчиков, чем гостей. Внешность выдавала в них крепких парней, во всем привыкших полагаться на себя. Подобным им место было в складском районе, а не на водопое для благовоспитанной публики.
Коридорный с водянистым взглядом, следивший, как они проходят сквозь голограмму к лифтам, тоже был не из местных. Несмотря на хромоту, он выглядел чересчур крутым для гостиничного персонала. Форма была ему на размер мала, а осанка — на сантиметр увереннее, чем следовало.
— Похоже, запахло жареным, — сказал Мыш.
Двери лифта резко сдвинулись, будто объявляя войну.
Операция Бекхарта отличалась тщательной подготовкой. Нивен и Мыш видели голографии и читали досье всех обычных работников отеля.
— Я его видел. Что будем делать?
— Выйдем этажом ниже.
«Почему бы не смыться отсюда ко всем чертям?» — подумал Нивен.
— Пойдем по лестнице. Застигнем их с тыла.
— Ты слишком многое считаешь само собой разумеющимся.
— Что угодно, лишь бы не получить по зубам.
Их этаж был пятым — на уровне пентхауса. На нем размещались четыре люкса. Занят был лишь один — их собственный.
— Они сообразят по пустой кабине, — заметил Нивен, когда Мыш нажал кнопку четвертого этажа.
— Угу. Ты прав.
— И?
— Вот что — давай-ка спустимся и посмотрим, не удастся ли поймать этого хромого. Вколем ему «правдоруба» и поглядим, что скажет.
«Мыш как он есть», — подумал Нивен. Мысль о том, чтобы бежать, была тому чуждой.
Они оба играли роль староземельцев — их известный по голосети стереотип. Но полной психологической обработки они не прошли. Их манера речи менялась от той, что соответствовала роли, до свойственной выпускникам Академии. Они помнили, кто они такие. И чтобы поддерживать образ, постоянно приходилось сосредотачиваться.
— Что-то мы расслабились, — заметил Нивен. — Давай-ка подтянемся.
Лифт остановился на третьем этаже. Напарники переглянулись.
— Отойди-ка назад, Док, — сказал Мыш.
Взгляд и выражение его лица стали бесстрастными. Он едва заметно присел и напрягся. Казалось, он ушел в другой мир.
Он переключился в «режим убийцы» — превратился в биохимического робота, предназначенного, чтобы убивать.
Мыш был спецом по рукопашному бою.
В лифт вперевалочку вошла безвкусно одетая дородная дама с двумя пуделями. Шею ее украшало ожерелье из драгоценных камней, которые стоили бы целое состояние, будь они настоящими.
— Пятый, пожалуйста. — Прежде чем Нивен успел опомниться, она продолжила: — Вы новенькие? Не с этой планеты?
Нивен лишь что-то проворчал в ответ. Нужно было придумать, как отвлечь эту бабу, пока Мыш не расслабится.
— До чего же чудесно! Дайте угадаю — откуда-то из Внутренних миров?
Нивен снова невнятно буркнул и уставился на двери, надеясь, что его грубость в достаточной степени отвлечет женщину. Когда двери открылись на четвертом этаже, он мягко взял Мыша за руку.
— Стоять! — В жирной руке возник крошечный игломет. Женщина сбросила маску пожилой дамы, и вид ее стал столь же бескомпромиссным, как и у них. — Поедем вместе. — Двери закрылись. — Спасибо.
Взглянув сквозь костюм и грим, Нивен увидел врага.
Это была резидент сангари на Сломанных Крыльях, Сексон с’Плез.
«Господи, до чего же ты несообразителен, — подумал Нивен. — Один лишь ее жир должен был тебя насторожить».
Плез подозревали в том, что она — проктор Сексонов, одного из Первых семейств сангари. По рангу это соответствовало сенатору планеты…
Именно назначение столь могущественного резидента на захолустную планету и стало причиной, по которой Лунное командование послало свои ударные силы.
«Как она столь быстро на нас вышла?» — подумал Нивен.
На пятом этаже кабину ждали двое нервных тяжеловесов в плохо подогнанных отельных ливреях — высокие, бледные и рыжеволосые, похожие как братья.
— Кто тут Нивен? — спросил тот, что постарше.
— Выходите. — Женщина махнула оружием.
В руках братьев подрагивали пистолеты.
«Осторожнее», — подумал Нивен, медленно поднимая руки. Эти любители могли в панике начать стрелять.
— Тот, что коренастый, — Нивен. Узкоглазый — видимо, Пяо.
Сведения о помощниках Звездопыльщика были столь же туманны, как и о нем самом, но к числу известных относилось имя Джона Ли Пяо — по слухам, второго человека в организации и главного костолома. Однако внешность того, кто носил это имя, оставалась такой же загадкой, как и внешность Звездопыльщика.
— Не хотел бы вас расстраивать, — сказал Нивен, пытаясь изображать страх и возмущенную невинность, что оказалось не столь уж трудно, по крайней мере в отношении страха, — но, думаю, вы ошиблись…
— Заткни пасть, животное! — рявкнула женщина.
«Жаргон Старой Земли прилипчив», — подумал Нивен.
Глаза братьев сузились, губы сжались. Оскорбление касалось и их. «Животное» считалось крайне грязным ругательством сангари в адрес человеческой расы.
Нивен изобразил крайнее удивление:
— Что вообще происходит? Я всего лишь ученый-социолог. Изучаю воздействие ограниченного пространства купола…
Братья коротко рассмеялись.
— Хрень, — бросил один.
Мыш будто завис в пустоте между двумя состояниями — нормальным и режимом убийцы. Ему требовалось время, чтобы переключиться в какое-то окончательно. Нивен знал, в какое именно. У него внутри все сжалось.
— …Изучаю воздействие ограниченного пространства купола на рабочих-иммигрантов. — Их нужно было отвлечь от Мыша. — Для корпорации «Убити». Этот человек — мой секретарь. Наличных мы при себе не держим.
Именно так и следовало поступать, подумал он. Изображать невинного, притворяясь, что не имеешь никакого отношения к своей профессии, — глупо и смешно. Зато протест против ограбления мог вызвать у них некоторые сомнения — как раз на ту секунду, которая требовалась Мышу.
Нивен сомневался, что Мыш поступает правильно. Но Мыш не умел отступать. Он всегда был бойцом. И когда-нибудь это его погубит.
Или погубит их обоих, но изменить привычки Мыша Нивен не мог.
Старший брат поколебался:
— Яхта зафрахтована «Убити».
— Это лишь прикрытие… — начала женщина.
Но было поздно.
Мыш взорвался.
Он взмыл в воздух, издав вопль, который парализовал их еще на секунду.
Удар кулака обезоружил женщину. Ее оружие улетело в кабину лифта. Одна нога, а за ней другая вмялись в лицо старшего брата. Тот нажал на спуск, и игла вонзилась в стену над головой Нивена.
Младший брат успел лишь повернуться вполоборота, когда Мыш врезался в него, выбив оружие левой рукой. Правая устремилась к горлу противника.
Из проломленной трахеи вырвался булькающий вопль.
Нивен знал, что произойдет, но случившееся застигло его врасплох. Мыш действовал невероятно быстро.
Женщина бросилась бежать, прежде чем Нивен подобрал ее оружие. Он присел, пытаясь прицелиться, но ему мешала тошнота — баба успела изо всех сил ударить его коленом в живот. От боли он едва соображал.