— Но у тебя есть твои собственные деньги. Я думаю, это очень важно.
— Дом, что я получила от Трейси? Семечки. А что до денег, которые я сама зарабатывала, так о них и говорить не стоит.
— Но теперь ты собираешься стать кинозвездой!
— А ты собираешься стать женой будущего губернатора Калифорнии!
— «Будущее» здесь ключевое слово. А это не одно и то же, чего уже добился сам по себе, — задумчиво заметила Анджела. — А ты всегда добивалась всего сама, Кики.
Кики положила ладонь на ее руку.
— Ты тоже будешь самостоятельной. Вот увидишь. Если, конечно, не позволишь этим ребятам Пауэрам подмять себя.
Она рассмеялась своей шутке. Но Анджела осталась серьезной.
— Значит, борьба будет, да?
— Ты должна быть сильной. Как я в делах со стариком Пауэром. В конце концов, я буду работать на него, а все говорят, что он самый большой сукин сын в шоу-бизнесе.
— До сих пор он был очень мил со мной.
— Конечно, до того времени, пока ты не бросишь ему вызов.
— Господи, не хотела бы я присутствовать, когда ты все скажешь матери.
— Тебе самой придется все рассказать матери, когда ты вернешься из Мексики. Брэд и я проведем неделю в Акапулько, затем Брэд улетит в Италию. Там у него съемки. На студию я пока ничего сообщать не буду.
— Ты хочешь сказать — я должна вернуться назад и выложить все один на один матери, в то время как вы с Брэдом будете заниматься любовью в Акапулько?
— Да, у тебя есть свой подход к матери, разве не так? Кроме того, Эдвард уже знает. Он поможет тебе сообщить ей эту новость.
— Ты сказала Эдварду?
— Да. Я хотела, чтобы до свадьбы он предпринял что-нибудь с моими деньгами. Вложил их в трастовую компанию на чье-нибудь имя или еще что-нибудь. Эдвард знает, что надо делать.
— Не понимаю.
— Каждый должен быть практичным, как бы он ни был влюблен. Откуда я знаю, как долго буду замужем за Брэдом? А в Калифорнии действуют законы об общности совместно нажитого имущества. Понимаешь? Когда мы разведемся, я получу половину его состояния, а если у меня ничего не будет, я не смогу отдать ему половину моего, верно? Я не выхожу замуж в спешке и намерена все сделать с умом. И в случае, если меня не окажется рядом, когда ты будешь разводиться с Диком, позволь мне…
— Я не хочу даже думать о таком!
— О'кей, но если ты решишь подумать, вначале повидайся со мной. Во всяком случае, первая вещь, которую я сделаю, вернувшись из Мексики, — это отволоку тебя к Мэгги Сэнджер.
— Но я… эту штуку ведь нельзя поставить… если ты еще…
— Ты хочешь сказать, что старина Дик не погружал в тебя пальчик?
— Кики, если ты будешь говорить непристойности, я уйду.
— Ох, молчу. В таком случае, прежде чем обращаться к Сэнджер, мы пойдем к доктору, и он тебе это прорежет.
— Ты с ума сошла?
— Многие молодые женщины, которые не имели удовольствия пройти обучение на заднем сиденье старого автомобиля, прибегают теперь к услугам умелых рук гинеколога. Должна признать, что это жалкая замена, но если врач срывает твою вишенку, это облегчает события первой брачной ночи, а у меня есть ощущение, что ты очень нуждаешься в таком облегчении. Анджела — это отличная идея, тогда первый раз пройдет у тебя легче и доставит больше удовольствия. А потом, ты сразу можешь вставить спираль, и это очень важно — поставить ее «до», а не «после». Я не хочу, чтобы ты забеременела в ту же самую минуту, как тебя впервые трахнут, и ты начнешь производить детей, как племенная корова.
— Дик хочет большую семью.
— Из политических соображений? В таком случае пусть он и рожает за тебя. Иначе твои титьки отвиснут до колен.
Анджела покачала головой:
— С каждой минутой ты делаешься все более невозможной. Но я не хочу вставлять спираль. Мы будем пользоваться безопасными днями.
— Да предохранят вас все святые. Могу только сказать — надеюсь, что ты и Дик всегда будете петь в одной тональности.
После очередного коктейля Анджела захихикала.
— Что смешного? — требовательно спросила Кики.
— Ты.
— В самом деле? Каким образом?
— Вспомни, как ты однажды сказала, что я подцепила мужчину, совершенно непохожего на папу, потому что опасалась совершить душевный инцест.
— Ну и что?
— Сообрази, за кого ты собираешься выйти замуж после того, как отказала Гейблу. Брэд Крэнфорд! Мы обе выходим замуж за мужчин с белокурыми волосами и голубыми глазами!
Кики была раздражена. Она не могла стерпеть, чтобы в разговоре последнее слово оставалось за Анджелой.
— Я сама уже размышляла над этим. Это очень похоже на правду, если быть совершенно честными. Например, взгляни на себя, с твоей маниакальной впечатлительностью от одного только смутного дьявольского присутствия Ника Домингеза. Я почти убеждена, что ты уже готова разорвать свою помолвку с Диком и броситься в его объятия…
Анджела мгновенно перестала смеяться.
— Кики, ты слишком серьезно к этому подходишь. К тому же ты пьяна.
Когда они входили в отель, было послеполуденное время, но солнце еще ярко светило. Сейчас, стоя у Центрального парка в ожидании, когда портье поймает для них такси, они заметили, что опускаются сумерки. Глаза Анджелы, помимо ее воли, обежали ближайшее окружение в поисках Ника Домингеза. Ей не хотелось, чтобы его камера застала ее врасплох, говорила она себе. Но Ника нигде не было видно.
В этот момент она встретилась взглядом с Кики. Знала ли Кики, о чем она думала? Казалось, Кики всегда читала ее мысли. Но догадывалась ли Кики, что Анджела вела себя так потерянно именно потому, что Домингеза нигде не было?
6
Все газеты только и писали об этом тайном бегстве, еще бы — это была первая женитьба суперзвезды Брэда Крэнфорда. И первой описала эту историю Биби Тайлер. Кики знала, что после церемонии обязательно позвонит именно ей. Биби никогда не простит ни ей, ни Брэду, если не получит эту сенсационную новость первой, а Биби, Кики это знает, может стать врагом, если ей провести против шерсти и изрядно подпортить ей карьеру.
Мари Уиттир не читала Тайлер, но было трудно не замечать все газеты, которые перепечатали заметку Тайлер, распространенную газетным синдикатом. А когда об этом передали и в вечерних новостях по телевидению, Мари с отвращением выключила телевизор. Она смотрела только телевизионные программы новостей, а теперь и они предали ее. После того как начались телефонные звонки с поздравлениями, Мари обернулась к Анджеле и сказала с горькой иронией:
— До твоей свадьбы осталась всего неделя, но Кики, кажется, украла у тебя все внимание публики.
Анджела посмотрела на мать, но, когда до нее дошел смысл сказанного, она всхлипнула.
— У тебя это прозвучало так, словно это было ее единственной целью.
— А разве нет? Она вышла замуж за «самого популярного киноактера Америки» — кажется, именно это выражение употребили газеты — всего за несколько дней до твоей собственной свадьбы с обыкновенным конгрессменом.
— Но Кики встречается с Брэдом Крэнфордом уже почти год, так она сказала.
— Ладно, твоя свадьба станет противоядием против всей этой шумихи, не так ли? Это заставит кое-кого задуматься, почему Кики решила узаконить свою маленькую скандальную связь именно в этот момент. И так умно было с ее стороны устроить это бегство с возлюбленным — она заработала невероятную популярность таким образом.
Для последних приготовлений к свадьбе Мари перебралась из Саутгемптона в Стонингем-Мэнор, а Анджела вернулась в Нью-Йорк дожидаться приезда своего отца и возвращения Кики из Акапулько.
Анджеле не хотелось думать о том, что мать по-своему права, объясняя ей желание Кики выйти замуж за Брэда Крэнфорда именно сейчас. У нее и так хватало забот, с которыми надо было управиться. Замужество было событием не только радостным, но и хлопотным; к тому же доставляла беспокойство непрекращающаяся борьба ее матери с Лайемом Пауэром, возникавшая по телефону каждый день из-за гостей, которых хотел включить в список Пауэр. Волновала также мысль, связанная с первой брачной ночью: подойдет ли она Дику с его опытом? Единственное, что утешало ее, это мысль о приезде отца.
Она ни с кем не делилась своими радужными ожиданиями по этому поводу, даже с Диком, который отказался сопровождать ее в Мексику, а теперь все время ворчал по поводу ожидаемого приезда отца. Она уже жалела, что рассказала ему об этом. Было бы лучше, если бы это стало для него сюрпризом, так же, как для ее матери и его родителей. Дик злился, что она пренебрегла мнением его отца, злился, что вынужден был дать ей обещание держать все в секрете. Наконец, он злился на них обеих, Анджелу и Кики, за то, что «они эгоистичны и не желают считаться с чувствами других» и что он «окажется втянутым в старый скандал», с которым он, с его тщательно оберегаемой репутацией, не имеет ничего общего. «И в целом все это возобновление отношений не принесет тебе ничего, кроме разочарования. Романтические переживания бесполезны, если у тебя все хорошо, и приносят беду, если у тебя все плохо. Вдолби же, наконец, в свою голову, что он уже больше не блистательный, великолепный Бог на белом коне из твоих грез. Скорее всего, он опустившийся развалина.
Я ни в чем не обвиняю ни тебя, ни Кики. Но она лучше ориентируется в этом мире, чем ты. Ты так долго считала эту ситуацию романтической, что не можешь дать ей правильную оценку. А Кики использует этот романтизм, манипулирует им… Она хочет поставить в неловкое положение меня и моих родителей и высмеять твою мать и приемного отца».
Анджела была ошеломлена, слушая то, что говорил ей Дик об ее отце и Кики. Она чувствовала, что он далеко не в восторге от Кики — находит ее слишком агрессивной и вызывающей. Но ее отец? Это все слухи и сплетни. Если бы он хоть раз увидел Рори Девлина, то убедился бы, насколько он замечательный человек.