– Остановитесь, кровожадный идиот! – завопил Брунт. – Корабль поврежден, офицеры убиты! Бедные чудища попали в безвыходное…
Рядом с кораблем сверкнула фиолетовая вспышка, послышалось глубокое «хрум!», и в двадцати футах слева от Дальтона обрушился кусок скалы. Вторая вспышка, второй взрыв и еще один обвал, уже ближе.
– Пора уходить, – коротко бросил Дальтон и, не дожидаясь ответа Брунта, соскользнул по заднему склону.
Он пробрался вдоль гребня между обломками камней, осыпавшихся после мощных ударов энергетической пушки хакков, и снова появился на гребне в двух сотнях ярдов левей исходной позиции. Нацелил ружье, нажал на спуск и установил переключатель на автоматический огонь. Подождал, пока во врага не вылетели полдюжины точно направленных молний, и перебрался к третьему ружью, чтобы там повторить всю операцию.
Двадцать минут спустя Дальтон остановился перевести дух на противоположной от первоначальной позиции стороне кратера, прислушиваясь к равномерному потрескиванию ответного огня хакков, не слишком прицельного, но интенсивного, заставляющего постоянно пригибать голову. Насколько Дальтон мог судить, на его счету уже было восемь рядовых хакков в придачу к пяти офицерам. Два из пяти бластеров, которые он оставил вести автоматический огонь, либо были повреждены, либо полностью израсходовали заряд. Три других продолжали стрелять, взрывая воронками голый камень на дне кратера.
Несколько посадочных огней солдаты хакков погасили, другие еще горели. В их отблесках Дальтон различил открытую цель рядом с кораблем и поднял ружье. Он уже собирался выстрелить, когда заметил Брунта, который спускался по склону кольцевой стены в тридцати градусах от него, размахивая самодельным белым флагом.
Акустический усилитель доносил слова хакка громко и чисто, хотя эхо немного смазывало их. Это был превосходный земной язык, который портили лишь свойственные этой расе трудности с носовыми звуками.
– Воигн-землянигн. – Густой, оглушительный голос раскатывался по всему кратеру. – …лянигн… игн. Гмы знаегм, что ты одигн. Ты храбро дрался. Сдавайся, или гмы тебя уничтожигм.
Последний офицер хакков стоял на открытом месте, в окружении рассыпавшихся полукругом солдат, и держал в руке веревку с петлей, затянутой на шее Брунта.
– Если ты не покажешься немедленно, – грохотал усиленный аппаратурой голос, – гмы найдегм тебя и убьегм.
Офицер хакков повернулся к Брунту. Через мгновение хриплый голос сержанта эхом прозвучал над кратером:
– Ради всего святого, Дальтон, они дают вам шанс. Бросьте оружие и сдавайтесь!
Струйки пота текли по лицу Дальтона. Он вытер их, сложил ладони трубочкой и прокричал на языке хакков:
– Сначала отпустите пленника!
Возникла пауза.
– Ты предлагаешь обмен – себя на него?
– Именно так.
Еще одна пауза.
– Хорошо, я согласен, – крикнул хакк. – А теперь выходи. Я гарантирую тебе безопасность.
Дальтон вытащил из кобуры пистолет, засунул его под ремень и прикрыл полой куртки. Осмотрел местность внизу, затем прошел с бластером в руках на пятьдесят футов вправо от того места, где стоял, и начал спускаться по склону заранее выбранным маршрутом, под скрежет разлетавшихся из-под ног осколков скалы.
– Брось оружие! – прилетел приказ из усилителя, когда он добрался до дна кратера.
Помедлив, Дальтон все же отшвырнул ружье в сторону. И двинулся с пустыми руками между камнями к поджидавшему его хакку. Капитан – с такого расстояния Дальтон уже четко видел знаки различия – потянул за веревку, чтобы Брунт встал перед ним. Тот, сообразив, что исполняет роль живого щита, побледнел и покрылся потом. Его губы дергались, словно он хотел что-то сказать, но не мог найти подходящих к случаю слов.
Дальтон внезапно остановился в двадцати шагах от офицера, между двумя поваленными осколками скалы, длиной в шесть футов каждый. Капитан мгновенно пролаял приказ. Слева от Дальтона что-то мелькнуло. Его рука метнулась под куртку и вынырнула уже с пистолетом. Он выстрелил и снова повернулся к офицеру под скулящий вой раненого.
– Скажи своим солдатам, чтобы они бросили оружие и отошли, – отчетливо произнес Дальтон.
– Ты предлагаешь мне сдаться?
Офицер старательно прятал свои отростки в тени Брунта.
– Ты угодил в ловушку, капитан. Только трое из твоих солдат могут достать меня… а сами они открыты для выстрела. И реакция у меня быстрей, чем у них; ты видел результат.
– Пытаешься взять меня на испуг?
– Мой пистолет пробивает двухдюймовую кремнистую сталь, – сказал Дальтон. – Человек, которого ты держишь перед собой, не такой твердый, как броня.
– Ты не станешь убивать того, чью жизнь предлагал обменять на свою.
– Ты в этом так уверен?
– Мои солдаты убьют тебя.
– Скорее всего. Но ты не сможешь передать сигнал «все чисто» тем ребятам, что остались в космосе.
– Так вот чего ты добивался, человек?
– Мое имя Дальтон, капитан.
– Мне знакомо это имя. Я Ч’уува. Я был с Великой Армадой у мира Ван-Дум.
– Великая Армада хорошо дралась… но не настолько хорошо, чтобы победить.
– Это правда, коммодор. Возможно, мы выбрали неправильную стратегию.
Капитан вскинул голову и пролаял приказ. Солдаты поднялись из-за укрытий, опустив стволы ружей к земле, и легким галопом, по двое-трое, понеслись к кораблю. Их маленькие копытца взбивали пушистые облака пыли.
Оставшись один, капитан Ч’уува отбросил веревку.
– Я считаю, – с коротким, церемониальным поклоном сказал он, – нам лучше начать переговоры.
Грузовик прокладывал путь к рассвету.
– Этот Ч’уува рассказал мне одну забавную вещь, – произнес Брунт. – Семь лет назад, в бою у мира Ван-Дум, вы остались во главе флота, после того как адмирал Хейл получил ранение. Это вы сражались с Великой Армадой до самого перемирия.
– Да, я принял командование у Хейла.
– И выиграли сражение. Забавно, что эта подробность не попала в документы. А с другой стороны, не так уж и забавно. По словам Ч’уувы, после того как бой закончился, вы отказались выполнять прямой приказ Адмиралтейства.
– Искаженная информация, – ответил Дальтон.
– Во время войны страсти накаляются, – продолжил Брунт. – Хакки успели нажить себе немало врагов, прежде чем мы наконец примирились с необходимостью начать войну. Высшее командование хотело решить проблему раз и навсегда. Вы получили секретный приказ принять капитуляцию хакков, а затем уничтожить, чтобы от них в космосе не осталось и следа. Вы сказали «нет».
– Не совсем так; я просто не успел привести приказ в исполнение.
– Через несколько дней холодные головы взяли верх. Но еще раньше вас сняли с должности и отправили служить в захолустье, а вашу роль в одержанной победе решено было скрыть.
– Обычный перевод на другую должность, – заметил Дальтон.
– А потом, боже милосердный, вы, седоволосый солдат, спасший «золотые погоны» от страшной ошибки, которая стоила бы им карьеры, если бы открылась вся правда, круто изменили свои взгляды и метали громы и молнии, требуя ужесточить договор! Сначала вы спасли хакков… а затем погубили себя, пытаясь крепче надавить на них.
– Ничего подобного, – покачал головой Дальтон. – Я просто не хотел подталкивать их на дурной путь.
– Вы добивались уничтожения Армады, оккупации их важнейших миров, ограничения вооружений с возможностью проверки…
– Брунт, эта ночная работа стоила жизни четырнадцати солдатам хакков, многие из которых, возможно, были просто обывателями, которых собрали и отправили сюда в порыве патриотического энтузиазма. Это был подлый трюк.
– При чем здесь?..
– Мы уже положили их на лопатки один раз. Потом подняли на ноги, сдули с них пылинки и отправили домой. Это было нечестно по отношению к таким прямолинейным авантюристам, как хакки. Это было прямое приглашение к новым ошибкам. И если их быстро не прихлопнуть, они будут увязать в этих ошибках все глубже… пока не вынудят нас построить новый флот. Но на этот раз может случиться так, что им уже нечего будет собирать по осколкам.
Брунт задумчиво посмотрел в бледнеющее небо и коротко рассмеялся.
– Увидев вас с гневным огнем в глазах, я подумал, что вы собираетесь отомстить хаккам за погубленную карьеру. Но вы, оказывается, всего лишь хотели отправить им послание.
– Простым языком, который они способны понять, – добавил Дальтон.
– Вы странный человек, коммодор. Второй раз вам удается в одиночку остановить войну. И поскольку вы договорились с Ч’уувой сохранить все в тайне, никто даже не узнает об этом. В результате вы станете посмешищем из-за ложной тревоги. А после того, как вы раскрыли свою личность, ваш свалочный бизнес обречен на неудачу. Черт возьми, полиция по первому слову Марстона арестует вас за все прегрешения, начиная с кражи оружия и кончая плевком на мостовую! И вы не сможете сказать ни слова в свою защиту.
– Со временем все утихнет.
– Я мог бы шепнуть Марстону на ухо…
– Нет, Брунт, не можете. А если попытаетесь, я назову вас лжецом. Я дал слово Ч’ууве, и, если об этой авантюре станет известно, хакков пинками вышибут со всех земных рынков, которые они освоили за последние шесть лет.
– Похоже, вы сами себя загнали в угол, коммодор, – глухо проговорил Брунт.
– Второй раз вы называете меня коммодором… майор.
Брунт удивленно охнул. Дальтон улыбнулся одной половиной рта:
– Я способен унюхать ушлого парня из разведки с расстояния в полмили. Меня всегда удивляло, зачем вас сюда направили.
– Приглядывать за вами, коммодор, зачем же еще?
– За мной?
– Человек вроде вас всегда остается загадкой, – пояснил Брунт. – Вы не даете «золотым погонам» спать спокойно. Вы не поддерживаете ни одну из партий. Однако я думаю, что вы послали сообщение не только хаккам…
Дальтон хмыкнул.
– …Могу вас заверить, что вам не придется подыскивать новое место для свалки. Думаю, вы нужны флоту. Придется задействовать кое-какие связи, но это можно устроить. Вероятно, не в звании коммодора – не в ближайшее время, – но, по крайней мере, у вас будет палуба под ногами. Как вы на это посмотрите?