– Вот именно, профессор! Они вывели из строя закон случайности! В давние времена, когда пара наших парней выходила наружу для небольшой дружеской потасовки на мечах в перерыве между двумя стаканчиками, тот, который был чуть пьянее, вскоре выбывал из игры на денек, а второй возвращался пить. Теперь же оба случайно заезжают друг дружке коленом в пах, валяются, стонут до заката, и это всех огорчает. То же самое с лютнистами и влюбленными: струны рвутся в решающий момент, или эти ребята случайно устраивают свидание рядом с зарослями ядовитого плюща, или кого-то очень не вовремя прихватывает диарея. Можете представить, как это влияет на моральное состояние.
Димплиби хмыкнул:
– Достойно сожаления, но, если честно, это скорее неприятность, а не бедствие.
– Думаете, профессор? А когда весь запас амброзии портится одновременно и каждый мается животом и страдает от ярких пятен перед глазами? Или когда на переправе происходит неразбериха и нам надо устроить на ночь три группы дипломированных методистских проповедников? Или когда эктосферический шторм на неделю выводит из строя наших псиоников, так что приходится все носить вручную и изъясняться на языке жестов?
– Ну… это уже серьезнее…
– Ой! – Карлин увидела что-то и кивнула в ту сторону. Ее муж повернулся. Официант в жилете и бриджах спиной вперед прошел через вращающуюся дверь с подносом, груженным полными до краев бокалами с портвейном; одновременно с этим педагог в твидовом костюме встал перед ним и галантным жестом пододвинул стул для своей прекрасной спутницы. Они столкнулись и вскрикнули. Стул занесло. Дама села на пол. Содержимое подноса ярким каскадом низверглось на меха стройной брюнетки. Та взвыла и стремительно развернулась, собранные в хвост волосы хлестнули по лицу невысокого мужчины с ухоженными усами, который прикуривал сигару. Спичка ярко вспыхнула, распространяя резкий запах паленых волос. Мужчина в твидовом костюме поспешно наклонился, чтобы рыцарственно протянуть руку даме. Тут на него налетел отпрянувший официант, и нос мужчины с глухим стуком врезался в угол стола.
– Мои усы! – вскричал низкорослый мужчина.
– Доктор Торндайк, вы пачкаете кровью мой синий креп! – завопила дама на полу. Официант, продолжавший держать поднос, выпустил его из рук, и тот вышиб стилизованное под старину английское окно, в котором появилась голова возмущенного администратора – как раз вовремя, чтобы принять на себя стакан воды, предназначенный для горящих усов.
Люцифер, ошеломленно взиравший на это стремительное взаимодействие, быстро щелкнул пальцами. Вода из второго стакана выплеснулась точно на горящие усы невысокого мужчины. Преподаватель в твиде прижал к носу салфетку. Официант воссоединился с подносом и стал собирать битую посуду. Брюнетка выхватила носовой платок и принялась, что-то бормоча себе под нос, промакивать лиф. Висевшее в воздухе напряжение рассеялось.
– Вот видите? – сказал Люцифер. – Небольшой образчик их работы.
– Чушь, мистер Люцифер, – возразил Димплиби, любезно улыбнувшись. – Всего лишь совпадение. Любопытное сочетание невезений, да, – но все же совпадение, и не более того.
– Конечно, но подобные совпадения могут происходить лишь при нарушении баланса в поле случайности!
– Что это такое?
– То, на основании чего работают законы вероятности. Вы знаете, что если подбросить монетку сто раз, пятьдесят раз выпадет орел и пятьдесят раз – решка, или близко к тому. При тысяче попыток точность будет еще выше. Теперь же монета ничего не знает о своих прошлых результатах, как металлическая стружка в магнитном поле не знает о том, в какую сторону смотрят другие стружки. Но магнитное поле заставляет их выстраиваться параллельно – а силы поля случайности заставляют монету следовать статистическому распределению.
Димплиби потер подбородок:
– Иными словами, это энтропия.
– Если угодно, профессор. Но вы видели, что происходит, если нарушить порядок!
– Почему? – Димплиби ткнул пальцем в Люцифера и усмехнулся, как человек, заработавший очко. – Укажите мне мотив, заставляющий гипотетических иноземных демонов прилагать столько усилий лишь для того, чтобы вмешиваться в дела людей!
– Да плевать им на дела людей! – простонал Люцифер. – Это просто побочный эффект. Они потребляют энергию из определенных частей трансэйнштейнианского спектра и излучают ее в других диапазонах. Итогом становится разбалансировка поля случайности, так же как пятна на Солнце приводят к возмущению магнитного поля Земли.
– Да ну! – сказал Димплиби, пробуя свой эль. – Случайности происходили испокон веков. А эти инопланетные бесы, согласно вашим же утверждениям, появились совсем недавно.
– Здесь и в преисподней время течет по-разному, – сказал Люцифер. В голосе его слышалось отчаяние. – Проникновение началось две недели назад, по субъективному времени преисподней. По здешнему – примерно две сотни лет.
– А как насчет совпадений, происходивших до того? – быстро парировал Димплиби.
– Конечно же, такое было всегда. Но в последние два столетия число их стало неслыханным! Вспомните о поразительных совпадениях в науке: три повторных открытия работ Менделя после тридцати пяти лет безвестности, одновременное появление теорий эволюции Дарвина и Уоллеса, одинаковые астрономические открытия…
– Хорошо, я согласен, здесь присутствует некий примечательный параллелизм, – отмахнулся Димплиби. – Но это еще не доказывает…
– Профессор… Возможно, вы не назовете это надежным научным доказательством, но логика и инстинкт должны подсказать вам, что творится нечто странное! Конечно, есть примеры из античной истории, но вы когда-нибудь слышали о чем-нибудь похожем на массовые аварии, с двумя десятками машин, в древности? Сама идея эксцентрической комедии была основана на нелепых совпадениях, чуждых миру, – пока все это не начало происходить в реальности!
– И снова я скажу: «Да ну, мистер Люцифер». – Димплиби отпил эля, тихонько рыгнул и с вызовом подался вперед. – Я из Нью-Хэмпшира, – сказал он, покачав пальцем. – Мне надо все увидеть собственными глазами.
– К счастью для человечества, это совершенно невозможно, – сказал Люцифер. – Они пока что не проникли на этот уровень. Все, что у вас имеется, – это, как я уже сказал, побочный эффект… – Он сделал паузу. – Если только вы не пожелаете отправиться в преисподнюю и лично убедиться…
– Нет, спасибо. С меня довольно факультетского чаепития.
– В таком случае… – Люцифер осекся и побледнел. – О нет! – прошептал он.
– Люцифер, что случилось? – встревоженно прошептала Карлин.
– Они… они, должно быть, последовали за мной! Мне это и в голову не приходило, но… – Люцифер застонал. – Профессор и миссис Димплиби, я совершил ужасную ошибку! Я провел их сюда!
– Где? – Карлин принялась с живейшим интересом осматривать зал.
Взгляд собеседника был прикован к углу у очага. Люцифер быстро повел пальцами левой руки. Карлин ахнула.
– Ой! В точности как большой кочан брокколи, только с глазами! А тот, который поменьше, точь-в-точь как ревеневый пирог!
– Хм. – Димплиби моргнул. – И вправду поразительно. – Он искоса взглянул на Люцифера. – Слушайте, старина, вы уверены, что это не гипнотический эффект?
– Если это он, результат такой же, как от реальности, профессор, – хрипло прошептал дьявол. – И как бы вы их ни называли, с этим нужно что-то делать!
– Пожалуй, да… Но откуда, да будет мне позволено спросить, такой интерес к нам, простым смертным, с вашей стороны? – Димплиби понимающе улыбнулся. – Готов поспорить, теперь последует предложение касательно наших душ! Вы пообещаете положить конец невезению и неудачным совпадениям в обмен на пару подписей, сделанных кровью…
– Профессор, прошу вас, – покраснев, сказал Люцифер. – Вы все неправильно поняли.
– А я никак не пойму, – вздохнула Карлин, взирая на Люцифера, – почему такого славного парня вышибли из рая…
– Но почему вы пришли именно ко мне? – спросил Димплиби, глядя на Люцифера через пену и стеклянное дно своей пивной кружки. – Я не знаю никаких заклинаний для изгнания демонов.
– Профессор, это выше моего понимания! – с жаром сказал Люцифер. – Прежние надежные рецепты, глаз тритона или бородавка жабы, на этих бесов совершенно не действуют. Вынужден признать, я не следил за научными достижениями так внимательно, как следовало бы. Но вы-то в курсе всего, профессор! Вы – один из величайших авторитетов в вопросах волновой механики, закона Планка и так далее. Если кто-нибудь и способен управиться с этими типами, то именно вы!
– О, Джонни, как это волнующе! – воскликнула Карлин. – Я и не знала, что матричная механика имеет отношение к брокколи!
Она с удовольствием хлебнула пива и с улыбкой посмотрела сперва на Люцифера, потом на мужа.
– Как и я, дорогая, – озадаченно произнес Димплиби. – Послушайте, Люцифер, вы уверены, что не перепутали меня с профессором Пронко с факультета гуманитарных наук? Его труды по аномальной психологии…
– Никакой ошибки, профессор! Кто еще способен совладать с этой ситуацией, кроме знатока квантовой теории?
– Полагаю, здесь имеется поверхностный семантический параллелизм…
– Великолепно, профессор! Я знал, что вы это сделаете! – Люцифер схватил руку Димплиби и сердечно пожал ее. – С чего начнем?
– Послушайте, вы несете чушь! – Димплиби освободил свою руку и снова поднес кружку к губам. – Конечно, – добавил он после хорошего глотка, – если вы правы насчет природы различных энергетических уровней и если эти, э-э, сущности способны переходить из одного квантового состояния в другое… тогда, думаю, они подчиняются тем же физическим законам, что и другие энергетические частицы… – Он тяжело опустил кружку на стол и снова принялся быстро писать. – Эффект Комптона, – пробормотал он. – Работы Рамана… Эксперимент Штерна-Герлаха. Хм…
– Ну?! – хором спросили Люцифер и Карлин.
– Всего лишь теория, – небрежно сказал профессор и махнул рукой проходившему мимо официанту. – Еще три пива, Чадли.