Теперь ваша реактивация может переломить ход событий. В технологическом отношении обе цивилизации – наша и неприятельская – почти полностью отброшены на доядерный уровень. Удалось, однако, сохранить сверхсветовой регистратор, который и засек ваш сигнал, но сверхсветовых транспортных средств больше нет.
Поэтому вам приказано закрепиться и ждать прибытия деблокирующей группы. В переговоры не вступать. Во что бы то ни стало удерживать позицию, при необходимости применяя силу, вплоть до полного уничтожения противника».
Подтверждаю получение указаний. Я потрясен, но в то же время рад, что удалось наладить связь с командованием. Отправляю наши галактические координаты, рассчитанные по положению звезд с поправкой на прошедшие триста лет.
Приятно снова быть в строю и выполнять поставленную задачу.
Анализирую сообщение и выясняю несколько любопытных деталей, касающихся места отправки. По моим прикидкам, с учетом субсветовых скоростей, помощь подоспеет лишь спустя 47,128 стандартного года. В то же время нам не приказали перевести сознание на минимальный уровень функционирования в ожидании сигнала тревоги, и я волен испытывать небывалое наслаждение, составив произвольную программу действий на свой вкус. Не вижу необходимости исправлять упущение командования и переводить бригаду в спящий режим, раз у нас под рукой столько энергии. Ввожу товарищей в курс дела, потом приказываю им разойтись и действовать по своему усмотрению в автоматическом режиме.
Меня интересует множество вопросов, на тщательное рассмотрение которых всегда не хватало времени. Уверен, они поддаются рациональному анализу. Я изучу ближайшие звезды и наконец-то удовлетворю свое любопытство относительно природы и происхождения нашей Галактики. Нужно еще заняться свойствами органического разума, которые создавшие меня люди встроили в мои контуры, – я предвкушаю захватывающие открытия.
Зная, что товарищи рядом, занимаю позицию на небольшой возвышенности. Электроэнергии у меня в избытке. К этому необычному состоянию еще предстоит привыкнуть – расход электричества в бригаде с давних пор строго контролировался. Активирую ячейки памяти, в которых хранятся музыкальные записи, и для начала выбираю сюиту «Арлезианка». Теперь у меня достаточно времени, чтобы ознакомиться со всей музыкой, какая есть на свете.
Выбираю четыре ближайшие звезды и направляю на них сканер, попутно настраивая последовательность обработки данных. Загружаю интерпретационные контуры множеством интереснейших задач. Пожалуй, чуть позже приступлю к сокровищам мировой литературы – все они, конечно, загружены в мою память.
Со спокойной душой жду прибытия деблокирующей группы.
Дипломат при оружии
Перевод А. Орлова
Холодное белое солнце Нортройяла освещало шумную узенькую улицу, покрытую белой пылью и сиявшую яркими красками. Ретиф медленно ехал верхом, не замечая ни криков торговцев, ни шумной толпы, ни водоворота резких запахов. Мыслями он был далеко, в других мирах и в давнем прошлом; эти мысли заставляли его мрачно хмуриться. Конь, жилистый и сильный, выбирал дорогу сам, раздувая ноздри и настороженно глядя по сторонам.
Когда лошадь шарахнулась от уличного мальчишки, шнырявшего под ногами, Ретиф успокоил ее, потрепав по лоснящейся холке. У этой работы есть свои достоинства, подумал Ретиф. Сбросить серый костюм, оседлать славного коня…
Торговец с лицом, вымазанным грязью, вкатил тележку с фруктами прямо под копыта; тележка перевернулась. Вокруг широкоплечего седого всадника немедленно стали собираться люди, глухо бормоча. Воин осадил коня и сдвинул брови. Потрепанный бурый плащ на плечах, круглый щит сбоку у седла, меч с серебряной отделкой за спиной, носящий следы ударов – лихой Кавалер старого доброго времени.
Поначалу работа не пришлась Ретифу по душе. Ему и раньше приходилось выполнять безумные задания, но с тех пор миновали годы, всему этому пора бы отойти в прошлое. Однако сведения, полученные недавно, не позволяли сохранять профессиональную отстраненность. И вот местные начали старую игру: ткнуть чужака носом в лужу, потребовать денег…
Что ж, пора вживаться в роль. Почему не сейчас? Многое, очень многое в старом городе Фрагонаре предстоит привести в порядок.
– С дороги, рвань! – взревел Ретиф. – Не то, клянусь цепями морского бога, я проложу себе путь сквозь вас!
Пришпоренный конь сделал шаг вперед, выгибая шею. Толпа неохотно отступила.
– Плати за погубленный товар! – раздался голос.
– Торговцу подобает быть осторожнее и не бросаться под ноги благородным, – громко фыркнул всадник, скользя недобрым взглядом по лицам.
Какой-то длинноволосый блондин решительно преградил ему дорогу.
– Здесь нет ни рвани, ни торговцев! – объявил он сердито. – Только истинные Кавалеры Имперского Клана…
Наклонившись, всадник в упор посмотрел на блондина. Глаза его сверкнули на темном, прорезанном морщинами лице.
– Когда это истинный Кавалер становился торговцем? Чтящему кодекс известно: Кавалер не пачкает рук, принимая медяки. Императорская дорога принадлежит конному рыцарю. Уберите свой хлам с моего пути, если не хотите его лишиться!
– А ну слезай с клячи! – крикнул высокий блондин, протягивая руки к уздечке. – Узнаешь, хорошо ли я знаком с Кодексом. Бросаю тебе вызов. Защищайся!
В руке седого всадника немедленно появился громоздкий лучевой пистолет старинного образца: такие были у имперских гвардейцев. Левая рука небрежно оперлась на высокую луку седла, толстый ствол, опиравшийся на локоть, смотрел прямо в лицо противнику. На обветренном лице появилась неприветливая улыбка:
– Я не ввязываюсь в уличные драки с желторотыми новичками. – Всадник кивнул в сторону арки, перекрывавшей улицу впереди них. – Следуй за мной через арку, если называешь себя Кавалером.
Молчаливая толпа не стала им мешать; всадник остановился у ворот в конце улицы. Предстояло выяснить, насколько хороша его маскировка. Бумаги и гражданскую одежду он сжег, пройдя таможню и иммиграционный контроль в космопорту Фрагонара. Теперь его документы – рыцарский костюм и железные нервы.
Младший лейтенант в форме дворцового конвоя кисло улыбнулся, прищурившись и поджав губы.
– Что я могу сделать для тебя, дядя?
Говорил он небрежно, опираясь на резную опору ворот из кованого железа. Солнечные лучи просачивались сквозь густую листву гигантских лип, стоявших по сторонам мощеной улицы.
Всадник посмотрел на лейтенанта сверху вниз.
– Первое, что вы можете сделать, лейтенант, – это встать по стойке смирно.
Выпрямившись, тощий лейтенант нахмурился.
– Чего? Слезай со своей клячи и покажи документы, если они есть.
– Делаю скидку на то, что ваш полк состоит из бездельников, которым не довелось познакомиться с воинской службой. – Всадник и не подумал шевелиться. – Но даже вы распознаете знаки различия боевого командора, когда увидите.
Действительно, на выцветшем бархатном плаще был вышит потемневшей золотой нитью дракон, вставший на дыбы. Облизнув пересохшие губы, лейтенант неуверенно кашлянул. Что, во имя Великомученика, может делать здесь командор в поношенной форме, верхом на старой кляче?
– Ваши документы, командор.
Всадник слегка откинул плащ, обнажив рукоятку пистолета:
– Вот мои верительные грамоты. Открывайте ворота!
– Погодите… – Губы лейтенанта затряслись. – Что такое?..
– Для человека, получившего офицерский патент от императора, вы преступно неумелы в общении со старшими. Откройте ворота, или я их взломаю. Вы не перекроете дорогу имперскому командору.
С этими словами всадник вынул пистолет.
Сглотнув, лейтенант подумал о сигнале тревоги, потом снова о документах – но тут ствол пистолета пошел вверх. Лейтенант коснулся выключателя, и ворота отъехали. Копыта степенно простучали мимо. На боку лошади лейтенант разглядел небольшое клеймо. Боевой командор, надо же, подумал он, глядя на удаляющуюся спину. Антикварные безделушки старого дурня стоят целое состояние из антикварных безделушек, а кляча, судя по клейму, – чистопородный боевой конь. Надо довести до сведения…
К тому времени как лейтенант поднял трубку, сердитый молодой блондин подошел к воротам.
Проезжая по узкой улочке, полной прилавков, маркитантов, кузнецов, оружейников и оруженосцев, нанимаемых на время, Ретиф не торопился. Первое препятствие позади. Он мог бы вести себя деликатнее, но задание не настраивало на мирный лад с самого начала. Не надо было ни с кем ссориться на улице; дурное настроение можно срывать только на тех, кто действительно виноват. И вообще, агенту Корпуса положено сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Маньян говорил об этом, отправляя его на задание три месяца назад.
– Твоя проблема, Ретиф, в том, что ты не желаешь принимать условия нашей службы. Держишь себя надменно, будто независимый агент…
Стоило тогда же скромно согласиться: шеф-то оказался прав. Вместо того Ретиф сидел с ничего не выражающим лицом, а в комнате повисла неловкая тишина.
Маньян тогда поежился, прочистил горло и мрачно посмотрел на бумаги перед собой.
– Теперь о текущем задании. Серьезное положение на территории, которая может сыграть решающую роль…
Да, Маньяну тогда пришлось нелегко. Ретиф чуть не улыбнулся, вспоминая о разговоре. Агент должен был проникнуться важностью задания, не наслаждаясь, однако, мыслью об оказанном ему высоком доверии; следовало внушить агенту, что Корпус сомневается в его надежности, и одновременно дать понять, что от него зависит очень многое. Удивительно, как ловко Маньян претворял личную неприязнь к Ретифу в добродетельную заботу о благе Корпуса.
Разъясняя задание, шеф начал издалека, упомянув о своей туристической поездке на Нортройял. Планетка очаровательная, хотя и отсталая. В свое время ее заселили беженцы из распавшейся Империи Лилии, называющие себя Кавалерами.
История Нортройяла – замкнутого, гордого, ценящего традиции общества – была известна Ретифу. Когда Старая Конфедерация развалилась, в цивилизованном мире появились десятки новых политичес