– Вы о той самой битве, мистер Сандерс? – напряженно произнес Рейнольдс. – Давайте-ка с этого места подробнее!
– Лейтенант Сандерс, я исполнял обязанности комбрига. Понимаете, нашего майора подбили при Толедо, а потом Томми Чи остановил того громилу в Белгравии…
– Ближе к делу, лейтенант!
– Есть, сэр! – Старик с очевидным усилием заставил себя сосредоточиться. – Я принял бригаду, нанес удар с флангов и измотал Врага. Мы дрались с ними тридцать три часа и дошли от кратера Бэй досюда, до Чертова Порта. К концу сражения я потерял шестнадцать боевых единиц, но Враг был уничтожен. Бригаду наградили орденом. А потом…
– Потом что?
– Потом эти неисправимые желтожопы в штабе решили списать бригаду. Заявили, что все они слишком радиоактивные, проводить дезактивацию нецелесообразно. Слишком дорого! Так что после последнего парада, – старик гулко сглотнул и моргнул, – их засунули на двести футов под землю и залили специальным сверхпрочным бетоном.
– И завалили сверху камнями, – докончил Рейнольдс. – Хорошо, лейтенант, я вам верю. Теперь перейдем к главному. Почему эта машина разбушевалась?
– Они могли бы понять, что им не удержать Боло Двадцать Восемь! – Глаза старика вспыхнули. – Нескольких миллионов тонн камня не хватит, чтобы удержать Ленни, когда у него включается боевой режим!
– Ленни?
– Моя старая командная машина, сынок. Я увидел опознавательные знаки по три-дэ. Боевая единица Эл-Эн-Э из Динохромной бригады!
– Слушайте! – выпалил Рейнольдс. – Я тут собираюсь попытаться…
Он вкратце изложил свой план. Сандерс фыркнул:
– Храбро, мистер, но Ленни от такого даже не почешется.
– Хотите сообщить, что нам кранты? Вы же не за этим сюда пришли? – прервал его Рейнольдс. – Как насчет батарей Бранда?
– Сынок, Ленни выдержал прямое попадание из «Хеллбора» на Толедо, и…
– Вы говорите мне, что мы ничего не сможем сделать?
– Чего это? Нет, сынок, я вовсе не это хочу сказать…
– Так что же тогда?
– Просто вели этим ребятам пропустить меня. Думаю, я смогу с ним договориться.
Сидя в будке, где размещался полевой пункт связи, Пит Рейнольдс смотрел, как бывший лейтенант Сандерс из Добровольческой бригады зашнуровывает на тонких лодыжках блестящие черные берцы и встает. Рубашка и брюки из ярко-синего полилона болтались на худом теле, словно выстиранное белье на веревке. На лице была ухмылка, похожая на оскал черепа.
– Сидит она, конечно, не так, как раньше, но Ленни ее узнает. Это поможет. А теперь, если вы приготовили блок питания…
Мейфилд вручил ему старомодный переносной прибор, который Сандерс принес с собой.
– Он работает, сэр. Но я уже попробовал сделать с этой адской машинкой все, что успел, и не получил в ответ даже писка.
Сандерс подмигнул ему:
– Может, у меня найдется парочка фокусов, о которых вы, ребятки, не слыхали. – Он перекинул ремень через костлявое плечо и повернулся к Рейнольдсу. – Думаю, нам пора выдвигаться, мистер. Он уже на подходе.
Когда они сели в вездеход, Сандерс наклонился к уху Рейнольдса:
– Точно тебе говорю: пушки федералов на Ленни даже царапины не оставят. Они зря теряют время.
Рейнольдс остановил машину на самой высокой точке дороги, откуда хорошо просматривалось пространство перед границей города. Все башни Нью-Девона сверкали огнями. Выстроенные под стенами орудия безостановочно палили по светящейся туше машины, но та продолжала ползти вперед, невзирая ни на что.
На глазах у Рейнольдса стрельба прекратилась.
– А теперь давай туда, пока они не пустили в ход другой идиотский план, – сказал Сандерс.
Вездеход проехал по пересеченной местности, описав широкую дугу, чтобы подойти к Боло с левого борта. Сидя за наспех подготовленной противорадиационной защитой, Рейнольдс смотрел на приближающийся огромный силуэт.
– Я знал, что они были большими, – произнес он. – Но увидеть одну из них вот так, вблизи…
Он остановил машину в сотне футов от Боло.
– Взгляни на боковые бойницы, – сказал Сандерс. Голос его сделался тверже. – Он бы стрелял осколочными, но заслонки опущены. Иначе мы бы и на полмили к нему не подобрались. – Он достал микрофон и дал команду: – Боевая единица Эл-Эн-Э, выйти из боя и отступить на десятимильную дистанцию!
Рейнольдс невольно развернулся к старику. Голос Сандерса в момент отдачи приказа был решительным и властным.
Боло продолжал медленно ползти вперед. Сандерс покачал головой и предпринял еще одну попытку.
– Никакого ответа, как и говорил тот парень. Должно быть, он держится лишь благодаря воспоминаниям.
Сандерс отсоединил микрофон и, прежде чем Рейнольдс успел протянуть руку, поднял противорадиационную защиту и вышел наружу.
– Сандерс! А ну назад! – заорал Рейнольдс.
– Не волнуйся, сынок. Мне нужно подойти поближе. Запустить контакт.
Он зашагал навстречу гигантской машине. Рейнольдс лихорадочно запустил двигатель, переключил передачу и двинулся вперед.
– Лучше держись подальше, – раздался из его рации голос Сандерса. – Вблизи твой экран не особо поможет.
– Вернитесь в машину! – заорал Рейнольдс. – Там жесткое излучение!
– Конечно. Ощущения занятные, вроде солнечного ожога примерно через час после того, как ты пришел с пляжа и думаешь, что малость перебрал с загаром. – Он рассмеялся. – Но я до него достучусь…
Рейнольдс остановился и стал смотреть, как сутулый человек в мешковатой военной форме идет вперед, пригнувшись, словно в лицо ему хлещет ледяной дождь.
– Я подошел к нему, – тихим голосом сообщил Сандерс по рации. – Собираюсь подняться на борт. Не хочу больше гоняться за ним.
Рейнольдс следил в бинокль за небольшой фигуркой, крохотной на фоне огромной боевой машины. Сандерс попробовал взобраться, споткнулся, попытался снова, повис на выступе, что тянулся вдоль задней части, внутри вращавшегося опорного катка.
– Он поднялся, – отчитался Рейнольдс. – Только бы его не задело гусеницей…
Ухватившись за бок машины, Сандерс ненадолго застыл, перегнувшись через кромку. Потом подтянулся, пополз к основанию задней орудийной башни, на которое оперся, отцепил коммуникатор, снял с него небольшое черное устройство и прикрепил к броне. Устройство щелкнуло и примагнитилось. Сандерс поднес микрофон к губам.
Сидевший в помещении пункта связи Мэйфилд подался к экрану, щурясь от напряжения. Там, в поле, Рейнольдс неотрывно смотрел в бинокль на человека, лежавшего на борту Боло.
Стены уже передо мной. Я готов к финальному усилию. Но внезапно я осознаю, что по моей наружной поверхности бежит электрический ток. Что это? Новая хитрость Врага? Я настраиваюсь на эту энергию волн, ищу их источник. Они исходят из точки, прилегающей к моей тыльной амбразуре. Я ощущаю модуляцию, подбираю силу приема для рассчитанного образца. И слышу голос:
– Боевая единица Эл-Эн-Э! Хватит, Ленни. Мы отходим, парень. Эл-Эн-Э, приказываю отойти на десять миль. Если ты меня слышишь, Ленни, поверни влево и остановись.
Я не поддаюсь на уловку. Приказ выглядит правильным, но это не голос моего командира. На миг я сожалею, что у меня нет лишней энергии и я не могу направить ее на нейтрализацию устройства, которое прицепил ко мне Враг. Я продолжаю путь.
– Боевая единица Эл-Эн-Э! Послушай меня, дружище. Возможно, ты не узнаешь мой голос, но это я. Понимаешь, парень, прошло много времени. Я постарел. Возможно, мой голос немного изменился. Но это я! Поверни налево, Ленни! Поверни!
Я испытываю искушение отреагировать на эту хитрость – что-то в этом поддельном приказе, кажется, пробуждает мои вторичные контуры, которые давно уже бездействовали. Но я не должен допускать, чтобы хитроумие Врага повлияло на меня. Системы восприятия продолжают слабеть по мере истощения аккумуляторов. Но я способен опознать ложь Врага. Я двигаюсь, но меня переполняет боль, и только память о товарищах гонит меня вперед.
– Ленни, ответь мне. Передача идет на старом секретном канале, о котором мы с тобой договорились. Его не знает никто, кроме меня, помнишь?
Итак, Враг пытается одурачить меня и заставить расходовать драгоценную энергию. Но я не стану его слушать.
– Ленни, осталось мало времени. Еще минута, и ты врежешься в стену. Умрут люди. Остановись, Ленни. Тут радиация. Господи, я горю. Дышать уже тяжело. Я чувствую, как она впивается в меня, словно тысяча ножей. Ты сильно пострадал от Врага, Ленни. Теперь я получаю свою долю. Ответь мне, Ленни. Прием…
Чтобы активировать контур связи, требуется крохотная часть энергии. Я понимаю, что это всего лишь хитрость Врага, но, по моим подсчетам, если я притворюсь, будто позволил себя обмануть, то смогу получить некоторое преимущество. Я настраиваю соответствующий контур и передаю:
– Боевая единица Эл-Эн-Э – командованию. Вступил в контакт с линией обороны Врага. Нуждаюсь в огневой поддержке.
– Ленни… ты меня слышишь! Молодчина, Ленни! А теперь поверни налево. Стена… близко…
– Боевая единица Эл-Эн-Э – командованию. Прошу подтвердить личность. Код передачи шесть, восемь, пять, семь, четыре, девять.
– Ленни, я не могу. У меня нет ключа кодировки. Но это я!
– В отсутствие кода аутентификации передача данных игнорируется, – сообщаю я.
– Ленни, осталось меньше двухсот футов. Послушай, Ленни. Я спускаюсь. Я собираюсь спрыгнуть на землю, Ленни, и встать под твой передний сканер. Ты увидишь меня, Ленни. И узнаешь.
Фальшивая передача прекращается. Я чувствую, как по моему борту двигается какое-то тело. Контакты замыкаются. Я ощущаю движение перед собой и непроизвольно пытаюсь выстрелить осколочными, но вспоминаю, что я безоружен.
Небольшой объект выходит на дорогу прямо по курсу и становится между мной и стеной, за которой скрывается Враг. Видно его плохо, но похоже на человеческую фигуру.
Я колеблюсь. Дежурный центр пытается включить тормозящий контур, который заставит меня остановиться, но ему не хватает энергии. Я могу пересилить это. Но я все еще не уверен. Мне приходится пойти на крайний риск. Я должен перенаправить энергию на передний видеодатчик, чтобы изучить помеху внимательнее. Так я и делаю; изображение становится четче. Это действительно человек, на нем синяя форма Добровольцев. Я увеличиваю изображение и вижу лицо. Преодолевая боль от усилия, я изучаю его…